Совы не моргают - Эрл Стенли Гарднер

— А какое имя вы взяли себе?

— Имя Роб.

— На какое время?

— Не более чем на два-три дня.

— А что потом?

— Внезапно я поняла, — ответила она, — что играю с огнем.Узнав о моей затее, адвокаты моего мужа могли обвинить меня в том, что яубежала и стала жить под чужим именем, а это равносильно признанию вины.

Тогда я снова взяла свое имя, и появились как бы две ЭдныКатлер. Одной из них стала Роб, живущая в Новом Орлеане, а другая быланастоящая Эдна Катлер.

— Очень, очень интересно, — сказал я. — От такой истории могбы расплакаться даже самый крутой судья, сидя над своими законами.

— Я прошу не о сочувствии, а только о справедливости.

— Хорошо, — кивнул я. — А теперь давайте покончим скомедией. Все это выдумали не вы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не вы выдумали план, призванный поставить вашего мужа взатруднительное положение: чтобы он сделал ставку на самый большой выигрыш, азатем обнаружил, что банк пуст.

— Я вас не понимаю.

— Я знаком с очень многими юристами, но существуют всегочетыре-пять, которые могли бы придумать действительно ловкий трюк, но чтобыпридумать такое, нужен был чрезвычайно изобретательный юрист.

— Но я же вам говорю, что никакого плана не существовало. Яничего не придумывала.

— Невольно приходит на память наш друг — Пол Нострэндер, —сказал я.

— А что он?

— Вы знали его?

Эдна Катлер умолкла на несколько секунд, обдумывая, каклучше ответить.

Пока она придумывала ответ, я улыбался, а затем сказал:

— Вы не ожидали, что вам может быть задан такой вопрос?Поэтому, Эдна, вы и не придумали заранее, как на него ответить.

Она сказала твердо:

— Нет. Я не знаю его.

Я видел, что на лице Роберты Фенн выразилось удивление.

— Вот здесь вы совершаете роковую ошибку, — сказал я.

— О чем вы?

— Секретарь Нострэндера может вспомнить, что вы приходили кнему в офис. В его книгах, возможно, даже есть запись на этот счет, по крайнеймере вначале, когда он получил от вас гонорар. Люди в баре Джека О'Лиривспомнят, что вы приходили туда вместе с ним. Вас обвинят в даче ложныхпоказаний. Ваш муж потратит состояние на частных детективов, чтобы установитьвсе это. А когда все это всплывет на суде, судья поймет, что вы просто…

Она прервала меня:

— Ладно. Допустим, я знала его.

— Насколько хорошо?

— Я… я с ним консультировалась.

— И что он вам посоветовал?

— Он сказал, что единственное, что я могу сделать, — этоперестать беспокоиться. — И она добавила торжествующе, сознавая силу своихдоводов: — Он сказал, чтобы я не предпринимала ничего, пока мне не вручатсоответствующие бумаги, а когда вручат, чтобы тотчас же известила его.

— Это прекрасная позиция, — заметил я. — Нострэндер мертв.Вы знаете, что он не может опровергнуть ваших слов.

Она не стала возражать, ограничилась тем, что сверкнула вмою сторону глазами.

Я повернулся к Роберте.

— А вы знали его?

— Да.

— Как вы познакомились?

— Он хочет заставить тебя сказать, будто я представила тебяему, — быстро подсказала Эдна. Вы ведь с ним познакомились в баре, правда, Роб?

Роберта ничего не ответила.

— Это еще одно слабое место в вашей истории, Эдна, —усмехнулся я. — Думаю, что вы уже рассказали Роберте слишком много.

— Я ничего ей не говорила.

— Вам не нужно лгать, — сказал я, обращаясь к Роберте, — и,если вы боитесь обидеть Эдну, можете просто промолчать и оставить все так, какесть. Ну а теперь, Роберта, скажите, почему вы избегали Нострэндера?

— Что вы имеете в виду?

— Вы поселились в той квартире, вы жили во Французскомквартале и появлялись там повсюду в течение почти целого года. Вы обедали в«Бурбон-Хаус», вас довольно часто видели в баре Джека О'Лири. Согласно версииЭдны, вы должны были снять квартиру и оставаться там до тех пор, пока она неприедет жить в Новый Орлеан. Но вы внезапно уехали из Французского квартала,поселились вдали от центра. Изучили стенографию и никогда больше не появлялисьв местах, которые часто посещали прежде во Французском квартале.

Считали, что к этому времени вы уже в безопасности.

Однако это было не так. Кто-то сказал Нострэндеру, что васвидели. Он провел небольшую розыскную работу.

Не знаю, как он провел ее, но, возможно, он проделал то жесамое, что и я. Во всяком случае, он искал вас в течение двух лет и нашел. Атеперь скажите, почему вы внезапно уехали из Французского квартала?

Эдна снова вмешалась:

— Ты не должна отвечать на этот вопрос, Роб.

— Вы, я имею в виду, вы обе, вообще не должны ни на чтоотвечать, — сказал я, — но это сейчас. Когда же вопросы станет задаватьполиция, вам придется на них ответить.

— А почему полиция станет задавать нам вопросы?

— Вы не догадываетесь почему?

— Нет.

— Где вы находились примерно в половине третьего ночи вчетверг?

— К кому вы обращаетесь? — требовательно спросила Эдна. — Выразговариваете со мной, а спрашиваете Роберту.

— Нет, я спрашиваю вас.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Это был великолепный план. Безупречный! Полиция еще несобрала воедино все фрагменты головоломки, но когда она сделает это, все будетвыглядеть именно так, как вы того желали. Вы разработали ловкий план, чтобылишить вашего мужа триумфа. Нострэндер был замешан в этом плане, так же как иРоберта Фенн.

Только Роберта не знала подробностей, а Нострэндер знал. Всюэту историю придумал он. Ваш муж должен был удариться в панику оттого, что емупридется платить бешеные деньги. Но он, как оказалось, сделан из более твердогоматериала. Он приехал в Новый Орлеан, чтобы провести расследование. Встретилсяс судебным исполнителем, который передавал документы.

Возможно, связался с частными детективами, если они уже неработали на него в Новом Орлеане раньше. Он узнал о Нострэндере. Нострэндердолжен был стать главным свидетелем. Если бы Нострэндера привлекли какинициатора заговора, он, возможно, не стал бы молчать. А если бы он заговорил,вы бы потеряли кучу денег. Его молчание дорого бы вам стоило. Был только один недорогойспособ обеспечить молчание Нострэндера. С помощью пули 38-го калибра, причемпрямо в сердце.