Няня по контракту - Ева Ночь

— Ну и хорошо, ну и ладно, — соглашается она. — А я голодная. Дина Григорьевна борщ сварила и котлет нажарила. Хочется очень.

Анька наливает Ромке сок, треплет его по волосам. Тут же, откуда ни возьмись, выныривает Фиксик и смотрит на Аньку немигающим взглядом. Гипнотизирует, выпрашивая еду возле пустой миски.

Он у нас молчаливый, не орёт истошно. Молчит с достоинством, но выразительно, ни одно сердце не выдержит его наглого взгляда. Анька тоже дрогнула: и еды ему насыпала, и погладила. Кот потёрся о её ногу. Тоже признаёт. Коты, как и дети, чувствуют хорошего человека.

Я вдруг понял: хочу быть Фиксиком. Простым помоечным животным. Чтобы Анька меня кормила и гладила, и никуда не отпускала. Чтобы любила, как раньше. Смеялась, кудряшками трясла. У неё такой замечательный смех.

Ромка начал засыпать прямо за столом. Ребёнок. Привык к режиму. Я видел, как Аня примеряется его на руки взять.

— Я сам, — подхватил сына и понёс в детскую. Аня с борщом, котлетами и Мишкой на кухне остались.

— Он меня из-за драки не пустит, да? — вдруг услышал напряжённый голос старшего.

— С чего ты взял? — мягко спрашивает Аня. Я даже останавливаюсь, чтобы подслушать их разговор.

— Потому что я виноват, а папа, если виноват, наказывает.

Я чуть не вернулся. Так слова сына возмутили. Анька сейчас на фоне всеобщего напряжения вообще докрутит чёрт знает что обо мне!

— А может, кто-то сейчас обманывает? Ну, немножко? — слышу я Анькин спокойный голос. — Папа никогда бы тебе не запретил на секцию идти. Разве что из-за разбитого носа. А это, как ты понимаешь, не наказание, а беспокойство о твоём здоровье. Разные вещи, и ты уже достаточно взрослый, чтобы это понимать. Он мог, например, отказать тебе в развлечениях. Не разрешил бы в игру компьютерную играть, допустим.

— А если он всё же не разрешит? — слышу я мрачные ноты в голосе Мишки. Он переживает, это чувствуется. Иначе не стал бы вытаскивать страхи перед Аней. Он всеми силами пытается доказать и показать, что няня ему не нужна.

— А если это случится, мы найдём способ его убедить.

Да. Да! Я бы не отказался, чтобы меня уговаривали и убеждали. Особенно Варикова. Я бы хотел на это посмотреть!

— Я уверена: папа вас любит и никогда не сделает ничего плохого.

Анька умеет убеждать. После её слов я чувствую себя суперменом в дурацких красных трусах, что способен мир спасти, не сходя с места.

Спокойно укладываю Ромку в кровать, целую сына в светлые волосы. Он такой беззащитный и ранимый, мой младший сын. Но сегодня кое-что я узнал и о старшем, который всегда казался мне и покрепче, и поувереннее. Мишка тоже ещё ребёнок, а я об этом частенько забываю.

— Вас подвезти? — спрашиваю, поглядывая на часы. По-хорошему, им уже пора. Анька смотрит на меня как на сумасшедшего.

— Мы сами, Дмитрий Александрович. У меня машина есть, а у вас ребёнок спит, нельзя одного бросать в огромной квартире. Проснётся пораньше, а дома нет никого, испугается.

Чёрт. У меня совсем мозги набекрень от Аньки. Я её отпускать не хочу. Из вида упускать боюсь. Одно утешает: пока Мишка в её руках, никуда она не денется, вернётся. Хотя бы, чтоб Мишку домой вернуть.

Анна

Медведь какой-то сосредоточенный и бледный. Брови хмурит сильнее обычного. А я думаю, что мне ещё Ромку на развивающее занятие вести нужно. Ставлю пунктик в своём мозговом блокноте: на будущее надо скоординировать занятия младшего и старшего Ивановых, чтобы одновременно их таскать.

Это хорошо, что Димка вернулся. А так бы на Селену пришлось оставить ребёнка. А если б никого не было? Да и не дело это — бросать малыша на баб Тонину сиделку, ей и без Ромашки хватает забот.

— Вот научусь драться — всех поборю! — неожиданно выдаёт Мишка.

Я от неожиданности даже вздрогнула. Надо же. Мечта жизни у ребёнка.

— Правила любой борьбы — прежде всего, самооборона. Разве хорошо, что мальчишки были такими агрессивными? Ты, конечно, не прав, что разрушил то, что вы вместе строили. Если бы только своё — ладно, ты строитель — ты так видишь. Но ты же уничтожил совместный труд. Так делать нельзя.

Мишка дуется, я наблюдаю.

— У меня — нервы! — выдаёт Иванов-старший. Заявочки, однако.

— Тем более. Какой же ты спортсмен, если у тебя нервы? Боец должен быть выдержанным, не обращать внимания на досадные мелочи, а сосредоточиться на главном.

Мишка вздохнул. А потом отвернулся к окну и больше не разговаривал. Но у нас на это и времени не было — всё рядом. Могли бы и пешком пройтись. Наверное, быстрее было бы. В следующий раз так и сделаем.

Медведя я сдала в руки тренера и подумала, что целый час делать мне нечего. Надо бы себе занятия придумать. Пока я вяло и без энтузиазма представляла спицы и моток ниток, у меня зазвонил телефон.

— Слушай, — шептала Ирка, пытаясь перешептать шум и гам, — что-то здесь нечисто.

Мой агент ноль ноль семь. Ни минуты покоя — даже расслабиться в пиццерии не может.

— Что тебя так поразило, сестра моя? — спрашиваю, подумывая, как потянуть разговор, чтобы не изнывать от безделья.

— Да они тут это. С бабушкой Ивановой обнимаются. Кристина с пацаном. Видела, как он на Димку твоего похож?

Видела. Настроение сразу в ноль упало, и разговаривать перехотелось. Лучше уж сидеть и медитировать, воздухом дышать.

— Почему бы им не обниматься? — попыталась разговаривать ровно. — Родственники же. Ты сама видишь.

— Не. Ну всё равно странно. Что ж они тогда вместе не живут?

Ирка умела задавать неудобные вопросы. Такие, что в тупик ставят.

— Может, и живут, — возразила я ей. — Просто не афишируют.

— Ну, да, ну, да, — я так и вижу, как скептически кивает Ирка. У неё глаз-рентген. Она каким-то шестым чувством улавливает ложь, странные ситуации, особенно, если они похожи внешне на вполне благополучные.

— Я не хочу об этом говорить, — наконец-то, набравшись духу, говорю правду. — Давай ты не будешь проводить расследования, строить догадки и докапываться до истины. Оставь Кристину в покое. Пусть ею Иванов занимается. А нам туда нос совать не нужно.

— Вот опять ты голову в асфальт! — сердится Ирка. — Так старой девой и помрёшь!

— Уже нет, — невольно улыбаюсь. — Иванов постарался, исправил эту досадную ошибку почти десять лет назад.

— Какую ошибку, Ань? — вдруг слышу я вкрадчивый голос над ухом, и волосы на затылке встают дыбом.

Да что ж такое! Он что, следит за мной?

Дмитрий

— Ты зачем Ромашку бросил? — кидается Анька в наступление.

— Не зачем, а на кого — уточняю я формулировку. — Мама приехала внезапно. У неё, видишь ли, время освободилось, что бывает нечасто. Переживает за бабулю, как она адаптировалась в новом доме. А бабуля у нас в загул ударилась, так что я воспользовался ситуацией и решил, что лучше с вами побуду. Тут есть короткий путь.