Краткий курс теоретической метафизики - Владимир Данилевский

Критика Брэдли причинности традиционна и прослеживается к глубокой древности: если следствие отлично от причины, то как доказать, что оно является следствием именно этой причины; а если следствие не отлично от причины, то причинность не существует. Доктрина не существования причинности современному человеку кажется весьма парадоксальной — все достижения технологической цивилизации являются следствием изучения причинно-следственных связей в природе. Это неоспоримо. Но правы и все те философы, которые отрицали существование причинности. Источник разногласий — в различии подходов. С феноменологической точки зрения, которую не интересуют сущности явлений, а только их взаимосвязь, позволяющая предсказывать и управлять течением событий, причинность есть. Но с более глубокой, метафизической — ее нет, и это доказано множеством разных аргументов. Как совместить эти две истины? Можно провести такую аналогию. Представим себе мультфильм, в котором Волк, догоняя Зайца, садится на мотоцикл и дергает стартер. Двигатель заводится и мотоцикл едет. Причина и следствие налицо. Но на самом деле движение мотоцикла обусловлено не включением стартера, а сменой соответствующих картинок. Причинно-следственная связь видима, но она иллюзорна. Могут возразить, что в том то и дело, что это мультипликация, а не действительность. В действительности мы на практике (вот он приснопамятный критерий истины!) убеждаемся в наличии причинности. Ну а если мультфильм интерактивный, и Вы сами можете включать стартер, когда Вам захочется, и ехать, куда нужно? И если не знаете, что это мультфильм? Вот так и возникает иллюзия причинности. Если причина А и следствие Б являются только видимостями (что было показано Брэдли в отношении вещей и движения), то почему же связь между ними не должна быть видимостью? Но в иллюзорном мире явлений, где люди стремятся к достижению иллюзорных целей, иллюзорная причинность не может восприниматься как иллюзия, т. к. позволяет достигать "реальных", с точки зрения запутавшегося в явлениях сознания, целей.

Убедившись, что все внешние объекты не реальны, Брэдли обращается внутрь, к сознанию себя (self). "Человек обычно думает, что он знает, что он подразумевает под собой. Он может сомневаться в других вещах, но здесь он, кажется, дома. Ему кажется, что с самим собой он сразу понимает, что это такое. И, конечно же, факт собственного существования в некотором смысле совершенно не подлежит сомнению". И далее: " Мы все уверены в том, что мы существуем, но в каком смысле и в каком статусе, большинство из нас находится в полной неопределенности и в слепом замешательстве".

Исходя из этого несомненного факта, Брэдли пытается понять, что собой представляет "я" или самость. Здесь есть некая неопределенность, т. к. слово self можно понимать двояко: как субъект и как личность.

"В популярном представлении человеческая идентичность находится главным образом в его теле". Однако " Мало кто из нас рискнет утверждать, что "я" — это тело". Действительно, тело может быть и мое, но все же это не "я". Тело человека меняется, но " истинное "я" человека не может зависеть от его отношений с тем, что изменяется". Тогда может быть это содержание его внутреннего мира, души: чувства, мысли, желания и т. д.? Но они еще более изменчивы. "Самость должна быть чем-то сверх настоящего момента, и она не может содержать последовательность противоречивых вариаций". Тогда что делает человека его обычным "я"? Может быть это "его привычный распорядок и содержание его дня, его изменения от часа к часу"? Есть ли какое-то внутренне ядро, которое не изменяется в продолжение всей жизни индивида? Ведь "Если вы примете сущность, которая может измениться, то это не является сущностью; в то время как, если вы стоите на чем-то более узком, "я" исчезает. Какова эта сущность "я", которая никогда не изменяется? Младенчество и старость, болезнь и безумие, приносят новые черты, в то время как другие остаются … Но, с другой стороны, в каждом случае есть пункт, где мы должны согласиться с тем, что человек уже не он сам". Бывает, что человек лишается памяти о себе, о своем имени, своих близких, вообще о всем том, что составляет его личность. Остается ли в этом случае нечто, какой-то атом личности, какое-то самосознание, которое бы позволило самому себе идентифицировать свое "я"?

Чтобы ответить на этот вопрос, Брэдли обращается к проблеме взаимоотношения субъекта и объекта. "Мы до сих пор игнорировали различие субъекта и объекта. Мы начали от психического склада человека и попытались найти себя там или в связи с этим. Но человек, как мы увидели, содержал как объект, так и субъект, как не-я, так и я. По крайней мере, должно быть разрешено находиться в нем не-я, поскольку это входит в связь с самим собой и появляется как объект… Если вы возьмете то, что в самом широком смысле находится внутри ума человека, вы найдете там как субъект, так и объект и их отношение". И поскольку понятие "я" подразумевает отношение, то Брэдли отвергает его реальность, признает "я" только видимостью.

Это довольно таки парадоксальный вывод, если вспомнить, что в начале главы Брэдли исходил из того, что "… факт собственного существования в некотором смысле совершенно не подлежит сомнению". Никто не считает свое существование видимостью. Более того, именно несомненность собственного существования трактуется как критерий реальности. Но все дело в смысле, а точнее — в понимании сущности "я". Т. к. если "я" отождествляется с личностью, то это видимость. Но если субьектность индивида, его "я есмь" является эманация абсолютного "Я", которое и есть Реальность, то парадокс исчезает. Этот вариант в дальнейшем будет рассмотрен подробно.

Т.о., анализируя результаты мышления, Брэдли показывает наличие фундаментальной антиномии качеств и отношений, которая существует в каждом понятии и любом представлении, начиная с обычных вещей и кончая сложными абстракциями пространства и времени и даже представлений о собственном "я". И поскольку эта антиномия свойственна объектам, а не только мыслям о них, то объекты, какими они воспринимаются человеческим сознанием, не могут быть реальностью. Но если есть не-реальное. то должно быть и нечто реальное. Иначе нереальность бы воспринималась как реальность. Для того, чтобы были изменения, нужен постоянный фон. Например, если бы железнодорожная платформа двигалась с той же скоростью и в том же направлении, что и поезд, то он казался бы неподвижным. Чтобы можно было наблюдать изменение, должно быть нечто неизменным. Поэтому должна быть и Реальность, о которой Брэдли говорит во 2-й части своей книги.

Начинает Брэдли, естественно, с вопроса о критериях реальности. Он спрашивает: "Есть ли критерий абсолютности? На этот вопрос, отвечает второй вопрос: