Наполеоновские войны: что, если?.. - Джонатан Норт

пользу русских. Хотя Кутузов был слишком осторожен, чтобы продолжать свое наступление силами крупных подразделений, тем не менее наступление Наполеона было полностью расстроено. На северном участке его силы, которые более часа оставались без поддержки артиллерии, были сильно помяты, а потеря такого огромного количества боеприпасов и более семидесяти пушек во время хаоса, который имел место на этом участке битвы, значительно снижала возможности контрудара. Пленение Мюрата нанесло серьезный удар по моральному состоянию сильно поредевшей французской кавалерии, чьи лошади не шли ни в какое сравнение с ухоженными лошадьми противника. Что касается русских, то отсутствие давления на «Большую батарею» позволяло им перебрасывать к флешам свои силы с северного участка, и все же у них уже не хватало подразделений, которые можно было бы ввести в сражение. Значительная часть их артиллерии была повреждена, боеприпасы были на исходе, а от 2-й армии в ходе сражений за флеши остались лишь немногие отдельные подразделения. После того как на южном участке поляки и вестфальцы ушли из района Утицы, русские соответствующим образом развернули свои войска. Оставив в районе этой деревни лишь ополченцев, казаков и одну батарею конной артиллерии, III корпус Тучкова двинулся через лес на север, чтобы нанести удар по южному флангу выступа, который образовали французские войска, все еще удерживавшие свои позиции в центре, напротив флешей. Потери французских I, III и VIII корпусов, оказавшихся под огнем, который велся с трех сторон, росли с ужасающей быстротой.

Бойня продолжалась до наступления ночи. Но уже на исходе дня было понятно, что русские продолжают удерживать все свои исходные позиции и вновь овладели деревней Бородино. Великая армия, утратив былую мощь, все же продолжала оставаться достаточно опасной. Однако она уже больше не могла продолжать своего наступления на Москву.

Тупик

Потери французов и русских были приблизительно равны и составили по 35 000 убитых, раненых и пропавших без вести с каждой стороны, однако помимо этого Наполеон потерял семьдесят пять пушек, а также большую часть своего резервного артиллерийского парка и боеприпасов. Численность его кавалерии сократилась настолько, что теперь она представляла собой лишь жалкое подобие того, чем она была до битвы. В сражение пришлось вступить даже императорской гвардии. Она спасла армию от полного краха, встав на пути бегущих под ударом Тучкова остатков трех корпусов и остановив наступление русских. Но гвардия тоже понесла тяжелые потери. Таким образом, в этой битве пострадал даже неприкосновенный резерв Наполеона.

8 сентября русские зализывали раны и оценивали те силы, которые остались в их распоряжении. Хотя Кутузов объявил царю о победе, его армии, особенно 2-я армия Багратиона, понесли слишком тяжелые потери, чтобы перейти в наступление. Кроме того, необходимо было доставить из тыла боеприпасы, на что должно было уйти по меньшей мере три дня. Однако русские солдаты были хорошо обеспечены продовольствием, а их раненые были доставлены в защищенный Можайск и близлежащие деревни, тогда как несчастные раненые солдаты Великой армии, истекая кровью и страдая от голода, сотнями умирали прямо на поле битвы.

Тяжелая обстановка сложилась на военном совете французов, который в тот вечер состоялся в Шевардино. Наполеон был вне себя от гнева. Стремительно шагая из угла в угол и быстро задавая вопросы, он вскоре выяснил, в каком плачевном состоянии находится его армия, а также установил причину успеха рейда Уварова на северном участке, который чуть было не закончился полной победой русских. Принц Евгений стал козлом отпущения за все просчеты, допущенные французами в ходе сражения, и за его неудачный исход. Император, лицо которого стало багровым, совершенно потеряв самообладание, в присутствии своих командующих, штабных офицеров и ординарцев, выкрикивал оскорбления в адрес своего пасынка. Когда наконец принц совсем упал духом под уже ослабевающими взрывами негодования императора, все наблюдавшие эту сцену оцепенели от ужаса до такой степени, что были не в состоянии даже пошевелиться. Каждый из них готов был сквозь землю провалиться, чтобы не видеть этого безобразного зрелища, которое ставило их в столь неловкое положение. «Это последняя битва, которую я проиграю по вашей вине, сударь! – выкрикивал император. – За все эти годы вы так ничему и не научились! Вы отстраняетесь от командования. Убирайтесь вон с глаз моих![37]».

Как только Евгений покинул собрание, настроение Наполеона сразу же изменилось. Он стал спокоен и снова полностью овладел собой, как будто ничего и не произошло, действовал быстро и решительно, а выслушивая доклады, часто пощипывал нюхательный табак. Список потерь его высшего командного состава был удручающе длинным. Монбрюн, Коленкур, Компер, Уар, Ланабер, Морион, Пложонн, Ромёф, фон Бреуннинг, Дама, фон Лепель и Шастель были убиты. Маршал Даву и генералы Рапп, Нансути, Груши, Моран, Фриан, Дезэ, Компань, Бельяр, Таррю, Сен-Жермен, Брюйер, Пажоль, Дефранс, Шеелер, Бонами, Лауссе, Альмера, Сокольницкий, Бурдесулль, Бессьер, фон Борштелль, Ле Ребеваль, Хлопицкий, Шуар, Домангюэ, Дюфор, Женгуль, Легра, Гаммарштейн, Викенберг, Красинский, Кюно Мурье, Субервич, Тест, Тьюри, Триэр, Д’Энан, Катаню и Бюрт были ранены. Выслушав доклады командующих корпусами, Наполеон на мгновение задумался, глядя на огни лагеря, раскинувшегося к востоку от его ставки. «Ну что же, – сказал он тихо, – мы перезимуем в Смоленске и покончим с этим в следующем году. Отходим завтра в пять часов».

Сохраняя молчание, офицеры быстро разошлись, а Бертье и его подчиненные приступили к составлению распоряжений на следующий день. Сводка о результатах битвы, составленная в ту ночь и предназначенная к отправке в Париж и столицы сателлитов империи, была выдержана в оптимистических тонах.

Столь же оптимистичными, хотя и несущими совершенно иной смысл, были депеши, отправленные из штаба Кутузова царю в Москву, а также сообщения, направленные ликующими царедворцами Александра на другие театры военных действий, союзникам, нейтралам и даже потенциальным противникам. В них говорилось о полном крушении планов Наполеона войти в Москву; об ужасных потерях его армии; о том, что по мере отхода на запад его силы продолжают таять; и о том, что предстоящей зимой остатки его армии безусловно найдут на просторах России свою гибель. 24 сентября курьеры доставили эти известия в Петербург, 21-го в Полоцк, Виттгенштейну. 27 сентября их получили командующие южными армиями – генерал Тормасов (командующий 3-й армией) и адмирал Чичагов (командующий Дунайской армией), а 1 октября они были доставлены командующему русским корпусом в Риге Штейнхейлю. Копии были отправлены в Британию посыльными судами Королевского флота.

Отступление

Между тем Великая армия двигалась на запад, к Смоленску. Погода была мягкой, по крайней мере – в начале отступления, а потери от действий противника – минимальными. Однако спустя четыре дня обстановка изменилась. Начиная