Цифровой тоталитаризм. Как это делается в России - Ольга Четверикова

А широким массам будут с помпой объяснять, что теперь программы лучших университетов станут доступны студентам периферийных вузов, и это — “величайшее благо “. Но за кадром останется вопрос, почему этим благом осчастливили только самые слабые вузы, а для второй группы всё остаётся по-прежнему? Вопрос неудобный, потому что делается это для того, чтобы не вышло консолидации протеста на фоне общей беды.

Но придет пора, когда многим конкретным университетам определят их место в группе 3. И тогда там зашуршит муравейник внутренней возни: кафедры и преподаватели будут доказывать, что их курсы непременно нужно оставить (ведь на онлайн-режим переводят не всё, а лишь 70 %). Самые компетентные будут надеяться, что уж их-то не сократят, а глядишь — и зарплату прибавят. Проверенные товарищи: система подавления инакомыслия сделала своё дело.

Таким образом, реформаторы имеют все основания полагать, что образовательное сообщество эту новацию проглотит. А уж Кравцов (руководитель Роскомнадзора — О.Ч.) с его репрессивным аппаратом сумеет довести её до результата. Технология отработана: всякое отклонение от предписанных параметров будет караться закрытием университета. Надзорное ведомство получит все полномочия по кардинальному переформатированию высшей школы.

В подобных случаях у нас принято задавать вопросы: зачем всё это делается? и что там, наверху, ничего не понимают?

Ответ прост: все знают и всё понимают. Описанные выше неотвратимые последствия и есть цель проводимой реформы. В этом суть государственной политики в сфере образования: грамотный народ олигархической власти не нужен, о чём коротко и ясно в своё время сказал Греф».

Пока рыночник Я. Кузьминов совершенствует механизмы ликвидации традиционной высшей школы, форсайтер-«евангелист» Д. Песков со своей командой создают очаги «университетов будущего».

Истинные планы форсайтеров Д. Песков изложил ещё в 2009 г., будучи главой Центра новых образовательных технологий «Метавер», который реализовал совместные проекты с компаниями Nokia, Intel, CISCO, фондом Потанина и др. Они предусматривают:

• новый формат обучения по модели баркемпов и Университета Сингулярности в Кремниевой долине;

• преобразование университета по модели компьютерной игры, где между реальным и виртуальным не будет границы, и которая работает по принципу венчурных фондов, будет стёрта граница между образованием и бизнесом;

• асинхронное обучение, поступление в институт командами, замена экзаменов метаиграми, обучение в течение разного количества лет, постоянное изменение учебных программ;

• вместо преподавателей — проповедники, вместо дипломных работ и диссертаций — презентация проекта инвестору, государству или представителям других университетов, то есть investor day, когда студента сводят с бизнесом;

• разные модели обучения: компьютерное — дешёвое и человеческое — дорогое;

• страховые формы образования, при которых студенты будут брать кредиты на 30 лет, а государство и крупные компании будут субсидировать ставки по этим кредитам.

В 2017 г., поняв невозможность создания российского аналога Университета сингулярности на базе существующих вузов, команда форсайтеров решила создать его с нуля.

Так, 7 ноября, в день годовщины революции и, видимо, в ознаменование этого события, под кураторством АСИ состоялось открытие Университета НТИ «20.35», который был разрекламирован как главный центр по подготовке кадров технологических лидеров для «цифровой экономики». Отбор в этот университет стартовал 12 апреля 2018 г. на острове «Русский» на площадке Дальневосточного федерального университета (ДВФУ). По планам форсайтеров, к 2020 г. университет должен выйти на полную мощность, при которой в нём будет обучаться в формате онлайн и офлайн до 100 тысяч человек — будущих «игроков новых рынков». Деятельность университета рассчитана на 15 лет — до 2035 г., так как к этому моменту, как объяснил в одном из своих выступлений Д. Песков, наступит момент сингулярности и необходимости в университетах уже не будет, или «если она будет, то в чём-то совсем другом».

Университет «20.35» стал воплощением планов форсайтеров об «университете без стен, без ректоров, без дипломов». Его характерные черты — это сетевой формат обучения и индивидуальные «образовательные траектории». Заказчиками специалистов должны выступить более 500 компаний, участвующих в рынках НТИ, которых устраивает данная модель обучения, поскольку их интересуют не дипломы и трудовые книжки, а «заказанные» ими навыки и компетенции. Последние будут отражены в «цифровом профиле компетенций», или «цифровом резюме» («цифровом следе»], который и заменит диплом. Если вначале финансирование университета должно происходить за счёт бюджета (из программы НТИ], то в дальнейшем он перейдёт на самофинансирование, при котором оплачивать обучение будет либо студент, либо университет в обмен на возврат этой суммы из последующих доходов выпускников. Наиболее талантливым претендентам по итогам тестирования могут предложить инвестиционный контракт.

Университет реализует на данный момент следующие модели:

• 1,5–3 месяца обучения созданию проектов для новых рынков (трёхдневные интенсивы и онлайн-обучение];

• 10–15 дней образовательного интенсива для 1000 и более человек; совместные проекты с вузами по персональным траектория;

• постоянное обучение с использованием рекомендаций в онлайн-форматах и на очных мероприятиях на «Точках кипения» и в партнёрских организациях.

Какой дух царит в университете и какова его система ценностей, хорошо демонстрирует первый интенсив, прошедший на острове с 10 по 21 июля 2018 г., который назвали «Остров 10.21».

Он собрал более 1000 человек, которые представляют собой «технологических лидеров», «молодые таланты», «технологических предпринимателей», «организаторов технологических изменений» и «Chief Data Officers», то есть школьников, технарей, технологических предпринимателей, чиновников, специалистов в области больших данных и цифровых дисциплин и др. Люди, как мы видим, разного возраста и разного уровня подготовки, разделившись на команды, должны были решать задачи по особым принципам, заложенным авторами программы. Участники сосредоточились на решении «невозможных» задач в сфере работы с большими данными, искусственным интеллектом, системами распределённого реестра, нейротехнологиями, технологиями виртуальной и дополненной реальности, сенсорикой и компонентами робототехники.

Все их шаги и действия фиксировались в виде «цифрового следа», который удостоверял их компетенции, а достижения, по желанию, помещались в банк данных, доступный самым престижным работодателям. При этом в составе данных о человеке, как сказано в отчёте, использовались такие «поведенческие паттерны и мотиваторы», в основе которых лежит «многолетний опыт применения концепций и диагностических продуктов Octalysis, Юнгианских архетипов, типологий Белбина и Адизеса и ещё 16 других (отметим, что всё это методики из «персонализированной» игрофикации и подготовки менеджмента). В отчётном материале, в частности, было также указано, что информация о цифровом следе собиралась из 51 источника. Всего же было собрано 12710 файлов, основные форматы которых — это видео, аудио, презентации, результаты тестов, программный код, фотографии флипчартов, рефлексия участников. Обрабатывались данные и с биометрических датчиков для получения таких, например, показателей, как «озарение» или «индекс стресса»[177].