Роковые девчонки из открытого космоса - Линда Джейвин

Внезапно зажужжав и громогласно плеснув, в пруд рядом со взлетной полосой брюхом шлепнулась посадочная капсула херувимов. Разъехалась дверь, выскочил надувной желоб. И через секунду он весь уже подскакивал и попискивал под напором кучи–малы упитанных тел.

Выкарабкавшись на берег, херувимы отряхнули крылья и обменялись приветствиями с сириусянами и альфами, которые как раз выскакивали из шаттла, украшенного чьим–то граффити: «Люблю тебя. Не в том смысле. Клянусь»[86]— это приветствие какой–то альфа подслушал в свой последний приезд в Л.А. Шмякая по трапу своими абсурдными ногами, альфы едва начали процесс приветственного хлопанья по рукам и вылизывания ноздрей остальных, когда над полем зазудел черный аппарат зета–ретикулов на воздушной подушке. Не успев толком высыпать на грунт, ужасные зеты принялись подкидывать херувимов в воздух и раскачивать их за крылья, игриво наступая на двадцатипалые ноги альфа–центаврам и рассказывая анекдоты сириусянам лишь ради того, чтобы выяснить, насколько быстро те обомлеют от смеха.

Капитан Кверк приблизился к одной из подручных и, украдкой оглядевшись, не смотрит ли кто, передал ей объемистый сверток. Прошептал на ухо инструкции. Та кивнула. Войдя в космолет, она отыскала Секретный Тайник, явно отмеченный для облегчения идентификации, спрятала в нем Тайные Умыслы, закрыла люк и убрала знак.

§

Джейк и Бэби шагали по Кинг–стрит к «Сандрингаму»: округлый скольз его ногастой походки идеально дополнялся ее припрыжным кипящим шагом. Джейк заметил, как все встречные улыбаются ей. Когда же она улыбалась в ответ, некоторые блаженно опускались на тротуар, будто сами кости их обратились в воду. От этого Джейку было одновременно радостно — она шла с ним — и тревожно. Ясно, что пойти она могла с кем ей было бы угодно. На доске перед пабом мелом были начертаны слова «Косолапый Копчух»; под ними значилось, что простых нет, вход — два доллара.

— Простых нет? И тут простыней не хватает?

Джейк тупо глянул на нее:

— А?

— Ну, что ты мне рассказывал об отношениях и утаскивании простыней?

О чем она, к чертовой матери, толкует?

— Ну помнишь — по ночам? — Бэби вдруг вспомнила, что Джейк не способен вспомнить ничего из их тогдашней беседы. Она уже начинала жалеть о гамбите с «Мемоцидом». — Ладно, не парься, — сказала она.

Странная она, конечно, девчонка, подумал Джейк, протралив карманы и выудив четыре доллара.

— Я плачу, — предложил он. Он всегда считал тактически верным платить за девушку на первом свидании — предпочтительно за что–нибудь дешевое, вроде сейшака у «Сандо», — а затем, по мере того, как она начнет осознавать его шаткое финансовое положение, любезно позволить ей расплачиваться за все остальное. Не то чтобы в этот вечер он был в особо расчетливом настроении — дело скорее в привычке.

— Эй, Джейк. — Кокетливым передергиванием худых плеч Джейка приветствовала девушка, стоявшая на входе: в ее короткие розовые волосы был вбрит символ инь–ян, а одета она была в короткий атласный топ с китайской вышивкой и узкие черные брючки.

— Эй, Киа, — ответил он, стараясь не выдать напряга, который его на самом деле скрутил. С тех пор, как у них с Кией закончился короткий роман, она постоянно говорила ему прилюдно похотливейшие вещи безо всякого внимания к обстоятельствам, и тенденция эта его смущала и нервировала. Сегодняшние же обстоятельства, чувствовал он, требовали особого внимания. — Два, пожалуйста, — сказал он самым деловым тоном.

— О, у тебя спутница. Понимаю. — Она хорошенько присмотрелась к Бэби. Взгляд на ней Киа задерживать не собиралась, но взгляды сами имеют склонность задерживаться на чужих девчонках.

— Киа, ты берешь деньги, или я волен предположить, что ты впускаешь нас просто?

Киа с трудом стряхнула чары Бэби.

— Беру деньги, Джейк. Нечасто девушке выпадает такая привилегия, и я намерена ею воспользоваться до конца, если ты не возражаешь.

Джейк бросил взгляд на Бэби, но та, похоже, ничего не заметила. Она с неприкрытым возбуждением заглядывала ему за плечо в паб.

Джейк протянул Кие запястье. Ставя штампик, та пощекотала ему ладонь.

— Ты не возражаешь?

Бэби встретилась с нею взглядом в первый раз. Кию этот взгляд так ослепил, что она невольно улыбнулась, а на глаза ей навернулись слезы. Сердце в груди колотилось, руки тряслись.

Бэби протянула ей запястье, и Киа его проштамповала.

— Ты не возражаешь? — сказала Бэби, выхватывая у нее руку точно так же, как это сделал Джейк.

У Кии отвисла челюсть. Бэби отвесила свою, опять улыбнулась и двинулась следом за Джейком в паб.

Там она огляделась. Плитки ар деко, украшавшие нижние две трети стен, и краска оттенка жженых апельсинов с разбросанными тут и там черными рисунками выше излучали всюхин шарм. Волосы и одежда публики была в таком диапазоне оттенков, какой Бэби не видала с тех пор, как последний раз встречала альфа–центавра с веснушками. На лицах у публики было больше металла, чем у среднего киборга. Антенны Бэби уловили запах лихорадочной сексуальности и нежный гул, не воспринимаемых обычным человеческим ухом, — его генерила комната, набитая измененным сознанием. Звон стаканов, электронное бульканье видеоигр, затяжное тринннг пинбольных рукоятей и плиньплинь самих пинболов напомнили ей полузабытые языки чужих. Дым висел в воздухе, как белые тучи над Титаном. Короче говоря, Бэби сразу почувствовала себя как дома. И словно бы для того, чтобы идеальное сделать совершенным, здесь присутствовала еще одна рокенролльная банда — живьем, играла всего в нескольких метрах оттуда, где они стояли.

Банда же — «Косолапый Копчух» — была непременным атрибутом заведения. Бэби врубилась в них сразу же и с энтузиазмом запрыгала под музыку. Джейк незаинтересованно покачивался с нею рядом, не очень доумевая, что же такое в ней так электрифицирует людей. Танцуя, Бэби смотрела на окружающих взглядом настолько прямым и любопытным, что все глаза в смущении опускались долу. Но толпа — по–своему, ненавязчиво, трайбалистски, без ажиотажа, рокенролльно — тоже ее оценивала. «Сандо», прибежище великих полувымытых и недозанятых, ответ Ньютауна на любой вопрос, поднимаемый во всякое конкретное время, предельный завис для высокороковой, низкотехничной толпы, обычно привечал любое количество небанальных персонажей, но будь они прокляты, если — свет мой зеркальце на стене сортира — Бэби не была из них самой что ни на есть небанальной.

Теперь, когда воздействие дури стерлось почти полностью, Бэби стимулировала Джейка еще сильнее. Он не рассчитывал, что справится без помощи какого–нибудь химического паллиатива. Он глянул на стойку бара. Выпить было бы неплохо.

— Ты чего хочешь? — спросил он Бэби.