Замок на двоих. Любовь короля эльфов - Александра Черчень

– В какие? – удивилась «потенциальная королева». Аж ушки, и без того торчавшие из взбитых локонов, заострились.

– В те самые, имея которые, можно получить привилегии, дорогая, – почти прошептала я. И добавила с наигранным сожалением: – Но вам о них лучше не знать.

Стоит ли говорить, что любопытные фейри сразу же подобрались, как только услышали про тайны, которые не для них предназначены?

– Отчего же? – влезла трехцветная.

– Оттого, что вам превращения золота недоступны.

– Говорят, об истинной ценности золота знала только королева Мэб, – удачно сработал на меня Филидэль. – О, эти страшные тайны Неблагого Двора!..

– Тише, тише! – попросила я, со всей артистичностью прижав палец к губам. – Ведь вы дипломат, разве можно?..

– Умолкаю, моя прелестная орхидея! – кивнул посол.

Третий лорд, поедавший меня пристальным взглядом, пожевал нижнюю губу и с большим интересом вопросил:

– Элеонора, вы хотите сказать, что золото – это не просто презренный металл, обожаемый в мире смертных? Боюсь, что это всего лишь наивное заблуждение. Впрочем, оно действительно свойственно смертным.

– Не хочу, – легко ответила я. – Но, по слухам, им заинтересованы оба короля фейри.

Уже сама не совсем понимала, что именно я несу, но несомненно – сплошь истину! Ведь если под золотом подразумевать мою скромную персону, то сказала я сейчас – чистую правду. И Кэйворрейн во мне заинтересован, и Оберон.

– И где же вы слышали подобные слухи? – осведомился он. – Простите, но мне сложно в них поверить.

Мне тоже, если честно. Вот сколько знаю – столько и сложно верить!

– Так не верьте, – предложила я.

– На самом деле, – сказал лорд Каментер, – было очень странно слышать, что, дав волю своей пряхе, его величество мгновенно назвал ее золотой. Поскольку…

Он замолчал, закинул в рот очередную виноградинку и сделал загадочное лицо.

– Вообще, господа, а не соблаговолите ли объяснить, почему именно золото – синоним бросовости? – спросила я. – Ведь ваш народ, по сути, тоже держится на роскоши, драгоценностях, а также на договорах. Так почему вы сами спокойно носите красивые платья, украшаете кинжалы и доспехи, но пренебрежительно смотрите на людей с их золотом? Я понимаю, если бы, в отличие от человечества, вы жили в скромности, но это ведь совсем не так.

– Это интересный вопрос, достопочтенная пряха, – покачал головой Каментер. – И думаю, что пренебрежительное отношение фейри к этому металлу подпитано еще и тем, что некогда людям его подарили фоморы. Они показали, что золото блестит… они научили людей обмену. Да и сами очень активно использовали его.

– Ясно, – задумчиво кивнула я, пытаясь переварить новости. Не выдержала и все же прокомментировала: – То есть вы просто осуждаете все, что связано с вашими давними врагами? А на людей перешли, потому что врагов сейчас, так сказать, нет?

Ну а еще потому, что фоморы за презрение на остроухой морде наверняка и накостылять могли! А люди слабее.

Очень хотелось сказать это вслух. Просто таки очень!

Но я понимала, что дивные лорды, сидящие рядом со мной, не более чем продукт своей эпохи и воспитания. Стоит ли их осуждать?

Пока размышляла, стол вытянулся, словно капля, и я поняла, что теряю собеседников и пребываю в процессе обретения новых. Вообще, интересный способ переходить из одного кружка беседующих в другой…

– Но уверены ли вы, что король Кэйворрейн… – донесся до меня голос третьего лорда, удаляющийся с каждым словом.

И – совсем близко – колокольчиковый перезвон нового женского голоса:

– …забываете, что у некоторых придворных есть дочери. Вот у вас, лорд Ниэлвэрен. Разве вы не желаете видеть свою малышку на троне Неблагого Двора?

– Как вы верно заметили, леди, она еще малышка, – парировал дивный в ослепительно-голубом камзоле.

Один в окружении четверки дам. Ну и меня, внезапно вырванной из так хорошо наладившегося разговора.

– Попробуйте этот салат, милая Элеонора, – обратилась ко мне обладательница звенящего голоска. – И поведайте же нам, как вы, пряха, сумели очаровать его величество? Мы, право, в изумлении!

А уж я-то в каком…

– Что же здесь удивительного? Тем более что на мой взгляд тут присутствует исключительно голый расчет, – поджав губки, заявила другая.

Ну, не губки, а целые губищи, м-да. Впрочем, фейрийское личико и огромным ртом не испортить. Хотя на жабоньку все равно похожа.

– Какое там очарование! – продолжала рассуждать волшебная и дивно прекрасная жабонька. – Это не играет никакой роли. Его величество просто не желает обижать окружающих его леди. А выбор он еще не сделал – вот и приблизил к себе ту, которая не стоит даже жалкой тени ревности. Да и измена в данном случае невозможна, будущей королеве попросту не в чем будет обвинить мужа. Это очень разумный подход!

«…смертные изобрели механических кукол… в том числе для… м-м-м… интимных утех…»

Я едва удержалась, чтобы не поискать взглядом Филидэля, так отчетливо вспомнились эти его слова.

Ну, механические куклы могут позволить себе не стесняться в выражениях, верно? Особенно учитывая, что живые дамы в их присутствии не стесняются тоже.

Правда, я буду чуть более откровенна. Я же смертная, низшее, невоспитанное существо, какой с меня спрос?

– Ревность к прошлому ужасна, и мне казалось, что дивному народу эта пагубная эмоция не свойственна, – сочувственно сказала я жабке, даже не глянув на указанный салат. А вот виноград подойдет. Отщипнула ягодку, медленно и демонстративно втянула ее губами и мечтательно сообщила: – Хотя следует признать, что его величество весьма хорош…

Окружающие были умненькие, потому все додумали самостоятельно. И уж точно в их головах не было мыслей о том, что хорош Кэйворрейн… да, к примеру, в риторике!

Всеобщее молчание стало мне наградой.

Наконец колокольчиковый голосок с недоумением протянул:

– Не хотите же вы сказать, милая, что знаете это по личному опыту?

– Хочу, – призналась я, перекатывая виноградинку языком. – Но это будет слишком нетактично. Потому не буду.

Ай да я! Ни слова лжи, между прочим, а какая красивая дезинформация.

Нахваталась у Филидэля дурного – не иначе.

– Но как?.. – Колокольчик захлопал светлыми ресницами. – Ведь пряха…

– Вы о невинности? – безмятежно спросила я. И чуть переиначила фразу давешнего лорда: – Сила короля Неблагого Двора непостижима. Потому вот…

Я развела руками, с наслаждением наблюдая за ошалевшими лицами леди. А вот их собеседник, белокурый красавец, внезапно выдал:

– Что ж, я искренне завидую его величеству… Не подумайте дурного, Элеонора! Моя зависть – плод восхищения… и запоздалого понимания. Признайтесь все же – не было ли среди ваших предков кого-то из рода Белого Шиповника? Я практически уверен в этом… подобное очарование на пустом месте не появляется.