Странник с планеты Земля - Владимир Тимофеев

Сложнее всего оказалось правильно настроить медблок. Гипносон в нём считался функцией вспомогательной, а не главной. Тем не менее, я с заданием справился. Нацепил на себя обруч с датчиками, воткнул штекер в прибор и, откинувшись в кресле, нажал на «красную кнопку».

Как «третий» и обещал, сон наступил незаметно.

Мне снились собственные воспоминания. Самый лучшие. Именно их я включил в программу псевдогипноза. О том, как мы с Ан мчались на флаере в небе ночного Данквиля, как я одержал первую победу на аренах Ландвилия, как мы стояли спина к спине с парнями из кудуса Маммия — двадцать против двухсот, как вместе с Гасом крушили «шершавых» в таверне «Три грации», как взламывали с Паорэ защиту над Флорой, как ввосьмером отбивали атаку на замок нескольких тысяч, как брали внаглую Тарс, громили врага возле Мегадеи, выводили на чистую воду подонка регента…

Я любил своих женщин, дрался со своими врагами, бросался на помощь своим друзьям, а они приходили на помощь мне…

Видения были настолько красочными, что я попросту перестал различать, где сон, где реальность. Но при этом, что интересно, не чувствовал какого-то особого удивления из-за того, что уже и не вспоминал про Землю.

Двадцать восемь с копейками лет, проведённые там, не шли ни в какое сравнение всего с четырьмя (если опять же считать по-земному) вдали от родной планеты.

Почему так? Какая причина?

Мои дедушки и бабушки умерли ещё до моего рождения. Родители погибли в автокатастрофе, пока служил в армии. Братьев и сестёр не было, даже двоюродных, дядек и тёток тоже. Институт бросил недоучившись. Работа, пусть и довольно денежная, удовольствия не приносила. О случайных подругах забывал уже на следующее утро. С приятелями-собутыльниками было интересно тусить, но вряд ли хоть кто-то из них встал бы со мной в один строй против реальных врагов…

Кому я там был интересен, кто меня ждал, к чему я стремился?

Один из семи миллиардов никому не нужных людей.

Зачем меня выдернули из привычной рутины в мир, полный опасностей и приключений, недоступный никому из землян, мир, где любой изгой, раб, осуждённый на смерть преступник мог, при известной доле везения, стать вровень с правителями межзвёздных империй и федераций? А может быть, всё это было сделано для чего-то другого? Чего-то гораздо более важного, чем просто власть и богатство?..

Когда я наконец разомкнул глаза, на челночном хронометре горели цифры 27:10. В земных часах это соответствовало приблизительно половине десятого вечера.

Нехило, однако, поспал. И, по ощущениям, действительно выспался.

Впрочем, как только увидел дату… М-да. Нехило — это ещё мягко сказано.

В отключке, как оказалось, я находился не просто до вечера, а до вечера следующего дня. Сорок восемь стандартных часов продрых и даже запыха́лся. Всем бы такое «здоровье», мир превратился бы в настоящее сонное царство из сказки «для взрослых» про спящую цесаревну, семерых чумазых шахтёров и прощелыгу принца.

Первым, кого я увидел, выбравшись из челнока, был Гас.

Приятель сидел за столом под наспех сооружённым навесом и чистил оружие.

— Проснулся?

— Ага, — кивнул я, зевая.

— Там тебя уже доктор спрашивал.

— По какому вопросу?

«Третий» заржал.

— Ты прямо как наш каптенармус с Катайи. Тот тоже всё время под дурачка косил, когда к нему за пайко́выми приходили.

— Да понял я, понял уже, — махнул я рукой. — Госпиталь, кстати, всё там же?

— Там, где и был. Около репликаторной.

— Ладно. Пошёл.

— Удачи…

Пускай наш с Паорэ замок и находился в стадии «реконструкции», многие постройки уже имелись в наличии. В первую очередь, это касалось стен, реакторной и мастерских. Хозяйский же дом был готов процентов на восемьдесят. Именно его я предложил Сапхату для госпиталя. Пао, уверен, этот выбор одобрила бы. Тем более что и сама она неожиданно оказалась одной из его временных обитательниц.

Доктора я нашёл в небольшой каморке рядом с реанимацией.

Сапхат бессовестно спал, положив руки на стол и уронив на них голову.

Будить его я не решился. Зачем? Пусть, как и я, выспится. Работа у него нервная, сложная, утомительная, время от времени отдыхать от неё ничуть не зазорно. Поскольку, если немного перефразировать персонажа одной советской комедии, «коли доктор спит, так и больному легче».

Оставив Сапхата в покое, направился прямо в палаты. В ближайшей должна была находиться Анцилла. Аккуратно приоткрыв дверь, заглянул внутрь.

Ан была действительно там.

Но, что оказалось сюрпризом, она там была не одна.

Рядом с кроватью прямо на полу, поджав под себя колени, сидела Паорэ. Наклонившись друг к другу и буквально уткнувшись носами, баронесса и герцогиня о чём-то тихо шептались.

Я поднёс руку ко рту и негромко кашлянул.

Дамы синхронно подняли головы и повернулись ко мне.

— Дир?! Ты?! Ты проснулся?

— Увы, — развёл я руками и замолчал.

Молчали и женщины.

Немая сцена продлилась недолго.

— Я, пожалуй, пойду, — встав с пола, проговорила Паорэ.

Я её не останавливал. Просто отшагнул от двери и пропустил к выходу.

Пао на меня не смотрела. Зато оглянулась на Ан. Та в ответ улыбнулась. Пусть еле заметно, но всё равно это мне показалось странным.

Неужели договорились? И если это действительно так, то о чём?

Когда баронесса ушла, я закрыл за ней дверь и подошёл к лежащей в кровати Ан. Придвинул поближе стул, сел…

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

— Нормально.

Она смотрела во все глаза на меня, я на неё, и мы оба не знали, о чём говорить. Или наоборот, знали, но не видели в этом особого смысла. Зачем говорить, когда можно просто смотреть друг на друга? Чувствовать, что всё плохое закончилось, а всё хорошее — вот оно, рядом, надо лишь протянуть руку…

Я протянул руку и погладил Ан по щеке. Она неожиданно всхлипнула и прижалась к моей ладони, накрыв её своей и не давая ни мне, ни себе возможности отстраниться.

— Ты даже… ты даже не представляешь, как я люблю, когда ты так делаешь.

— Я знаю, Ан. Знаю.

Мы помолчали ещё немного, затем экселенса вздохнула и словно бы нехотя сообщила:

— Твой доктор запретил мне вставать. Заявил, что я ещё очень слаба и прописал какие-то восстанавливающие пилюли, — кивнула она на тумбочку, потом взглянула на дверь и неожиданно заявила. — Она хорошая.

— Кто она? — не понял я, чуть нахмурившись.