Личная жизнь адвоката - Наталья Борохова

– А много ли сейчас платят медсестрам? – спросила она, небрежно перекидывая ногу на ногу. – Говорят, что вы иногда вынуждены подрабатывать санитаркой? – она с улыбкой оглядела окружающих. – Увы! Ева – всего лишь медсестра из городской больницы.

В ее взгляде сквозили жалость и снисхождение.

– Вы знаете, мне нетрудно вынести судно, если вам это интересно, – сказала Ева. – Могу помочь сменить больному одежду, помыть ему голову и даже постричь ногти.

– Ну, довольно всех этих подробностей! – нетерпеливо махнула рукой Милица Андреевна. – Мы пьем чай.

Странно, но ее знакомые не поняли иронии, и в их отношении к Еве ничего не изменилось. Беседа продолжалась, словно ничего не произошло. Только Ева замкнулась. Гости говорили о том, кто и как проводит свободное время, и когда речь дошла до нее, она натянуто улыбнулась.

– Ничего интересного, поверьте.

Но Милица Андреевна не желала упускать шанс.

– Такой ответ не принимается, милая. Меня всегда интересовало, как проводят свой досуг люди, занятые физическим трудом.

Довольно странное у нее было представление о работе медсестры!

– Вы действительно хотите это знать?

– Конечно. Итак, чем вы любите заниматься?

– Любовью! – ответила она, и один из именитых гостей закашлялся, поперхнувшись виски…

Ева думала, что Артем упрекнет ее за несдержанность, но он повел себя иначе.

– Моя мать вела себя отвратительно. Какая муха ее укусила? – недоумевал он.

Ева тихонько улыбнулась. Судя по всему, его мать давно укусила муха, впрыснув ей яд ненависти и тщеславия.

– Удивительно, – проговорила она, проведя рукой по его гладким темным волосам. – Ты совершенно не похож на своих родителей.

– Меня подменили в роддоме, – легко согласился он, и они рассмеялись.

– А если честно, зачем тебе я? – спросила она.

– Сам не знаю, – улыбался он и тянулся к ней за поцелуем.

– Нет, давай по правде, – она прикрыла ему рот ладонью. – Что ты во мне нашел?

Они лежали обнаженные на кровати в маленькой квартирке Евы. Мать была на работе.

– Ну, ты – красивая… – неохотно начал он. Ему не терпелось заняться любовью, а не отвечать на вопросы семейной викторины.

– Еще.

– Меня к тебе тянет. Еще ты ужасно смешная. Я никогда не знаю, что ты скажешь или как поступишь.

– А тебя не смущает, что я медсестра?

– Нет, почему это должно меня смущать?

– А тебе есть дело до всего этого? – она задрала вверх ногу и большим пальцем провела по покрывалу с оленями, висящему над кроватью.

Его сейчас больше всего на свете занимал треугольник золотых волос внизу ее живота.

– Ты показываешь на оленьи рога? – сгорая от нетерпения, спросил он.

– Нет, конечно. Я показываю тебе сейчас на покрывало, которое моя мать гордо именует ковром. Для тебя имеет значение, что я беднее Золушки?

– Нет, абсолютно, – легко ответил он. – У меня тоже нет денег. Правда, они есть у моей матери.

– В том-то все и дело… – она вздохнула и замолчала. Воспользовавшись этим, он с жадностью набросился на нее, и они сплелись в клубок на убогой кровати, которая скрипела на все лады…

Мама Лида пришла, когда они уже пили на кухне чай. Но по спутанным волосам дочери и халатику, небрежно запахнутому на груди, женщина быстро поняла, чем занимались молодые люди в ее отсутствие. Обычно она не церемонилась с ухажерами Евы, выставляя их за порог и кидая вдогонку оставленную ими одежду. Так она поступила бы и сегодня. Но на табурете в углу крошечной кухни сидел красивый молодой мужчина в дорогом костюме из вельвета. Увидев женщину, он, конечно же, догадался, кем она приходится Еве. Но тушеваться он не стал, а даже наоборот: поднялся с места, улыбнулся и поздоровался. Лида считала себя воспитанной женщиной, поэтому не могла не ответить ему приветствием.

– Это ваша машина стоит во дворе? – спросила она без предисловий.

– Да, – ответил Артем. – Надеюсь, ее еще не разобрали на части?

– О том-то я и говорю. В нашем районе нужно быть осторожнее. Угнать – не угонят, а вот поцарапать гвоздем могут запросто. Просто так. Ради баловства… Я уж подумала, что к нам министр какой приехал.

– Знакомься, мама. Это Артем, – представила Винницкого Ева и, немного смутившись, добавила: – Он – мой друг.

– Очень близкий, – весело улыбнулся Артем, чем заставил девушку покраснеть от удовольствия.

Мама Лида и сама все уже поняла, оценив беспорядок на кровати и смятые простыни. Их маленькая квартирка и с порога просматривалась как на ладони.

– Вы тоже работаете в больнице? – спросила Лида, сама, впрочем, понимая, что спрашивает ерунду. Что такому лощеному молодому человеку делать в больнице? Разве что работать главным врачом. Но для этого он еще не вышел годами.

– Артем – юрист, – пояснила Ева.

– Да, я собираюсь стать адвокатом и открыть частную практику, – согласился Винницкий. – Вот сейчас готовлюсь сдать квалификационный экзамен в адвокатскую палату.

– Боюсь, что благодаря Еве вы его не сдадите, – смущенно проговорила Лида. Она понятия не имела, как обращаться с таким мальчиком и о чем с ним говорить. – Ева, надеюсь, ты не держишь гостя голодным?

– О, не беспокойтесь. Я сыт, – сказал Артем, замахав руками. – Тем более что Ева меня уже напоила чаем с земляничным вареньем.

В холодильнике стояла кастрюля со вчерашними щами, но Лида не была уверена, что лощеному господину понравится запах кислой капусты. Она вдруг вспомнила о пироге с рыбой, который ей разрешила взять с собой мадам Мерцалова. Ей часто отдавали излишки, оставшиеся после обеда или ужина в доме Андрея Сергеевича, поэтому они с Евой могли питаться вкусно и разнообразно.

– Сейчас я вам разогрею пирог, – сказала она, поспешно хватаясь за сумку. – Он с красной рыбой, и вам обязательно понравится.

– Мама! – зашипела на нее Ева. – Артем тебе уже сказал, что сыт.

– Боюсь, я доставляю вам много хлопот, – поднялся с места Артем. – Я, пожалуй, пойду. Ева, не провожай меня. Приятно было познакомиться, – он приветливо кивнул головой Лиде. Взяв ее натруженную руку без маникюра в свою, гладкую и ухоженную, он прикоснулся к ней губами.

Мама Лида была сражена. Ей никогда не целовали руки, впрочем, она и сама на это никогда не рассчитывала. Такое случалось в красивом кино, а она жила в реальном мире и была лишена иллюзий. Лида едва нашла в себе силы кивнуть кавалеру дочери на прощание.

Ева адресовала матери неодобрительный взгляд и тут же вышла проводить приятеля до порога. Когда она вернулась, мать еще пребывала в прострации.

– Как всегда, ты все испортила, мама, – накинулась она на нее. – Стоило тебе лезть со своими пирогами? Ты что, думала его этим удивить?