Незамужняя жена - Нина Соломон

Разбудил ее громкий стук в дверь.

Снаружи было темно. Она услышала, как дождь барабанит по кондиционеру. Стараясь понять, где находится, она вспомнила обрывок сна, мелькнувшего в ее наполовину пробудившемся сознании. Лэз стоял по другую сторону дверного проема, затянутого густой паутиной. Он прошел сквозь нее, но ни одной паутинки к нему не пристало.

Встав с кушетки, чтобы открыть дверь, она заметила висевшую на крючке коричневую кожаную куртку, точно такую же, как у Лэза. Ошеломленная, боясь, что все еще спит, она протянула руку и дотронулась до куртки. Потом сняла ее с крючка, уронив на пол ветровку и бейсбольную кепку. Продев руки в рукава, она сунула их в карманы. Сердце ее упало: у этой куртки, в точности похожей на куртку Лэза, дыры в подкладке не было. Снимая ее, Грейс заметила протершиеся заплаты на локтях. Это не была пропавшая куртка, которую она искала, но в то же время она очевидно принадлежала пропавшему человеку.

Спускаясь в лифте, Грейс сообразила, что совершенно позабыла о стучавшем, настолько ее отвлекла куртка. Возможно, это был кто-то из техобслуживания, приходивший, чтобы сделать перерасчет, подумала она.

Портье в вестибюле сменился. Грейс мельком взглянула на медные часы на конторке: четверть шестого. Она проспала три с лишним часа! Она не успела отменить «пшеничный вечер», и Кейн с Грегом будут ждать ее и Лэза в семь.

— Вы разминулись с мистером Брукменом, — обратился к ней портье, когда она проходила мимо конторки. Остановившись, Грейс обернулась.

— Простите?

— С мистером Брукменом, — повторил портье. — Вы только что с ним разминулись.

Мешок с вязальным крючком и шерстью выпал у нее из рук, и Грейс проводила взглядом клубок омбре, который катился по полу, разматывая радужную нить.

— Лэз был здесь? — еле выговорила она.

Портье покачал головой и улыбнулся.

— Нет, — поправил он Грейс. — Молодой мистер Брукмен. Просто забежал что-то оставить.

Вернувшись домой, Грейс позвонила Кейну — отменить встречу, но никто не ответил. Потом передумала. Она так проголодалась, что пицца и моцарелла с тофу стали звучать привлекательно. Когда она уже приготовилась уходить, зазвонил телефон. Это был отец.

— Куда-то ходила? — спросил он, не утруждая себя излишними любезностями.

— Да. Только вошла. Что случилось?

— Подруга матери, миссис Крейгер, позвонила и сказала, что видела тебя в бывшем доме Лэза.

К подобному надзору Грейс привыкла. И все же ее поражало, как быстро доставляется информация, словно ее передавали с помощью спутникового сканера. У нее выработался свой метод применительно к отцовским допросам — занятие, которому он предавался с упоением, и, каким бы ничтожным ни был ее проступок, она знала, что придется вытерпеть эту пытку до конца. Временами это было чистой воды занудство, но Грейс знала, какое удовольствие это доставляет отцу — нечто вроде пережитка его увлечения «Перри Мейсоном», — поэтому она подыгрывала ему, отвечая на его вопросы как со скамьи свидетелей. Разговаривая, она распутывала выпавшую из мешка пряжу. На другом конце провода послышалось приглушенное покашливание — верный признак того, что боевая подруга отца тоже внимательно слушает.

— Ездила по делам? — спросил отец.

— Заходила в магазин пряжи. Платок, который связала мне бабушка Долли, нуждается в небольшой починке, — ответила Грейс, дергая особо неподатливый узел. Бабушка однажды рассказала ей историю о том, как перспективным невестам из европейской знати давали спутанный клубок пряжи, и если у них хватало терпения распутать все узелки, то они считались достойной партией.

За чашкой чуть теплого чая, в котором было больше молока и сахара, чем заварки, бабушка Долли заставляла Грейс практиковаться на шнурках от ботинок и тонких золотых цепочках. К счастью для Грейс, которой острые ножницы теперь казались единственным решением проблемы таких узелков, эти обыкновения давным-давно были преданы забвению. У нее еще оставалось несколько нераспутанных мотков — судите сами, каков был бы приговор старой девы.

— Но магазин пряжи далековато оттуда.

— Когда пошел дождь, я нырнула в вестибюль, чтобы не вымокнуть, — ответила Грейс. В доме Лэза было два входа. Она действительно могла пройти чуть не десяток кварталов, фактически не выходя на улицу, прокладывая себе путь через различные здания, вестибюли гостиниц, станции подземки, гаражи и крытые дворики по маршруту, который разработал для нее отец.

— Вот как! Ловко придумано. Значит, ты вошла со стороны отеля «Мирабелла»? — спросил отец.

— Конечно, — ответила Грейс, растягивая истину, как тянучку. — И «Эппл банка».

— Я как-то пытался показать этот путь твоей матери, но ты ж ее знаешь… она и в телефонной будке заблудиться может. — Грейс услышала, как «кто-то» поперхнулся. — Ладно, так или иначе, твоя мать вбила себе в голову глупую мысль, что ты выполняла там какое-то секретное задание, — сказал отец, гордясь своими дедуктивными способностями.

— Что ж, можешь заверить ее, что я не занимаюсь контрабандой шерсти, — ответила Грейс. На дальнем конце провода что-то прошебуршало, и она буквально услышала, как ее мать борется с собой, пытаясь сохранить позицию невмешательства.

— Надеюсь, речь не о настоящей шерсти, — наконец сказала мать. — Скорее, о кое-каких таблетках.

— Да, и если вы будете куда-нибудь выбираться, — предупредил отец, — пользуйтесь общественным транспортом. Холодает, и на дорогах опасно. Гололед.

Дождь кончился, похолодало, и на улицах действительно стало опасно. Поездка в центр на такси на встречу с Кейном оказалась более рискованным предприятием, чем того хотелось бы Грейс. Она даже представить себе не могла, что машину может так заносить.

Интерьер ресторан был выдержан в минималистском стиле: длинные столы из кленового дерева, хромированные стулья и водопад, безмолвно, без единого всплеска ниспадавший вдоль гранитной стены. Кейн сидел один за столиком у окна. Судя по выражению его лица и стоявшей перед ним пустой бутылке безалкогольного пива, можно было догадаться, что его что-то беспокоит. Грейс подумала, что, наверное, у них с Грегом вышла ссора, и ей стало легче — хотя к облегчению примешивалась и небольшая доля вины, — теперь отсутствие Лэза окажется в тени более серьезных проблем Кейна.

— Ужинаем одни? — спросила Грейс. Кейн встал из-за стола и поцеловал ее в щеку.

— Грег в студии. Сама знаешь, как это бывает.

— Знаю, — сочувственным тоном произнесла Грейс.

— Лэз тоже не смог вырваться? — спросил Кейн, глотнув своего безалкогольного напитка.

— К сожалению. Он так хотел встретиться с вами обоими…

— Надеюсь, в другой раз, — сказал Кейн.

— Конечно. И не будем тянуть. Встретимся все вчетвером.