Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918. - Alexandr Dornburg

Интернационал". Добавлю, что даже бандитские атаманы Махно или Григорьев, зачастую своими отрядами входили в Красную Армию, а потом так же легко из нее выходили.

Наше наступление мы назначили на 3 августа на 12-00. Раскинувшийся длинной полосой вдоль реки Волги Царицын был крайне уязвим для нападения в любой своей части, если бы не громадное количество красных бойцов, защищавших этот город. Атакуя в лоб, нам бы пришлось умыться кровью. Поэтому мне пришлось пойти на хитрость, применяя приемы из арсенала знаменитого батьки Махно. Нестор Махно безусловно был весьма незаурядной личностью этой многострадальной эпохи. Боевая тактика Махно могла родиться именно в период Гражданской войны. Смекалка крестьянского вождя озадачивала даже опытных кадровых военных. Конечно, ему в этом помогало огромное количество самого современного оружия и боеприпасов, захваченных его людьми на украинских военных складах.

Махновские отряды, пользуясь пулеметными тачанками, громили полки и дивизии, которыми командовали опытные военные специалисты. Партизаны русско-французской войны 1812 года были часто вооружены вилами и топорами, но отлично вооруженные махновские отряды тоже вели партизанскую войну в условиях куда более сложных. Махно как личность, махновщина как социально-политическое явление, тактика боевых действий махновских отрядов требуют серьезного внимания. Вот я и воспользовался некоторыми наработками "батьки".

К назначенному нами сроку к главным оплотам советской власти Царицына: ревкому, красногвардейским казармам и ж/д вокзалу мои агенты подогнали подводы с взрывчаткой. Мой чудо-порошок при высыхании, а сейчас летом это было делом получаса, становился неустойчивым и самостоятельно детонирует от любого колебания, даже от полета мухи. Но мы этого не допустим! Спрятанные в подводах фаянсовые тарелки с порошком детонатором были снабжены карманными часами с заводом, которые должны были пробить в полдень, вибрировать на тарелке и тем самым взорвать взрывчатку

Кроме того, в город уже просочились большие отряды калмыков Джа- Батыра, под видом краснокитайцев, около 500 человек. Каждый из них хотел заполучить шанс убить пару-другую красных ублюдков. Калмыки люто ненавидели большевиков, за резню устраиваемую в кочевьях иногородними. А мускулы у степных витязей были железными, буграми перекатывались по спине, широкой груди и сильным рукам. Но и это было еще не все.

Накануне в город въехало много повозок, высоко загруженных сеном. Под сеном были спрятаны пулеметы и пулеметчики, консультируемые хорунжим Гульновым, отвечающим за эту часть моего плана . Эти повозки рассредоточились по всему городу, поближе к местам размещения частей Красной армии. Кроме того, к фронтовым заставам под видом крестьянских свадеб или похорон, в соответствующих процессиях мы перебросили множество наших переодетых людей, в изобилии проникших в районы расположения большевистских войск и частей. На чердаках стратегически расположенных домов белыми подпольщиками были оборудованы пулеметные гнезда и стрелковые позиции. Приблизительно таким образом Нестор Махно взял огромный Днепропетровск. Или еще возьмет...

Теперь мы раздавим "товарищей", как яйцо. И тогда многие племена и орды "красных дикарей" крепко задумаются, стоит ли им продолжать выступать против нас.

Все запланированное прошло как по маслу. Это красные - ленивые ублюдки из той породы, которая не видит дальше донышка своей кружки с самогоном. В полдень, при первых взрывах со всех сторон на большой скорости с оглушающим гиком в город ринулись знаменитые тачанки, в которые были впряжены упитанные и красивые кони и Мамонтовские кавалерийские отряды. Одновременно, по всему городу, бешено, на расплав стволов, задолбили пулемёты, спрятанные под стогами сена и зазвучали выстрелы наших краснокитайцев из калмыков и китайских наемников.

После серии взрывов, нанесших красноармейцам большие потери и посеявшие панику (а испуганный враг уже наполовину разбит), заработала казачья артиллерия и пошли в бой пехотные полки. Для красных, испугавшихся подобно зайцам, это стало катастрофой. Это был не бой, а бойня. То был Судный день огня и страданий. Паника быстро перешла в полный разгром, красные части всюду терпели поражение. Стреляли как снаружи, так и изнутри, отовсюду раздавались громкие возгласы о предательстве. На улице раздавался топот лошадей, слышны были пулеметные очереди, гул пушек и одиночные винтовочные выстрелы.

Армия генерала Мамонтова обстреливала с высот город, а наши диверсанты подавляли с тыла артиллерию противника. Бронепоезда большевиков не вышли из депо, а броневые автомобили в своем большинстве не покинули гаражей. Снаряды попадали в магазины, в частные дома и вызывали пожары. Началась кутерьма, беготня, суматоха… Город, атакованный с десяти точек с невероятной отвагой, был захвачен. Мы раздавили ублюдков. Им конец. Казаки с красногвардейцами расправлялись беспощадно. Красное зарево полыхало по всему небу, по соседству строчили пулеметы, слышен был множественный визг винтовочных пуль. Обескураженные красные армии бросились в панике отступать на север и на юг, лихорадочно пытаясь спастись , а в город входила прославленная казачья армия генерала Мамонтова.

Глава 11

Когда еще стрельба продолжалась, я повел наш "золотой конвой" в порт. Времени терять совершенно не хотелось. Большевиков все равно намного больше, чем казаков, и как только они успокоятся, то смогут легко отбить Царицын обратно.

По тихим переулкам я пробирался к порту, и видел, что "сознательные рабочие" вовсе не хотели сражаться с нами, напротив, воспользовавшись падением Советской власти, пролетариат первым делом бросился грабить магазины и военные вещевые и продовольственные склады. Пока казаки продолжали гнать из города красноармейцев, простой народ не терялся. Многие магазины и склады уже догорали, а возле них были навалены огромные кучи спасенных от пожара вещей: пальто, мужские и женские платья, каракулевые и котиковые шапки, кипы разных тканей, ботинки и калоши.

Вокруг этих вещей толпами стояли люди, по очереди получали от своих родственников-грабителей "подарки". Вот на одну по виду совсем деревенскую бабу напялили меховую шубу, а голову покрыли огромным шерстяным платком. Баба вся просияла и сказала: "Спасибо, хлопцы, за подарок", она села на свою телегу и быстро умчалась, как бы боясь, что от нее потребуют деньги за такие дорогие вещи. Такую же картину я увидел возле гостиницы "Парижъ", где бедняки сами себе раздавали награбленные комиссарами шубы, каракулевые шапки, сапоги, ткани и продукты. В толпе добытчиков я встретил рабочих, крестьян и городское