Не разделить огонь души - Нэм Иртэк

Корабль, на котором они и в самом деле оказались, отличался от оллундского, на других Триана не бывала. Этот был неуютным, мертвенно-бледным и пугающим. Даже цвета, которые ахзашцы использовали, будто бы излучали холод — серый, белый и разные оттенки синего. Девушка поежилась, а Наэлиен сильнее сжал ее руку.

— Ты сразу привлекла меня тем, что внутри у тебя уже горел огонь. Пусть тогда он был еще не тот, что живет в оллундцах, но мне было очень хорошо рядом. Не мог расстаться с тобой до утра и даже решил направить выкуп, хотя дешевле купить рабыню, чем жену по вашим законам. Я сразу понял, как мне повезло на этот раз. Такое редкое сочетание — красота настоящей землянки, сила коренных жителей Нурриана и совсем крохотная искра Оллунда, не мог же я отказаться от такого сокровища, даже учитывая то, кому ты в итоге досталась?! Не думал, что ты прилетишь на Тариниус, я немного увлекся и, кажется, забрал у ебя слишком много тепла в нашу вторую встречу. Но ты спаслась и это значит, что наша судьба — быть вместе. Скоро ты будешь смотреть на меня с обожанием, а пока просто улыбнись.

Наэлиен остановился у одной из кают, распахнувшей свой вход, как пасть огромного зверя, готового сожрать Триану. Идти внутрь ей не хотелось, особенно зная, что на порядочность «ангела» совершенно точно рассчитывать нельзя. Его планы относительно пленницы были понятны и дрожь начала сотрясать тело нуррианки все сильнее. Резкий рывок и она почти влетела внутрь, сразу же брошенная на кресло, стоящее неподалеку от входа.

— Теперь это твой дом, привыкай, хотя, когда мы вернемся на Ахзаш, я поселю тебя в гораздо более удобном месте. Посреди ледяной пустыни давно построен дом, который так долго ждал ту, что способна сделать меня по-настоящему и надолго счастливым. Ты станешь его сердцем, заставишь проснуться от долгого сна холодные стены, вернув желание жить и любить его хозяину.

— Ошибаешься. Куда бы ты меня ни увез, Канстаэл найдет и ты пожалеешь о том, что сделал. Ты — убийца, работорговец, которого невозможно полюбить, поэтому тот дом всегда будет пустым и холодным, как и твое сердце, не способное к состраданию.

Триана увидела, как исказилось лицо ахзашца, медленно идущего к ней, и вскочила, отбежав к уже закрывшейся двери, но дальше пути не было. Она замерла и вскинула голову, смело встретив взгляд Наэлиена, не желая показывать своего страха. Он приблизился, обдав волной пахнущего морозом и когда-то, наверное, показавшегося бы восхитительным прохладного воздуха, а затем провел пальцем по губам Трианы, обхватив ее подбородок.

— Это всего лишь красивые слова, за которыми скрывается маленькая пугливая нуррианка. Между смертью в ледяной пустыне и моей любовью ты все равно выберешь второе. Я на самом деле счастлив, что теперь ты со мной. Навсегда.

— Не надейся. Я сказала, у меня есть муж и он заберет меня.

— Нет, — ухмылка искривила яркие губы ангела. — Он не посмеет ступить на поверхность Ахзаша, если, конечно, этому уроду не надоело жить. Твое тело было с ним и огонь Оллунда проник в самое прекрасное из виденных мною созданий Нурриана, что может только радовать того, кому постоянно не хватает тепла. Ты поступила правильно, приняв живой Огонь, он позволит тебе прожить дольше, а мне подарит силу, за которой я охочусь так долго. Запомни, с этого момента ты — часть моей семьи, пусть и младшая, но жена. Равно как ахзашцы не признают чужих законов, мы еще и никогда не отпускаем тех, кого считаем своими. Ты — моя!

Прохладные мужские пальцы проникли под одежду и кожа Трианы покрылась мурашками, но совсем не от удовольствия. Ей на мгновение показалось, что это холодные змеи пытаются добраться до ее тела, чтобы впустить в него свой яд. Девушка вывернулась и отбежала на несколько шагов.

Наэлиен не спешил преследовать ее, просто наблюдая, как за милым, пусть и еще не ручным зверьком, снисходительно улыбаясь. Триана мысленно помолилась богам Оллунда, которых не знала, но уже считала своими покровителями, о спасении и вспомнила слова отца о нравах, царящих на Ахзаше. Пусть не лучший вариант, но хоть какой-то способ отвлечь «ангела» от попыток соблазнить пленницу.

— Это правда, что ахзашцы могут покидать планету только после того, как у них появится наследник?

Ахзашец не переставал улыбаться, отчего казалось, что даже эта тема, как и поведение Трианы в целом, его забавляет. Он иногда расправлял крылья, явно красуясь, и уже откровенно веселился.

— Ты ревнуешь, желанная? Нет повода, поверь мне. Да, у меня есть жена, родившая даже двух наследников, чем заслужила мое безмерное уважение, но она не будит во мне и сотой доли тех эмоций, что ты. Мы создаем семьи исключительно из чувства долга, а не по любви. Кстати, ты видела мою жену, именно она была рядом на рынке невольников. Разве можно вас сравнивать? Ахзашские женщины почти не отличимы от мужчин, а ты такая мягкая, светлая, нежная… Я столько времени мечтал о такой женщине, которая станет для меня отдушиной, какой никогда не было в тяжелой жизни солдата. Иди ко мне, Триана.

Вопреки своим словам, ахзашец вовсе не остался там, где стоял, ждать нуррианку. Он молниеносно приблизился сам, настигнув вновь пытающуюся сбежать Триану у другой двери, за которой девушка хотела скрыться. Поймав ее руки, мужчина не стал разворачивать Триану лицом к себе, напротив, прижал ее к стене своим тренированным телом и шумно вдохнул воздух, имея такую возможность в отличие от своей пленницы. Триана дернулась, пытаясь вернуть себе свободу и возможность дышать, но в итоге лишь почувствовала, что силы не равны и остановить мужчину она не сможет. А потом раздался и его смех.

— Ты такая пылкая, недоступная моя. Наверняка, для того краснокожего ты была обжигающе холодна, а для меня даже слишком горяча. Но мне это нравится, — новый вдох и невнятное мычание, напоминающее стон. — У нас еще все впереди, я вернусь к тебе, когда закончу с делами. К сожалению, я должен уйти, от оллундцев никогда не знаешь, когда и где они появятся вновь, а мне не хочется вступать с ними в бой. Пока я везу такой ценный груз, опасность встретиться с патрулем слишком высока, а я предпочитаю поскорее достигнуть Ахзаша, избегая ненужного внимания, вот и приходится контролировать, постоянно меняя маршрут, передвижение корабля.

Ахзашец отпустил Триану и, больше не сказав ни слова, покинул каюту. Девушка еще некоторое время стояла, прислонившись лбом к стене, и никак не могла избавиться от странного чувства — будто бы испачкалась в липкой грязи. И еще, попреки словам, которые она говорила сестре, Триане внезапно показалось, что больше никогда не будет в ее жизни прежнего счастья. Оно лишь улыбнулось, показавшись на мгновение, и вновь исчезло, оставив только память и неугасающую огненную боль разлуки. После недолгого общения с ахзашцем, который больше не казался ни красивым, ни вообще привлекательным, даже верящей в почти безграничные возможности своего мужа Триане, стало плохо. Тоска накатила, как будто своими прикосновениями «ангел» убил часть ее души, пытаясь поглотить огонь, подаренный Канстаэлом.