12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа (сборник) - Бернард Корнуэлл

время для анализа вражеской тактики было не самое подходящее. В первую очередь требовалось сбросить французов с крепостной стены, чтобы не оказаться зажатым с двух сторон на виду у противника.

– Примкнуть штыки! – скомандовал Шарп и, дав стрелкам время надеть длинные штык-тесаки на стволы винтовок, добавил: – Спокойно, парни.

Он знал, что люди напуганы и возбуждены – проснувшись, они оказались в кошмаре, устроенном для них умным и хитрым врагом, – но сейчас паниковать было нельзя. Сейчас требовался холодный ум и смертный бой.

– Сомнем гадов! Вперед! – выкрикнул Шарп и пошел впереди ломаной шеренги к залитым лунным светом стенам.

Французы опустились на колено и прицелились, но их было немного, они плохо видели в темноте и нервничали, а потому поспешили, и пули ушли вверх и в стороны. В страхе перед темной массой стрелков вольтижеры дрогнули, повернули и побежали вниз по насыпи – к пехотной цепи, продвигавшейся между казармами к касадорам Оливейры.

Португальцы, решил Шарп, пусть постоят за себя сами. Его долг – быть с Ирландской королевской ротой, оба барака которой уже окружили вольтижеры. Французы вели огонь, укрываясь за другими зданиями, но атаковать не осмеливались, так как гвардейцы дали решительный отпор. Ротные офицеры, как полагал Шарп, либо погибли, либо попали в плен, хотя, возможно, некоторые убежали из башни через двери, выходящие на крепостные стены, пока французы штурмовали помещения внизу.

– Эй, парни! – Шарп повысил голос, чтобы его слышали все стрелки. – Здесь оставаться нельзя. Лягушатники скоро выйдут из арсенала, так что давайте присоединимся к ирландцам. Забаррикадируемся и будем отстреливаться.

Он предпочел бы разделить стрелков на две группы, по одной на каждую осажденную казарму, но решил не рисковать – до дальнего здания живыми могли добраться не многие. Перед ближней казармой собралось меньше вольтижеров, к тому же в ней находились жены и дети, а значит, она больше нуждалась в огневой поддержке.

– Готовы? – спросил Шарп. – Пошли!

Стрелки сбежали вниз ровно в тот момент, когда справа французов атаковали португальцы. Появление касадоров отвлекло вольтижеров, и у стрелков появился шанс прорваться к казармам без боя, но шанс едва ли не призрачный – как только Харпер прокричал на гэльском, чтобы гвардейцы открыли дверь, громкие вопли у ворот возвестили о прибытии главных сил Лу.

Стрелки уже приближались к казарме, когда на пути у них оказались солдаты Лу, отступившие под натиском португальцев. Опасность столкновения французы осознали слишком поздно. Их сержант успел выкрикнуть предупреждение и в следующий миг свалился под залпом семиствольного ружья Харпера. Раненый, он попытался подняться, но получил удар тяжелым прикладом по голове. Другой француз бросился в противоположном направлении, но понял, что перед ним португальцы, в панике повернул назад и едва не напоролся на штык Харриса.

– Non, Monsieur! – вскрикнул он и, бросив мушкет, поднял руки.

– Что? Не называть тебя лягушатником? – Харрис спустил курок.

Шарп уклонился от падающего тела, парировал неуклюжий выпад и оглушил противника ударом тяжелого палаша. Француз попытался поддеть стрелка снизу штыком, и Шарп дважды злобно полоснул его клинком и оставил на земле – кричащего от боли, истекающего кровью, сжавшегося в комок. Отмахнувшись от еще одного вольтижера, он побежал к освещенному луной пустому бараку, где горстка стрелков прикрывала прячущуюся за их спинами Миранду. Харпер все еще кричал на гэльском – Шарп и Донахью договорились пользоваться этим языком в сложной ситуации, чтобы французы не сбили их с толку, пустив в ход английский, – и его наконец услышали. Дверь ближней казармы приоткрылась. В щель просунулось дуло, винтовка выстрелила, и пуля просвистела у Шарпа над головой. За спиной у него кто-то вскрикнул. Хэгмен уже стоял пригнувшись у двери и пересчитывал вбежавших внутрь стрелков.

– Давай, Перкс! – позвал он, и Перкинс с Мирандой перебежали через открытое пространство в сопровождении нескольких зеленых кителей.

– Все в безопасности, сэр, – прокричал чеширец Шарпу, – остались только вы и Харпс!

– Идем, Пэт, – сказал Шарп.

Ирландец устремился к двери, и тут из-за угла казармы выскочил вольтижер. Увидев убегающего стрелка, француз упал на колено и навел мушкет. Шарпа он заметил через секунду, но было поздно – палаш уже опускался. Удар пришелся чуть выше глаз, и сила его, удвоенная злостью, была такова, что верхушку черепа срезало, словно это было вареное яйцо.

– Боже, храни Англию! – пробормотал Хэгмен, наблюдавший удар от двери казармы. – Заходи, Харпс! Ну же, сэр! Поспешите!

Паника, вызванная португальской контратакой, помогла стрелкам уйти из-под первого удара французов, но паника уже стихала – главные силы прошли на территорию форта через открытые ворота. Теперь в ловушку для людей Шарпа грозили превратиться сами казармы.

– Матрасы! Ранцы! – закричал Шарп. – Укладывайте у дверей! Пэт! Займись окнами! Шевелись, женщина! – гаркнул он на чью-то плачущую жену, попытавшуюся выбежать из казармы, и бесцеремонно толкнул ее в спину.

Пули плющились о каменные стены и рвали в щепки дверь. В обеих длинных стенах были оконца, и Харпер закладывал их одеялами. Стрелок Кресакр просунул ствол винтовки в заложенное наполовину окно и выстрелил в сторону воротной башни.

Шарп и Донахью, когда обсуждали варианты развития событий в случае нападения французов, сошлись на том, что казармы станут для Ирландской королевской роты западней. Донахью приказал проделать в стенах бойницы. Работу выполнили кое-как, но амбразуры, по крайней мере, давали возможность вести ответный огонь. Тем не менее похожий на тоннель и слабо освещенный барак оказался не самой приятной ловушкой. Женщины и дети плакали, гвардейцы нервничали, а баррикады у дверей не выглядели неприступными.

– Вы все знаете, что делать, – обратился к гвардейцам Шарп. – Французы не могут войти, не могут разрушить стены и не могут стрелять через камень. Если не мазать, близко они не подойдут. – Он не был уверен, что все сказанное верно, но знал, что должен поддержать в людях боевой дух.

В казарме было десять амбразур – по пять в каждой длинной стене, и на каждую приходилось как минимум восемь человек. Не многие из них владели оружием так, как хотелось бы Шарпу, но такое количество бойцов обеспечивало достаточно плотный огонь. Оставалось только надеяться, что гвардейцы во второй казарме приняли такие же меры, поскольку штурм мог начаться в любой момент.

– Кто-то открыл им чертовы ворота, – сказал Шарп Харперу.

Ответить сержант не успел – звериный вой возвестил о наступлении основных сил генерала Лу. Шарп приник к щели в заложенном окне и увидел хлынувший между бараками серый поток. За пехотой под штандартом с волчьими хвостами ехали всадники, казавшиеся мертвенно-бледными в лунном свете.

– Моя ошибка, – с сожалением сказал Шарп.

– Ваша? Почему? – Харпер забивал пулю