Фронтир. Дорога на двоих - Константин Калбазов

— Не давали, вот и не развернулся. Там ведь община, помогали все друг дружке, даже распоследнего лодыря тащили. А здесь он сам себе хозяин.

— Ну вот видишь.

— А как не отдаст меня?

— Не отдаст сегодня, отдаст потом, — уверенно заявил Сергей. — Ты ждать-то будешь?

— Буду. Только недолго, — тут же спохватилась Эмка.

Но Сергей прекрасно понял, что последнее сказано лишь ради того, чтобы он не больно-то затягивал процесс. Да он в общем-то и не собирался. Хватит, пожил бобылем, пора уж и семьей обзаводиться.

— Я быстро управлюсь, — успокоил он девушку. — Иди спать. Вот увидишь, все будет хорошо.

Едва выпроводив девушку, он даже облегченно вздохнул. Упругое и статное девичье тело, скрытое только легкой ночной рубашкой, не на шутку его разволновало. Да что там, ему все время приходилось бороться с собой, чтобы не повалить ее в кровать, да еще и всячески прятать от нее свое желание. Он даже поцеловать ее боялся, потому что был уверен — крышу сорвет однозначно и бесповоротно. А девушка изрядно похорошела, хотя и казалось, будто дальше некуда. Вот же чертовка! Поди теперь засни, йок макарёк.

Утром его разбудила Даска. Ну как разбудила. Она только открыла дверь, и полудрема, в которой он находился с момента ночного посещения, слетела с него без остатка. Женщина тихо вошла и, внимательно глядя в глаза парню, уселась на небольшую лавку у окна.

— А может, оно и к лучшему было бы, — придя к определенному выводу, задумчиво произнесла она.

— Ты это о чем?

— Сам знаешь. Приходила ведь.

— Ты все видела?

— Даже не слышала, просто знаю свою дочь. Отчего так-то?

Тут Сергей вдруг сообразил, что отдельная комната для дорогого гостя — это уловка. Их с Эмкой словно подталкивали друг к другу. Ох и хитрованы.

— А оттого, что я не вор. Вы хорошее не забываете, так и я помню. А вам хотелось, чтобы попроще? Девка порченая, кому такую? Вот только к стенке припирать я никого не хочу, пусть даже дочка твоя с радостью за меня пойдет. Сами решайте.

— Упрямый. Хочешь сказать, что все одно своего добьешься?

— Хочу. Но только добром все будет.

— Ну а как будет, так чего упрямиться, — задумчиво произнесла Даска. — Дочку-то береги.

— Я так понимаю, Бедрич уж сдался?

— А куда он денется, — вздохнула женщина.

— Да не переживай ты так. Там и впрямь все спокойно, только и того, что пинкская территория.

— Дай-то бог.

Ничем не примечательный домишко на окраине рабочего поселка. А и то, чего ему быть особенным, когда там жила вдова покойного Власека с детьми. Мужа-то завалило в шахте, уже три года как, вот и вдовствует, перебиваясь с хлеба на воду, да чем соседи помогут. Старшему только одиннадцать, такого на работу никто не возьмет.

Хозяин шахты, он, конечно, кровопийца известный, но детишек младше двенадцати на работу не берет. Работенка не из легких, поди поработай кайлом, а потом еще и вытащи выработанный уголь из штольни. Но использовать детей на шахтах выгодно. Оплата у них много ниже, чем у взрослого. А выработка при этом только чуть меньше. Опять же в множестве карманов и ответвлений тонких пластов маленькие углекопы справляются куда лучше, и не нужно бить штольню нормального размера, где большая часть будет просто пустой породой, а ведь ее надо не только отколоть, но еще и на поверхность вытащить.

Словом, востребован детский труд на угольных копях, хотя оно вроде и не по-людски, но ведь и силком никто никого не тянет. Там, где есть взрослый работник, и не помышляют отдавать детей на шахту, все же чем раньше там окажешься, тем быстрее потеряешь здоровье. Но шахтеры гибли довольно часто — то газ прорвется, то взрыв случится, а то и обвал. Вот и шли дети и женщины в забои, чтобы не помереть с голоду.

Но вдова Рада сама отправиться в забой не могла. А ну как завалит, на кого детей оставишь? Хозяин, тот хотя и выгоду свою не упустит, но больно уж не лютует, понимает, что людей можно довести до греха, опять же, вырастут детки и в забой направятся.

Для таких вдов владелец шахты тоже занятие находил, правда, как работа не обременительная и не связанная с опасностью, так и оплата мизерная, только чтобы с голоду ноги не протянуть.

Поэтому, когда месяц назад к ней на постой попросился какой-то мужчина, она долго не думала. А и то, чего думать, коли плату за постой он сам назначил, да такую щедрую, что, считай, работник в доме появился? Странный постоялец, и гости постоянно в доме бывают, но то не беда, на продукты он отдельно деньги выделял, да так, что хватало и на гостей, и на нее с тремя детками.

Перво-наперво постоялец пошел по поселку, здороваясь с каждым встречным мужчиной и заводя с ним разговоры о житье-бытье. Рустинцы — народ приветливый, общительный, а потому в разговоры вступали охотно. Они без утайки рассказывали чужаку о своих делах, не без гордости говоря, что зарабатывают большие деньги. И в том не было бахвальства, они и впрямь зарабатывали до двадцати крон, а бывало и больше, все от артели зависит. Такую плату не всякий рабочий на заводах получал, если только мастер хороший, что и норму перекрывал, и брака почти не делал.

Ну да оно и по праву. У рабочих на заводе если и случится беда, то все больше по своему же недогляду, да и то хотя и покалеченным, но почти всегда живым останется. В шахте опасности куда больше, и порой от человека ничего не зависит. Как попал под обвал или случился выброс газа, то только и остается, что отпевать. Если взрыв, так тут и говорить не о чем, потому как достаться может не только тем, кто в том забое был.

Чужак тоже охотно рассказывал о себе. О том, что прибыл из Новой Рустинии, куда попал еще мальцом из других мест, то-то все без труда замечают, что рустинский не родной ему язык. Говорил, что жизнь в Новом Свете куда как интереснее и привольнее, чем здесь. Описывал красоты нового края. И все эдак с придыханием, мол, вы тут света белого не видите, а он необъятен.

Постепенно его разговоры начали сворачивать на то, что он набирает артель углекопов, с семьями и всем скарбом. Мол, есть местечко в степи, где уголь можно не из шахт добывать, а срезав тонкий слой земли. Вскрыл пласт — и долби его, не уходя под землю на большую глубину, где и воздуха не хватает, и пылью дыхание забивает. Долби, грузи и вывози, не боясь ни взрывов, ни обвалов, красота. А какая при том будет выработка, сам подумай. Не выработка, а просто загляденье. Да еще и обещает с три короба, прямо в сказку попали, аж в глазах рябит.

Весть о странном нанимателе прокатилась по всем шахтерским поселкам. Копи здесь обширные, шахт и поселков хватает, одних только шахтеров до пятнадцати тысяч, а как с семьями посчитать, так и того больше получается. А еще он народ в гости зазывал, где за обильным столом продолжал разговоры.