Корги-детектив: коварные игрушки - Милдред Эбботт

Он встал и быстро оттащил их в сторону, затем привязал к горке, чтобы они не смогли добраться до Ватсона, и вернулся.

– Извини.

– Ничего. – Я нашла телефон, включила на нем фонарик и дала его Поли. – Подержи, пожалуйста. Направляй в пасть Ватсона.

Он так и сделал. При свете я увидела, какие бешеные у Ватсона глаза. Я никогда не видела его таким.

Я потянулась к морде, попыталась поднять верхнюю челюсть достаточно высоко, чтобы проверить, не застряло ли что-нибудь между зубов. Он снова взвизгнул от боли и отвел голову, предупредительно зарычав. Я убрала руку. У меня перехватило дыхание, я заметила кровь на кончиках пальцев. Я посмотрела на Поли.

– Что-то не так. Нужно отвести его к ветеринару. Мне нужно идти.

– Конечно. Конечно. – Поли отдал телефон. – Ветеринарная клиника уже закрыта, но можно позвонить по телефону для экстренного вызова, и у меня есть знакомый ветеринар. Хочешь, позвоню ему и скажу, чтобы они вас ждали?

Я была чрезмерно благодарна:

– Да, было бы замечательно. Спасибо.

Я занялась Ватсоном. Взяла в руки поводок и мягко потянула его. Он осторожно встал и сделал несколько шагов. Кажется, ему было не больно, но затем он снова чихнул. Он взвыл в агонии, а после тихо заскулил.

Я наклонилась, подхватила на руки все его пятнадцать килограммов и аккуратно понесла к машине.

Когда мы доехали до ветклиники, ветеринар, доктор Салли, только припарковался. Хотя мы не виделись раньше, он не стал беспокоиться о документах и других формальностях, что я очень оценила. Он открыл клинику и начал на ходу задавать вполне ожидаемые вопросы. Была ли у Ватсона травма? Испытывал ли он какие-нибудь потрясения? Питался как обычно? Испражнения регулярные? Вовремя ли ему делались прививки?

Когда Ватсон оказался на столе для обследования, мы все еще не знали причину болей. Доктор задал волшебный вопрос:

– Он не копался в мусоре недавно?

– Нет, конечно же нет. – Я откинула падающие на глаза волосы и почувствовала, что вот-вот заплачу. Тогда я вспомнила: – Подождите. Да. Возможно… меньше часа назад, может, полчаса назад. Мы были в переулке за магазином футболок. Ватсон нашел кусок пиццы.

– От пиццы не должно стать так плохо, если только она не была протухшей. Но тогда у него просто болел бы живот, а он по-настоящему страдает. – Доктор Салли снова посмотрел на Ватсона. – Вы уверены, что дело именно в пасти?

– Да. Это точно. С лапами все в порядке. Он не скулил, когда я прощупывала его живот и все остальное.

Ветеринар посмотрел на Ватсона и протянул руку, чтобы потрогать морду. Ватсон зарычал и попытался вырваться.

– Нужно, чтобы вы его подержали. Я не смогу проверить пасть, если он будет кусаться. Иначе придется что-то придумывать. Не хочу сразу колоть успокоительные, потому что еще неизвестно, в чем дело.

Чувствуя себя предателем, я наклонилась над кушеткой и придавила Ватсона весом своего тела.

– Прости, малыш. Прости, пожалуйста.

Ватсон немного поборолся, но на самом деле мне показалось, что со мной ему стало легче. Он зарычал, когда доктор Салли снова потянулся к морде, но сдвинуться с места уже не смог. Несмотря на то что он не прекращал низко и сварливо рычать, он позволил ветеринару раздвинуть челюсти и осмотреть десны.

Ветеринар говорил довольно тихо, я едва могла различить слова:

– У него течет кровь, но я не вижу ничего, что могло бы это вызвать. Нет раздражения. Но… – Он наклонил голову и подвинулся поближе, затем повернул лампу по-другому. – Что это такое?..

Он отвернулся, достал длинный пинцет, снова наклонил голову, направил свет, как будто не мог что-то увидеть, затем полез пинцетом Ватсону в пасть и вытащил оттуда что-то крошечное и кровавое. Прищурившись, он показал мне находку.

– Вот это застряло у него в десне. Не понимаю, что это такое.

Я тоже не понимала.

Он подошел к раковине, налил воды в стакан и опустил в него щипцы. Он помешал, затем вытащил объект и поднес его к свету.

– Все еще не понимаю.

– Я тоже…

Доктор Салли слегка повернул объект. При этом его ярко-зеленая рубашка под лабораторным халатом как-то отразилась в этом странном предмете, и я наконец сообразила, что это такое. Осколок от гирлянды Ноя и Джона.

– Это стекловолокно. Из рождественской гирлянды.

Первую секунду он стоял в недоумении, а потом широко раскрыл глаза.

– А, те яркие, которые продают в этом году?

Я кивнула:

– Именно.

Он нахмурился:

– Гадкая вещица. – Он погладил Ватсона по голове. – Кто знает, как долго это в нем болталось, пока не застряло в десне. Лучше проверить, не осталось ли что-то еще.

Осталось. Пять кусочков. Три застряли в десне, два – в складках кожи изнутри щеки. Доктор также выписал мне лекарство, которое поможет вывести из организма все фрагменты, которые могли попасть в пищеварительный тракт.

– К завтрашнему дню он должен успокоиться. Если заметите какие-либо изменения, звоните мне. Не думаю, что что-то пойдет не так, это хорошее лекарство, но, если начнется кровотечение или он не будет нормально есть в течение следующих трех-четырех дней, обязательно звоните. Даже если это будет в Рождество. Странно, как он вообще подцепил эту дрянь.

Когда мы приехали домой, Ватсон еще спал на пассажирском сиденье. Припарковав машину, я уставилась на крыльцо дома. До него было примерно метров пять. Когда я только переехала в Эстес, я была настолько городской девчонкой, что разрешала Ватсону свободно гулять во дворе, как раньше в Канзас-Сити. Но потом Лео рассказал, что часто домашние животные попадаются в ловушку к горным львам и другим диким животным, иногда даже когда рядом их хозяева. С тех пор от машины до домика я водила его на поводке. В ветеринарной клинике мы сняли с Ватсона ошейник, и я не могла вынести мысль о том, чтобы снова надеть его. Что, если у Ватсона в горле еще остались кусочки этой ужасной гирлянды? Но я также не хотела рисковать. Не хотела, чтобы он просто шел рядом со мной, особенно ночью.

Я вышла из машины, подошла к пассажирской двери и приоткрыла ее, чтобы Ватсон не выпрыгнул, если вдруг внезапно проснется. Он открыл свои уставшие глаза и моргнул. Заслоняя собой улицу, я открыла дверь полностью и обняла его.

Когда я подняла Ватсона, он раздраженно фыркнул, нерешительно поерзал, а затем расслабился, разрешая мне нести его.

– Маленький мой. Тебе плохо, да?

Мне хотелось убить своих зятьев.

Зайдя в дом, я закрыла дверь ногой, осторожно пронесла Ватсона через комнату и положила возле кресла. Я хотела зажечь свет и посидеть вместе с ним.