На что способны блондинки - Николас Фрилинг

— Больше всего на свете полицейский боится, — быстро продолжил он, — совершить юридическую ошибку. Предположить, что человек виновен, и действовать в соответствии с этим предположением — плохо, более того, это преступление.

— Как это? — спросил Эдди, посмотрев на него неожиданно осмысленным взглядом.

«Наконец-то сделал что-то умное, — подумал Ван дер Вальк. — Эта моя пьяная болтовня, похоже, сдвинула гору недоверия и подозрительности». Вот что значит действовать спонтанно! Одна часть его разума внимательно и презрительно слушала усталую и запутанную речь его языка.

— А вот как, — произнес он с задумчивой эмфазой, характерной для крепко выпившего человека, однако при этом он совсем не был пьян. В действительности у него были полые кости. Наверное, в этом и заключалась проблема! Он чувствовал, как виски вытекает из сломанной ключицы и вливается в кровь. — А вот как, — повторил он. — В наши дни суд не признает человека виновным на основании полицейских показаний, не подкрепленных доказательствами. Но если полицейский убежден, что X виновен — ну, скажем, в мошенничестве, тогда все доказательства оказываются направленными в одну сторону. Все дополняет вину; он просыпается утром и просит жену сварить ему два яйца вместо одного, и это становится еще одним доказательством его вины. Так создается судебная ошибка. Именно в таком положении оказался Дэнис Линч. Против него не возбуждено никакого дела: насколько нам известно, он ни в чем не виноват, кроме, может быть, того, что перешел улицу в неположенном месте. Но его отношения с Мартинесом — вашим тестем — имеют огромное, возможно, решающее значение. Он был влюблен в вашу жену. Что еще? Для вас это болезненно, но снимите тяжесть с души.

Это почти сработало. Эдди открыл рот, и Ван дер Вальк точно знал, что он собирался сказать: да, это правда, и он знал об этом, но ничего не делал — а что можно с этим поделать? — но в конце концов Дэнис уехал в Голландию… Но в последний момент условный рефлекс оказался сильнее.

— Жаль, что я не могу вам помочь, — слишком поспешно ответил Эдди слишком доброжелательным, слишком дружелюбным тоном. — Вам кажется, что я могу, потому что немного знаю Дэниса; он импульсивный молодой человек. Возможно, он потерял голову и совершил какую-то глупость… то есть, я хочу сказать, могла возникнуть такая ситуация, в которой ему показалось, что он выглядит виноватым, и он мог начать вести себя так, словно на самом деле виновен. То есть, предположим, он решил, что вы хотите его арестовать, тогда он мог стукнуть вас по голове… хотя, конечно, его здесь нет, — совсем уж поспешно закончил он. — Мне все это не нравится, честное слово, я и так уже слишком много сказал. Я сделаю для вас все, что угодно.

— Вы можете кое-что для меня сделать. Передайте своей жене, чтобы она зашла ко мне. Если хочет, пусть придет сюда, здесь вполне конфиденциальная обстановка; ей ничего не инкриминируют, и все, что она мне скажет, останется между нами. — О, хватит повторяться. — Я убежден, что она единственный человек, который может пролить свет на то, что меня так беспокоит. Только не воспринимайте мои слова как угрозу, но, понимаете, в противном случае Дублинскому замку совсем не понравится это нападение, и в ближайшие дни вы можете обнаружить их прямо на своем пороге.

— Я ей скажу, — заверил Эдди. — Скажу. Еще по стаканчику? Теперь моя очередь платить.

— Еще стаканчик, — заметил Ван дер Вальк, — и я отправлюсь прямиком в «Грангегорман».

— И я вместе с вами, — с мрачным сочувствием заявил Эдди.

На Белгрейв-сквер живут три очаровательные леди, думал Ван дер Вальк. Нельзя забывать и о двух других.

— Почему эта штука называется «шатобриан»? — спросил инспектор Флинн, которого он пригласил на ужин и который с удовольствием принял приглашение после его намека на смету расходов: его тоже интересовал загадочный левша, и теперь он от души развлекался. — Какой-то французский писатель, да?

— Это все, что мне известно. Похоронен на горе в заливе Сен-Мало. Я знаю об этом только потому, что проводил там отпуск.

— Он что, съедал всю эту огромную порцию?

— Ну, может быть, оставлял кусочек для своей девушки.

— Вот обжора. Завтра вы ужинаете у сенатора Линча, так что тренируйтесь. На десерт он наверняка преподнесет вам Дэниса. Мне должны сообщить из аэропорта, когда они там появятся.

— Почему вы так уверены, что он привезет с собой мальчика? — спросил Ван дер Вальк.

— Сам не знаю. Сенатор Линч весьма убедительная личность. Если он его не привезет, у него окажется чертовски веская причина на это.

— Завтра мне придется нанести визит на Белгрейв-сквер.

— Для этого вам тоже нужна чертовски веская причина.

— Пожалуй. Мне нужно явиться в больницу для осмотра руки. Если я подвину вам тарелку, сможете порезать мясо на мелкие кусочки? Официант думает, что я тигр.

— Без проблем. Да, кстати, я навел справки о тех двух типах. — Он подвинул тарелку обратно и вытащил блокнот, еще более грязный, чем у Ван дер Валька, что говорило о многом.

— Миссис Коллинз и миссис Макманус?

— Точно. Джим Коллинз и Малахи Макманус.

— Оба принадлежат к старой польской аристократии.

— Верно. Между прочим, ни тот ни другой не женаты. Джим Коллинз вообще принадлежит к тому типу людей, которые никогда не женятся. Малахи — его полная противоположность. Я не выпил столько чашек чая, сколько раз он женился. Забавная парочка.

— Забавная — в смысле странная или в смысле ха-ха-ха?

— В данном случае, — немного подумав, решил мистер Флинн, — и то и другое.

— Что-нибудь о них известно? — спросил Ван дер Вальк тоном английского судебного следователя, глядя поверх очков на дрожащего Коллинза.

— Информации предостаточно. — С набитым ртом. — О Джиме мы знаем все. Самый большой обманщик от Дублина до Брея. Ну, может, я слегка преувеличиваю — их здесь превеликое множество. Но в любом случае он страшный плут. Здоровяк вроде Чарльза Атласа. — Он проглотил мясо и продолжил с видимым удовольствием: — Национальный герой. Получает пенсию от ИРА за свои страдания в борьбе против захватчика. Он всем рассказывает, что знал Брендана Брихана, когда они вместе воевали в Борстале. Он никогда не работал.

— Неужели у него такая большая пенсия? — заинтересовался Ван дер Вальк.

— Нет, у ИРА нет ни пенни. Но у него талант добывать деньги. Не так давно ему выдали кучу денег на покупку оружия у чехов, и он привез несколько старых винтовок, которые немцы в 1915 году продали туркам. И все считают, что он провернул выгодное дело.

— Знаменитый персонаж ирландского фольклора.

— Точно. Однажды мы взяли его за показ порнографических фильмов в гараже в Рэтминсе; но нам так и не удалось посадить его; вместо него в тюрьму отправился владелец гаража. Хитрец этот Джим, — снисходительно заметил Флинн. — Он в общем-то безвредный. Все его мозги ушли на накачивание мускулов. Вечно хвастается о своих подвигах в пабе. Между прочим, Джим — левша.