Дочь Сталина - Розмари Салливан

Кандид Чарквиани, знавший Светлану еще в детстве, теперь стал Первым секретарем ЦК коммунистической партии Грузии. Они встретились с ней на озере Рица, где отдыхал Сталин. Светлана приехала навестить отца. Несколько дней все просидели на даче, пока не стих проливной дождь. Тогда они пошли прогуляться. Впереди шел генерал-майор Поскребышев, личный доверенный секретарь Сталина.

Неожиданно Светлана свернула с мощеной дорожки и пошла к бурлящей реке. Через нее вместо мостика было переброшено большое бревно, и Светлана собралась перейти по нему на другую сторону. Остальным она бросила на ходу: «Не бойтесь, ничего со мной не случится!» «Мы оказались в странном положении, — вспоминал Чарквиани. — женщина, забравшись на это бревно, чтобы пересечь бурлящую после сильного дождя горную реку, бросала нам вызов». Поскребышев словно к месту прирос, а Чарквиани полез за Светланой, с отвращением обнаружив, что на другой стороне ей были нужны всего лишь какие-то бледные замерзшие цветочки. Она ловко вгоняла в бревно свои острые каблучки, а Чарквиани пришлось ползти за ней, с ужасом поглядывая на бушующую внизу реку. Светлана явно развлекалась, дразня товарищей своего отца.

По мнению Чарквиани Светлана была упряма и могла перечить своему отцу. Через несколько дней во время ужина в присутствии гостей, в том числе, Молотова и Микояна, она сказала, что хочет вернуться в Москву. Сталин не хотел ее отпускать. Чарквиани так запомнил этот разговор:

— Что за спешка? Останься еще дней на десять. Ты же не чужая в этом доме! Может, тебе здесь скучно?

— Папа, у меня срочное дело, пожалуйста, отпусти меня.

— Давай прекратим эту дискуссию, ты останешься здесь, со мной.

Мы все подумали, что это — окончательное решение. Но для Светланы слова Сталина не были окончательными… Весь вечер, когда это позволяла общая беседа, она старалась вставить свой вопрос.

В конце концов, Сталин потерял терпение:

— Ну хорошо, если ты этого хочешь — уезжай. Я же не могу держать тебя силой! — сказал он своей капризной дочери, и она, довольная, ушла в свою комнату, возможно, чтобы собрать вещи.

Когда мы вышли из столовой, Микоян заметил:

— Она пошла в отца. Уж если ей что-то нужно, то она обязательно это получит.

Но если и так, то все ее протесты были незначительны. Осенью 1949 года (В книге «Двадцать писем к другу» — весной Прим. пер.) отец, по словам Светланы, устроил ее брак с Юрием Ждановым, сыном Андрея Алексеевича Жданова, бывшего председателя Верховного Совета СССР. Андрей Алексеевич умер прошлым летом. Светлана вспоминала: «Отец мой… всегда желал, чтобы семьи «породнились». Сталин мечтал о чем-то вроде династического союза».

Степан Микоян подтверждал, что этот брак был идеей Сталина. Он знал об этом не понаслышке — ведь до того, как Степан женился, он рассматривался как один из кандидатов на руку Светланы.

По мнению Молотова, среди всех членов Политбюро «Сталин больше всех любил (Андрея) Жданова. Он выделял его среди всех». Жданов был забавным, беззаботным и не представлял никакой угрозы. Сталин сделал его начальником Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и поручил вести борьбу с космополитизмом в среде артистов и ученых. А.А. Жданов провел ее с таким успехом, что эту кампанию стали называть «ждановщиной» или «периодом Жданова».

Сталин так же тепло относился и к сыну Жданова Юрию, который с подросткового возраста часто отдыхал на даче вождя в Сочи. Юрию было всего двадцать восемь лет, и он недавно получил степень в области химии, когда Сталин назначил его главой научного отдела Центрального комитета. Позже Юрий говорил Светлане, что вовсе не хотел этой должности. «О, знаешь, есть такие места: вход в них свободный, зато на выходе приходится платить», — сказал он. Но никто не отказывал Сталину.

Удивительно, что Юрий так беспечно согласился на брак со Светланой, ведь до этого он уже отведал сталинского гнева. В 1948 году Юрий оказался втянут в процесс, который позже назвали «лысенковщиной».

Т.Д. Лысенко был агрономом-шарлатаном, который постепенно прибрал к рукам всю советскую ботанику. Отвергая современные теории генетики, он утверждал, что выводит новые сорта овощей путем скрещивания. Самый известный, например, гибрид картофеля и томата. Также он заявлял, что работает над выведением нового сорта пшеницы, устойчивой к болезням, чтобы решить проблему нехватки зерна, которого в стране было все еще недостаточно после четырех лет войны. Это была абсурдная наука, но Сталину она нравилась. Никто не решался бросать Лысенко вызов.

10 апреля 1948 года Юрий Жданов прочитал лекцию, в которой «мягко критиковал» теории Лысенко, впрочем, даже не называя его имени. Юрий, его отец Андрей Жданов и двое товарищей, которые одобрили текст лекции, были вызваны на заседание Политбюро на следующий день. Сталин был в ярости: «Это неслыханно! Они протолкнули доклад молодого Жданова, даже не поставив в известность Центральный комитет партии!» В конце этого разноса Сталин сказал: «Мы должны примерно наказать виновных. Нужно строго спрашивать с отца, а не с детей». Через два месяца после этого разговора Андрей Алексеевич Жданов, запойный алкоголик, получил сердечный приступ, после которого его отправили отдыхать и лечиться в санаторий на Валдае. В конце августа он умер от массивного инфаркта миокарда.

Юрий Жданов вскоре написал открытое письмо с извинениями, адресованное товарищу И.В. Сталину и опубликованное в «Правде» 10 июля 1948 года. В нем Юрий признавал ошибки, которые были допущены по «неопытности и незрелости» Его извинения были, конечно, неискренними, но перепуганный молодой человек не мог ставить ценности науки выше своей жизни. Светлане он сказал: «Ну теперь с генетикой покончено!»

Сталин явно простил своего будущего зятя. По словам Серго Берии, который любил собирать разные сплетни, Сталин играл и в те, и в другие ворота. «Мне нравится Юрий, — говорил он дочери. — У него есть будущее, и он любит тебя. Выходи за него замуж». Светлана утверждала, что она устала сопротивляться давлению отца, который, к тому же, был уже стар, и попросту сдалась. Сталин пристроил второй этаж к своей кунцевской даче. Он ждал, что молодые супруги будут жить с ним. Когда вождь понял, что и дочь, и зять не в восторге от этой идеи, он превратил пристройку в кинозал. Сталин не был на роскошной свадебной церемонии, но устроил Светлане и Юрию медовый месяц на Черном море за государственный счет. Путешествие прошло не очень хорошо. Она обожала море, а у него была морская болезнь. Он любил горы, а она боялась высоты.

Родственники и друзья в один голос говорили, что Юрий производил хорошее впечатление. Степан Микоян вспоминал его как «спокойного и интеллигентного человека, который в то же время был очень веселым». Он хорошо играл на пианино. Юрий сразу же усыновил сына Светланы Иосифа, и мать с сыном вскоре переехали в просторную квартиру Ждановых в Кремле.

Свидетельницей жизни Светланы в то время стала актриса Кира Николаевна Головко. Впервые Кира увидела Светлану примерно в 1943 году, когда та сидела вместе со своим отцом в правительственной ложе во МХАТе. Тогда Светлана была подростком. Кира недавно вернулась в Москву из Саратова, где была в эвакуации. Играли «Горячее сердце» Островского. Актеров предупредили, что среди зрителей будет «Сам». Когда Кира краем глаза увидела знаменитый завиток сталинских усов, у нее буквально подкосились ноги. К ее облегчению, пьеса Сталину понравилась, «и он смотрел ее, как и «Дни Турбиных», десять или пятнадцать раз».