Вино с нотками смерти - Виктория Викторовна Балашова

проделал некоторые изыскания. Чем он руководствовался и что обнаружил — нам неведомо. Но в его списке значились не только наши с Леопольдом Вольдемаровичем фамилии, но и фамилия герцогини, ваша фамилия, Герман Игнатьевич, и фамилия вашего друга — Каперс-Чуховского. Ваша невеста и господин Бобрыкин очутились здесь случайно, однако, с согласия князя Гагарина, мы не стали препятствовать такому развитию событий.

В комнате установилось молчание, которое вскорости прервал постучавший в дверь полицейский.

— Петр Васильевич! — раздался громкий голос из коридора. — Фолиант нашелся!

Курекин вскочил и немедленно распахнул дверь.

— Где?

— В лифте, Петр Васильевич! На кухне! Вот уж не ожидали. Вообще его не видели. А когда заметили, заглянули так — от безысходности. А книжища там и лежит, прямо на подносе!

Заметив движение за своей спиной, Курекин повернулся и сурово произнес:

— Нет уж. Со мной не ходите, господа. Оставайтесь здесь!

Вскоре следователь снова объявился в спиритической комнате и попросил созвать туда остальных гостей.

— Итак, господа, книгу, как мы полагаем, отправили из этой комнаты на лифте, вниз на кухню. Видимо, думали, так ее не обнаружат, что не лишено смысла. В этой комнате лифт замаскирован, как и сейф. Если бы кто-то отсюда заказал еду из кухни, мы бы услышали грохот и нашли бы лифт. Дверца цвета драпировки стен, ручка выдвигается путем нажатия на специальную кнопку. А вот на кухне лифт виден, хоть наши ребята и признали его за обычный кухонный шкаф. Но залезть-то туда, свято дело! Книгу кладем в сейф, Леопольд Вольдемарович, и опечатываем его. То есть, вы его запрете, а мы еще поверх опечатаем до завершения следствия. Господа! Нынче уж поздно. Вас тут всех обещали разместить — комнат хватит. Некоторым, правда, придется устраиваться на диване, но тут уж простите. Завтра продолжим! Оставляю охрану. Никого не впускаем, никого не выпускаем.

***

Ночью всем спалось плохо. В конце концов, едва забрезжил рассвет, на кухне столкнулись Герман Игнатьевич и Ольга Михайловна. Оба решили взять еды, чтобы утихомирить нервы — все равно сон не шел.

— Оля, давайте уж вместе пировать, — предложил Герман.

— А вы мне расскажете, про что говорили с Бергом и Сиверсом? — кокетливо спросила Ольга Михайловна, даже покраснев от ласково сказанного Германом «Оля».

— Эх! Расскажу. Вы же мне невеста, будущая жена. Надо доверять друг другу.

На том они и порешили. Вместе поставили еду на поднос в лифте и отправили наверх, в спиритическую комнату. Возле нее крепко спал полицейский, двери были приоткрыты. Герман и Оля тихонько прошли внутрь, достали из лифта поднос и уселись за стол. В столовой громко храпел Бобрыкин — беспокоить его не стали, решив, что посидеть можно и здесь. У Германа Игнатьевича в памяти вновь всплыл вчерашний вечер.

— Все думаю, Ольга Михайловна, кто ж убил несчастного князя Гагарина…

Договорить он не успел. Ольга начала теребить его за рукав и требовать рассказа о тайной беседе, что случилась накануне. Герман Игнатьевич постарался, как мог внятно, пересказать странный разговор.

— Получается, — задумчиво протянула Ольга Михайловна, — что тот, кто хотел украсть фолиант и убить князя-хранителя истины, почему-то не был заинтересован в этой самой истине, а значит, знал, в чем она состоит.

— Хм, а вы правы, Оля, — опять Герман Игнатьевич назвал невесту по имени: он видел, что ей это приятно, да и сколько можно расшаркиваться — скоро уж под венец идти. Хотя, что-то было в этом «Ольга Михайловна»… — Я не задумывался в данном направлении, а ведь верно.

Некоторое время они молча жевали бутерброды, обдумывая сказанное. Комната уже не выглядела таинственной и загадочной: портьеры полицейские раздвинули в поисках фолианта, поэтому сейчас утреннее солнце бликами играло на паркете. Но крик горничной не позволил спокойно завершить трапезу. Герман и Ольга переглянулись и быстро пошли в коридор. По лестнице уже поднимался Курекин.

— Что тут еще стряслось?! — спросил он Германа Игнатьевича. — Почему не спите?

— Мы решили с Ольгой Михайловной перекусить, а тут раздался женский крик. Думаю, горничная кричала. Да вот она, — показал Герман в сторону комнат, что располагались по его правую руку.

У стены стояла горничная с лицом бледнее полотна. Она ничего не говорила, только показывала в сторону двери в гостевую спальню. Первым опомнился Курекин и быстро направился к комнате. За ним пошли Герман и Ольга. Внутри царил полумрак. Но глаза быстро начали различать предметы. На постели лежал граф Берг, возле кровати валялся стакан, возле него образовалась лужа — видимо, при падении вылилась вода. Курекин пощупал пульс и приоткрыл глаза графа.

— Жив, но врача следует вызвать срочно. — Он поднял стакан, который, благодаря толстому стеклу, не разбился, с пола и принюхался. — Не яду ли подсыпали нашему графу, — пробурчал он себе под нос. — Не стойте, не стойте, Герман Игнатьевич, велите доктора звать. Это срочно!

***

Граф Берг теперь, как и герцогиня де Бельфорд, находился под пристальным наблюдением врача. Герцогине стало чуть легче, но вставать она еще не могла. Графу повезло несколько больше. Его, действительно, попытались отравить, однако, захотев под утро попить, он с первого же глотка понял, что дело неладно, отбросил стакан и успел позвонить в звонок. Горничная услышала его и поспешила наверх. Поэтому отравился Леопольд Вольдемарович не сильно — промывание желудка быстро сделало свое дело, но пока и ему приходилось соблюдать постельный режим. Остальных опять собрали в спиритической комнате.

— Господа, — начал следователь, — ситуация складывается пренеприятная. Круг подозреваемых сужается непостижимым образом! Из-за действий убийцы, которому пока удалось убить только одного, а двоим волею случая посчастливилось выжить. Вас осталось пятеро. Честно скажу, я не грешу на Германа Игнатьевича и Ольгу Михайловну только из соображений чисто психологических…

— Интересно, — пробормотал граф Сиверс, — впрочем, я бы на них тоже не грешил, но каковы ваши психологические мотивы, Петр Васильевич, хотелось бы услышать.

— Графу Бергу пытались отравить воду в стакане, что стояла возле кровати. Кто-то прокрался посреди ночи, когда все уснули, и добавил в воду яду. В тот момент, когда от отравленного выбежала горничная Глаша, в этой комнате спокойно трапезничала упомянутая пара. Они сначала сходили на кухню, потом поднялись сюда, ворковали, как положено жениху и невесте. Понимаете ли, повидал я убийц. Надо быть крайне хладнокровными негодяями, чтоб так спокойно провернуть дельце. Причем, обоим! Обычно, хоть у одного да сдают нервишки. Короче говоря, на сто процентов я не могу быть уверен без доказательств обратного, однако, чисто умозрительно оставляю главными подозреваемыми вас, простите, граф Сиверс, и вас, простите, господин Каперс-Чуховской и господин Бобрыкин. Также теоретически убийцей может быть слуга