Ледяная магия - Ольга Романовская

– Так хотите?

– Да, – сдавленно прошептала я.

Заметил или нет инквизитор мое смятение? Разумеется, он наблюдателен, но тактично промолчал.

Гордон поднялся, пояснив, сонеты нужно непременно декламировать стоя, глядя на даму, которой они посвящались. Тут я покраснела и окончательно стушевалась. Инквизитор ухаживал, и это сбивало с толку. Я знала, как реагировать на домогательства и поцелуи, а тут спасовала. Пришлось временно стать прекрасной дамой Гордона Рэса, даже об ошейнике на время забыла, вся обратилась в слух.

Слушала, а на глаза наворачивались слезы. Рифмованные строки бередили нечто потаенное, о котором до сей поры не подозревала. Когда Гордон остановился, в недоумении поинтересовавшись, что меня так растрогало, толком не смогла ответить.

– Вот вы и полюбили поэзию, – улыбнулся мужчина.

Может быть, но только в его исполнении. Не покидало ощущение, что услышь я стихотворение от кого-то другого, не запомнила бы. Тут же случайно родилась магия: свечи, ночь, привкус опасности в воздухе и тихий голос двуликого мужчины, одновременно спасителя и палача.

Вопреки опасениям, ночь миновала без происшествий.

Я не запомнила, как оказалась в постели. Гордон, больше некому, раздел меня до белья и уложил под одеяло. Сам нагло устроился рядом, наплевав на элементарные правила безопасности. Неужели настолько уверен в своем превосходстве? Когда проснулась среди ночи, его рука лежала на бедре. Разумеется, я откатилась на край кровати, где благополучно проспала до утра. Как? Когда длительное время испытываешь очень сильные эмоции, рано или поздно они блокируют чувства, и становится все равно, где ты и кто рядом. Так произошло со мной, мне просто хотелось спать. Но в следующий раз, если он вообще наступит, я попрошу инквизитора предоставить в мое распоряжение кабинет. Может убрать бумаги, связать, только пусть не кладет под бок. Полуобнаженный мужчина искушал, дарил обманчивое ощущение спокойствия, подталкивал прижаться… или сделать нечто большее. Последнее начинало пугать. Никогда прежде не замечала за собой сумасшествия. Я бы поняла, если бы тело реагировало на Алана, но поцелуи пытавшегося изнасиловать старшего следователя?.. Определенно, ненормально! Он враг, он собирался казнить меня, получал наслаждения от страха в моих глазах. Опомнись!

– Доброе утро!

Замерла, услышав расслабленный голос и очень медленно обернулась, чтобы встретиться с еще подслеповатыми от сна карими глазами. Под тихий смех Гордона подскочила, старательно прикрываясь одеялом.

– Ничего не было, – заверил мужчина и сладко потянулся.

– Ты слишком стеснительна для ведьмы, – посетовал он.

Нахмурившись, напомнила:

– Мы, кажется, выяснили, чем ведьмы отличаются от шлюх.

– Однако твоя мать родила без мужа, – нанес удар инквизитора.

Понимала по его взгляду: хочет. Он по-особому скользил по телу, раздевая. А ведь Гордон Рэс видел многое, возможно, пока спала, трогал, гладил… Резко захотелось принять ванну, но кто же мне даст. Нужно сказать спасибо, что живу в лучшем номере гостиницы, пусть и на птичьих правах, а не валяюсь в каморке под лестницей.

– Мужчины умеют лгать, – а женщины наносить ответные удары. – Вы тоже сладко поете, мастер Рэс. Положим, я поверю вам, вы получите удовольствие, и все. Арестантку вышвырнут в тюрьму, а вы отправитесь пить кофе в кабинет. Разве не так? Вам интересно взять однажды, и то лишь потому, что красавица сопротивляется.

Гордон задумался, даже, выпрастывав руку, почесал переносицу.

– Знаешь, ты частично права. Мне интересно ловить то, что не дается. Но ты можешь смело соглашаться, Клэр, одним разом я не ограничусь. Только, – в глазах инквизитора вспыхнул лукавый огонек, – ты должна просить – таковы условия договора.

Ах так, старший следователь таки собирается играть по вчерашним правилам? Прекрасно! Тогда можно вздохнуть спокойно. Какие бы фантазии меня ни посещали, себя я никогда Гордону не предложу.

Попросив инквизитора отвернуться, соскользнула с кровати и быстро оделась, благо платье с чулками обнаружились неподалеку. Водные процедуры пришлось свести к минимуму, у меня минутка, не больше, пока Гордон встает и идет в ванную.

– Ты похожа на зверька – куницу.

Оказывается, он стоял рядом, за спиной. Когда только успел подойти, и почему я не слышала?

– И, прости, отворачиваться не стану. Сейчас ты не женщина.

– Но хотя бы на «вы» я могу рассчитывать?

Значит, он все видел… Пускай, не обеднею.

– Безусловно, – согласился Гордон, вернувшись к вчерашней вежливости.

Магия утра закончилась, наступили суровые будни. Они ворвались в мое жизнь резко, позвякивающей цепью.

– Простите, мне придется надеть ее.

Инквизитор ловко закрепил цепь с помощью специального карабина в ошейнике и намотал на руку.

– Еще раз простите, Клэр, – странно, но он искренне извинялся, – я не имею права рисковать. Не спорю, сам я склонен верить вам больше, чем в столице, только слышал о возможностях ледяных ведьм. Обещаю снять цепь, как только полностью уверюсь в вашей невиновности. У вас будет слишком много возможностей сбежать, я не имею права рисковать.

Что-то в его голосе заставило гулко сглотнуть и тихо спросить:

– Откуда вы столько знаете про ледяных ведьм? Вы сами признались, что прежде с ними не встречались.

Неужели соврал? Судя по тону, речь шла о чем-то большем, нежели теоретические знания, очень личном.

– Я не утверждал, будто не знаком с ведьмами, всего лишь, что не общался с ними столь тесно, как с вами, – вопреки ожиданиям, Гордон ответил. – Одна из ледяных и вовсе убила моего приятеля.

Он присел на кровать, поневоле увлекая за собой. Цепь звенела, кожа под ошейником свербела, но я не замечала неудобств. Сидела, смотрела на инквизитора и не могла понять, отчего до сих пор жива. Если бы некто причинил вред близкому мне человеку, даже соседу, я бы мстила. А следователь проявил милосердие. Не ради похоти же!

– Давно, – улыбнулся Гордон и неожиданно коснулся моего лба, убрал спутанную прядь. – Вам не идут морщины, Клэр.

И я спросила, не понимая столь странного человека:

– Как можно после не желать смерти ведьмам?

И получила парадоксальный ответ:

– Фанатикам нет места во Втором отделе. Нельзя слепо идти на поводу у эмоций. Лион погиб по собственной дурости. Мы оба начинали Охотниками, только он остался в летучем отряде, а я получил дополнительное образование, сменил род деятельности. Только не надо пугаться, – снова улыбка, поразительная, добрая и чуть насмешливая, – я всегда думаю перед вынесением приговора. А насчет Охотника вы и сами догадались, верно, Клэр?