На тайной службе у Москвы. Как я переиграл ЦРУ - Хайнц Фельфе

На прощание журналист дал мне текст речи, с которой выступал в Веймаре на юбилее Гёте перед немецкой молодежью будущий первый премьер-министр ГДР Отто Гротеволь. «Прочтите это, — сказал он. — Особенно внимательно прочтите то место, где Отто Гротеволь призывает молодых людей, тем самым и вас, быть достойными наследства Гёте и не служить больше наковальней, а стать молотом. Я это место подчеркнул. Действуйте же в таком духе». Я потом прочитал эту речь с большой пользой для себя.

Во время празднеств по случаю юбилея Гёте в 1949 году в Веймаре я познакомился также с тогдашним премьер-министром Тюрингии Вернером Эггератом. Небольшого роста, коренастый и крепкий, он первый заговорил со мной. «Ну, какое впечатление у вас осталось, молодой человек?» — спросил он. Прежде чем я ответил, он взял меня под руку, посадил в кресло, сел рядом и стал расспрашивать, кто я такой, откуда, что делаю и т. д. Поскольку я хорошо знал его родные места, у нас оказалось достаточно тем для разговора. «Учитесь, учитесь. Это самое лучшее, что вы сейчас можете делать. И не спешите. Место для вас мы придержим», — посоветовал он мне. Я немного смутился, узнав, кто со мной так откровенно и сердечно беседовал. В конце концов, я был студентом, а он — премьер-министром. Особенно меня удивил и обрадовал этот факт потому, что я не мог себе представить аналогичную ситуацию в Бонне.

Беседа с Эггератом оказалась и впоследствии полезной для меня. Я стал регулярно получать по почте из его бюро книги и журналы. Эггерат был исключительно хорошо информирован о политике западных оккупационных властей и использовал наш разговор, чтобы обратить мое внимание на некоторые стороны этой политики. Он особо призвал меня самым серьезным образом отнестись к интенсивной подготовке западных держав к войне против Советского Союза, не недооценивать эту опасность и бороться против нее. «Я точно знаю, какое растущее беспокойство охватывает западногерманское население эта политика войны, — заявил он. — Вам, очевидно, неизвестно, что английские военные власти спешно создают на большой территории между Люнебургом и Зольтау огромные склады сырья для военной промышленности, прежде всего для самолетостроения. Уже сегодня становится все очевиднее, что разговоры о демилитаризации и демократизации Германии служат западным державам только как маскировка для превращения Германии в инструмент империалистической политики, ведущей к развязыванию новой мировой войны, угрожающей существованию немецкого народа. Мы все, мой молодой друг, должны со всей решительностью бороться за то, чтобы никогда не участвовать в осуществлении такой политики, которая привела бы Германию к национальной катастрофе».

Эти слова премьер-министра Тюрингии произвели на меня большое впечатление, они полностью соответствовали моим познаниям, мыслям и чувствам. После моего освобождения из плена я, как известно, жил в английской оккупационной зоне. Поскольку мне не хотелось руководствоваться только чувствами, я проверил эти данные. Действительно, английские военные власти вели такую работу, и мне удалось узнать кое-что большее. В эту местность доставлялись в большом количестве дюралюминий, легкие металлы, медь, боксит, специальные сорта стали и другие материалы, которые, по подсчетам специалистов, обеспечивали строительство 7200 самолетов. На складах хранились запасы каменного угля, хотя многие предприятия и транспорт в английской зоне оккупации не работали из-за нехватки топлива.

Аналогичные сведения я получил также о шагах по восстановлению немецкой военной промышленности в интересах западных держав в американской оккупационной зоне. Председатель СДПГ Курт Шумахер, очевидно, это имел в виду, когда в апреле 1949 года очень точно сказал, что немцы не заинтересованы в войне и что западные державы не должны рассчитывать на то, что немцы будут таскать для них каштаны из огня. Если они хотят развязать новую войну против России, то пусть они делают это сами. Они так же сломают себе шею, как и немецкие нацисты.

Передо мной встал вопрос, что мне делать с этими сведениями, поскольку буржуазная пресса отказывалась публиковать подобные материалы, свидетельствующие о ремилитаризации в английской оккупационной зоне. Однако вести решительную борьбу не значило держать под спудом свои знания для собственного оправдания или успокоения души. Поэтому я искал другие возможности, чтобы пустить их в ход.

Западная Германия на каждом шагу сталкивалась с беспримерным по своему самоуправству хозяйничаньем военных властей на ее территории, с грубой силой и произволом по отношению к ее населению, с полным пренебрежением к жизненным интересам ее граждан.

В первое послевоенное время западные державы охотно использовали в собственных интересах те положения Потсдамского соглашения, которые предусматривали уничтожение военного потенциала Германии. Под этим предлогом они фактически проводили политику демонтажа всей промышленности. Такая политика, по словам американского военного администратора в Германии генерала Клея, «была направлена на установление мира по типу Карфагена». Промышленные предприятия разрушались в большом количестве, наиболее ценные агрегаты демонтировались, а имеющееся сырье конфисковывалось и вывозилось. При этом в списках подлежащих ликвидации объектов нередко значились предприятия, выпускавшие только мирную продукцию, но составлявшие серьезную конкуренцию англо-американским монополиям. Нетрудно понять, что речь шла об устранении немецких конкурентов на мировых рынках и об установлении зависимости германской экономики от американских и английских концернов.

Во время «декартелизации» немецкой промышленности многие промышленные предприятия или контрольные пакеты их акций были по дешевке скуплены западными монополиями. Это особенно касалось химических предприятий, которые в основном находились в американской оккупационной зоне. Американский и английский капитал глубоко проник также в металлургическую промышленность.

Западные оккупационные власти проводили курс (опять-таки под предлогом выполнения Потсдамского соглашения) на ограничение немецкой промышленной продукции, прежде всего угольной и металлургической. На первом месте в этих планах стояла задача оторвать Рурскую область от Германии и передать ее под международный контроль, то есть фактически в руки англичан и американцев, а Саарскую область присоединить к Франции. Действия западных держав угрожали Германии лишением экономической самостоятельности и преграждали путь к ее возрождению. Они продлевали состояние хаоса и разрухи и ухудшали тем самым бедственное положение широких народных масс.

В противоположность такой линии Советский Союз рассматривал мероприятия по ограничению промышленного производства Германии как временные и уже в июле 1946 года выступил за то, чтобы не препятствовать увеличению производства угля, стали и другой промышленной продукции для мирных нужд. Советский Союз особо подчеркивал необходимость проводить во всех оккупационных зонах Германии единую экономическую политику с учетом линии на мирное развитие страны и удовлетворение потребностей населения. Советская сторона проявляла постоянную заботу о том, чтобы гарантировать выполнение одного из основополагающих принципов Потсдамского соглашения, согласно которому Германия должна рассматриваться как одно экономическое целое. Если бы западные державы руководствовались тем же принципом, то до раскола Германии дело никогда бы не дошло.