Несносный лорд Келси - Сара Уэстли

— Вы выглядите чудесно, мисс Винсент, — с восхищением сказала горничная. — Несомненно, на мадам Флёр, когда она шила это платье, снизошло настоящее вдохновение.

— Ты права, — ответила Леонора с некоторым трепетом в душе. Она еще не получила счет от портнихи и опасалась, что сумма окажется астрономической. Удивительно, до чего быстро таяло ее наследство!

Однако Леонора чувствовала, что за это платье она готова отдать все свое состояние. Низкий вырез лифа был достаточно скромным и одновременно ненавязчиво подчеркивал женственную округлость ее груди. Благодаря присобранным у плеча рукавам и низкой, согласно последней моде, талии, отрезной низ казался еще пышнее, спадая вниз переливающимися складками бирюзового шелка. Материал был чуть темнее той аквамариновой ткани, которую Леонора выбрала для своего лучшего бального платья — в нем она намеревалась блеснуть на балу у герцогини.

Она встала, и платье отозвалось на ее движения легким шелестом, напоминающим плеск морских волн, — шелк был расшит серебряными нитями, мерцавшими на свету. Мадам Флёр решила отказаться от традиционных кружев и лент и украсила платье изысканной вышивкой. Вокруг выреза она расположила гирлянду из весенних цветов. Узкая полоса таких же цветов обвивалась вокруг талии Леоноры и спускалась вниз, постепенно расширяясь. Подол платья заманчиво распахивался, открывая взору нижнюю юбку цвета слоновой кости. Достаточно длинный шлейф также был отделан цветами.

Подруга мадам Флёр, занимавшаяся изготовлением шляпок, смастерила прехорошенький букетик, который Джульет вплела в волосы Леоноры. Девушка покружилась перед зеркалом и счастливо рассмеялась. Создавалось впечатление, что всю ее оплетала гирлянда цветов.

Ловко орудуя крючком, Джульет застегнула на Леоноре длинные перчатки, затем подала ей веер и маленькую вечернюю сумочку, после чего набросила на ее плечи пышный газовый шарф цвета слоновой кости, расшитый серебристыми цветами, и изящно задрапировала им локти Леоноры, оставив чуть слышно шуршащие концы свисать вниз.

Леонора повернулась.

— Спасибо, Джульет. Как всегда, ты сотворила чудо. Не забудь, что угощение для слуг будет подано одновременно с ужином. Если что-нибудь понадобится раньше…

— Тогда я позову Долли, — быстро ответила Джульет. — Не волнуйтесь, мэм. Я позабочусь о том, чтобы и дамы, и их служанки остались всем довольны, а Долли мне поможет.

— Я знаю, — улыбнулась Леонора. — Прости, Джульет, я помню, что ты на все руки мастерица. — Она перевела дыхание. — Думаю, мисс Кларисса должна быть уже готова. Пойди, пожалуйста, посмотри. Если она еще одевается, я спущусь вниз без нее.

Джульет быстро вернулась.

— Мисс Ворт никак не может закончить прическу. Она спрашивает, не позволите ли вы мне помочь ей.

— Разумеется, если ты не против, Джульет. Скажи ей, чтобы спускалась, когда оденется.

Итак, Леонора в полном одиночестве сошла вниз примерно за четверть часа до ожидаемого появления первых гостей.

Оказавшись на площадке второго этажа, она зарделась от удовольствия. Строгая, определенно мужская атмосфера клуба «Витус» изменилась, превратившись в цветочный рай. У нескольких членов клуба оказались свои оранжереи, и Блэз без труда купил свежие цветы и арендовал растения в горшках и кадках, которые после приема вернутся к своим владельцам.

Леонора обошла все комнаты, с радостью замечая, как суетятся слуги, наводя последний лоск. Дигби Синклэр распоряжался в читальне, но Блэза нигде не было видно.

Первый этаж также поражал взгляд обилием зелени. Леонора сама придумала, как понаряднее украсить холл и лестницу, зная, что первое впечатление важнее всего. Никто не посмеет упрекнуть ее за то, что она поскупилась на цветы, с гордостью думала она. Плющ и ползучие растения оплетали перила лестницы, словно приглашая гостей наверх.

Все свечи были зажжены, и люстры и канделябры сияли начищенным хрусталем. В серебряных зеркальцах настенных светильников отражалось весело танцующее пламя.

Леонора довольно вздохнула. Теперь ей не стыдно принимать у себя герцогиню Бродширскую.

Заметив, что дверь в гостиную Келси чуть приоткрыта, Леонора заглянула внутрь и впервые за последние дни увидела Блэза одного. Все находились на втором этаже, за исключением красавца дворецкого, который уже замер у дверей, ожидая гостей.

Блэз был, как всегда, безупречно одет и стоял у камина, задумчиво глядя в огонь. В руке он держал бокал с бренди. Увидев Леонору, он выпрямился и быстро допил благородный напиток.

— Кажется, — весело заговорила Леонора, — все готово.

Келси пересек комнату и прикрыл дверь.

— Вы выглядите прелестно, — с поклоном произнес он.

Леонора низко присела в ответ на его комплимент.

— Благодарю вас, милорд.

— Так чертовски прелестно, что я не могу сдержаться, — сказал он и, приблизившись к ней, коснулся ее подбородка пальцами.

Итак, решительный момент наступил. Леонора застенчиво, но твердо взглянула на него. Она не знала, что он прочитал в ее лице, но его глаза горели огнем, погасить который в данной ситуации нечего было и надеяться.

— Блэз… — пробормотала она.

— Дорогая…

Его дыхание было теплым, со слабым привкусом бренди. Губы Леоноры раскрылись сами собой, едва Келси наклонил голову.

Прикосновения его были едва ощутимыми, но властными, а поцелуи — быстрыми и от этого еще более мучительными. Леонора отвечала ему, наслаждаясь мимолетной лаской.

Ладонь Блэза нежно коснулась ее щеки. На долю секунды, пока они переводили дыхание, взгляды их встретились. Глаза Блэза показались Леоноре непроницаемо-темными и бездонными, но уголок его рта тронула чуть заметная улыбка.

Какие у него красивые губы, подумала Леонора, опуская глаза под его пристальным взглядом. При мысли о том, какое блаженство обещали подарить ей эти губы, по телу Леоноры разлилась восхитительная истома. Странная, незнакомая, впрочем, довольно приятная боль возникла где-то глубоко внутри ее.

Спустя мгновение Блэз обхватил лицо Леоноры обеими ладонями. Она с изумлением заметила, что его пальцы слегка дрожат. Он вновь наклонил голову и поцеловал ее, на этот раз чуть более долгим и глубоким поцелуем, и она затрепетала от наслаждения.

— Вы больше не сердитесь на меня? — пробормотал он.

Призывая на помощь всю свою выдержку и силу воли, Леонора легонько стукнула по его руке веером и без особого труда отстранилась от него.

— Фамильярность, — игриво ответила она, — ведет к презрению. По крайней мере, так мне говорили.

— Ага, значит, это было презрение. — Он провел пальцем от ее подбородка до глубокой ложбинки на груди. — В таком случае, любовь моя, с нетерпением буду ждать, каким окажется ваше обожание.

У Леоноры подогнулись ноги. На мгновение она ощутила, что утратила дар речи. А он, черти бы его забрали, вел себя, как ни в чем не бывало. И все же сейчас, получив возможность, как следует всмотреться в его глаза, Леонора снова увидела в их темной бездне отблески замеченного ею недавно пламени. Пальцы его чуть вздрагивали — выходит, и ему нелегко владеть собой!