Третье пришествие. Ангелы ада - Александр Щеголев

– У вас с боссом бывает на этом же диване? – спросил я мимоходом.

– Что – бывает?

– Ну, это…

– Говори прямо, я знаю слово «секс». Если не ошибаюсь, то с четвертого класса. Его синонимы знаю тоже, можешь употребить любой… Или ты имел в виду нечто иное? Влажную уборку дивана, например?

– Нет!!! Я имел в виду гребаный, траханый, поиметый во все дырки СЕКС!!!

– Не кричи. Странно, что ты – именно ты – веришь сплетням.

– Я? Питер Пэн сплетням не верит, он их порождает своими подвигами! А также легенды, мифы и полицейские протоколы… Но ты удивительно ловко уклонилась от прямого ответа… Сплетничают-то обо всем: и о том, что было, и о том, чего не было…

– Читай по губам: НЕ БЫ-ЛО. Илья Джезайевич ни разу не пытался меня уложить… Больше того: ни намека, ни взгляда, какими нормальные мужики смотрят… Он гомик?

– По меньшей мере бисексуал… – горько сказал я. – Отчасти зоофил…

– От какой части? Неужто там… в Виварии… ох…

Ее взгляд выдавал работу мысли – быструю, азартную, – и у меня мелькнула догадка, что она не только объект сплетен, но и автор многих из них… Должность секретарши к тому более чем располагает.

– Не в Виварии, что ты… – попытался я защитить честь и достоинство не Эйнштейна, но подопытных аномалов. – Для таких, как он, существуют закрытые клубы.

– Для каких таких?

– Для любителей морской беспозвоночной фауны… Кальмары, каракатицы, медузы и тутти кванти… Но Эйнштейн однолюб. Голотурии и только голотурии. Еще со времен Хармонта.

– Да врешь ты все, Питер! – Илона смеется с облегчением.

– Не верь, дело твое… Но раз уж получила допуск, поройся в фотках на его… – Я, словно передумав, резко обрываю сам себя. – Нет, лучше не ройся. Забудь, что я сказал.

Информационная бомба под задницу и репутацию Эйнштейна заложена прямо-таки термоядерная… До сих пор шуток такого масштаба в его адрес я себе не позволял.

Мой бывший босс – чисто в научных целях – отчего-то интересуется в последнее время морскими огурцами, это одна из разновидностей голотурий. Снимков в папке, неосмотрительно названной «Голотурии», множество, во всех видах и ракурсах. Кому доводилось видеть нижнюю часть перевернутого морского огурца, тот сразу оценит мой адский замысел. Выглядит более чем порнографично – ни дать ни взять вагина.

Мысли о морских беспозвоночных и сексе с ними необъяснимым образом стимулировали мою готовность возобновить общение с видами, более продвинувшимися по эволюционной лестнице…

И я возобновил. С одной конкретной представительницей вида хомо сапиенсов. Теперь Илона была сверху. Так захотела. Бесновалась на мне, пугая всепоглощающим, беспредельным восторгом; я как мог отвечал, хотя эмоции по второму разу были уже не те.

Опять звонил телефон, уже другой аппарат, и опять мы его игнорировали, но он был настойчив и внезапно сгорел на работе…

Когда она затряслась, я поднажал и кончил. Кажется, вовремя… И молча.

Оставив партнершу приходить в себя, я сполз с дивана и вновь прошелся по кабинету босса. Уселся за роскошный стол – предмет дикой гордости Эйнштейна, его фетиш. Стол старинный, музейный, из натурального мореного дуба, стоит бешеных денег, но достался забесплатно: приватизирован в Доме коменданта Новой Голландии, где все равно не вписывался в евроремонтный интерьер.

Мелькнула идея: а не осквернить ли третьей серией нашего романтического блокбастера этот алтарь бога бюрократии? – но мой организм отнесся к идее с усталым скепсисом. И я всего лишь написал на чудо-столе коротенькое, из одной фразы, заявление об увольнении по собственному…

Перочинным ножом написал. Стараясь не просто поцарапать полировку – поглубже взрезать дерево. Получилось красиво.

Илона наблюдала за мной, как кошка за птичкой, и помешать не пыталась.

Компьютер на Эйнштейновом двухтумбовом святилище исключался по определению – приткнулся сбоку, на маленьком столике. Я подошел и туда, глянул на экран…

И наконец увидел фотографию. Ту, с которой Эйнштейн помчался к нам домой и которую потом подсовывал мне. Ту, которой весь вечер занималась Илона. Трехмерное изображение женщины, воссозданное талантливой Жужей и зафиксированное в цифре. Не узнать ее было невозможно, как невозможно было ее забыть.

Я сразу протрезвел.

– Ты говорила, что-то выяснила про нее? – спросил я секретаршу.

– Она в международном розыске, и уже давно. Объявлена террористкой, но на деле дезертировавший агент ФБР. У американцев на нее большой зуб. Посмотри, там есть имя.

Марианна Купер – вот, значит, кто ты. Сменявшая ФБР на команду взрослых аномалов, с которой мы, дети и подростки, схватились в хармонтской Зоне перед самым порталом. Я вас всех помню, твари, каждое лицо…

Тогда мы прорвались, благодаря, без ложной скромности, вашему покорному слуге. А также Натали-Горгону, безусловно, следует поблагодарить.

И вот одно из этих ненавистных лиц появилось в местной Зоне. В опасной близости от меня и моего дома…

Когда грянул телефон – уже третий по счету, самый тут главный, без наборной панели, – я тут же сорвал трубку.

– Это кто? – гаркнул Бабуин.

– Панов.

– Какого черта не отвечаете? И где Эбенштейн?! Почему все телефоны отключены, что за бардак?!!

Холодный червь пополз вдоль моего позвоночника.

– У Эбенштейна поломка на дороге, к нему выехала техпомощь. Что случилось, господин майор?

– Атаковали вашу усадьбу, Панов. Дети похищены, твои девочки.

– Что? – переспросил я севшим голосом. – ЧТО?

Они вывели из строя всю следящую аппаратуру в округе, в том числе на подходах к Надино. Вошли в деревню, безошибочно вычисляя камеры и уничтожая их. Среди них был сильный технокинетик, похоже, сильнее меня.

Солдатиков, охранявших объект, погрузили в глубокий транс, и никакие шлемы их не защитили. Это обстоятельство было не просто загадочным, оно было страшным. Какой же мощью должен обладать суггестор, чтобы пробить шлем?

Светлячка тоже забрали, как и близнецов. Роль его в этой истории не совсем понятна. По словам Бабуина, мальчик повел себя странно, если не сказать – подозрительно; это следовало из бреда Горгоны.

Моя жена… моя бывшая жена, хоть и осталась жива, сильно пострадала, ее нашли в бессознательном состоянии. Очевидно, боролась с незваными гостями до конца, в результате чего фатально обессилела. Ею занимался специальный медик, дока по части аномалов.

Но все эти подробности я узнал несколько позже.

А началось с того, что, подъезжая к деревне, я встретил моего соседа, Андрея, учителя близнецов. Примерно за километр до дома…