Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Кннига 3. Сын Ветра - Генри Лайон Олди

— Связывайтесь! Немедленно! Можете действовать от моего имени. Но помните о секретности и неразглашении! Со всех, кто будет иметь дело с матерью Натху, мне придется взять подписку.

«Внешний фактор. У нее имелась связь с сыном. Теперь эта связь прервалась».

Верил доктор Пурохит в собственные слова или нет, но генерал ухватился за них, как утопающий за соломинку. Если доктор прав, если это не просто истерика, если и впрямь есть реальная причина... Быть может, ничто не ново под звездами Ойкумены? Что, если подобное уже случалось?

Мы рехнулись, думал он, набирая текст послания к матерям антисов. Мирра, Кешаб, доктора, я, вся галактика сверху донизу. Я — администратор; бывший военный. Что я понимаю в происходящем? Что могу сделать?! А от меня требуют. На кону даже не карьера — моя жизнь. Я тычусь на ощупь, вслепую, наудачу. Что бы я предпринял, будь я кадровым разведчиком? Генерал попытался представить себя на месте Яна Бреслау, ларгитасца, о котором успел собрать материалы в ходе подготовки операции, но писк зуммера прервал его размышления.

Программа подстановки имен и адресов дала сбой. Это была очень простая программа, рассчитанная на среднего, очень среднего пользователя. Когда вместо однозначного варианта она наткнулась сразу на два имени, программа впала в ступор и запросила человеческой помощи.

— Ну да, близнецы, — пробормотал себе под нос Бхимасена. — Гематры Рахиль и Самсон Коэны. Единственные антисы-близнецы из ныне живущих.

На всякий случай генерал сверился с базой. Мать, Элишева Коэн. Жива. Номер уникома... Бхимасена вручную внес имена близнецов в текст письма и запустил программу дальше. Через минуту обработка была закончена. Всплыло системное сообщение:

«Желаете отправить сообщения по гиперсвязи? Да / Нет».

В кармане запиликал уником.

— Да!

Побоку экономию — время дороже!

Прежде чем ответить на вызов, Бхимасена решительно ткнул пальцем в «Да». Он не отказал себе в удовольствии пронаблюдать, как три сотни виртуальных конвертов стаей вспугнутых птиц уносятся в глубину сферы, всасываются в черное жерло служебного гиперканала.

Исчезают.

— Слушаю!

В сфере возник благообразный лик доктора Пурохита.

— Я договорился с профессором Чатурведи из центра психоэнергетики. Они готовы принять госпожу Джутхани на обследование. Конфиденциальность, подписка о неразглашении, трое посвященных — профессор все прекрасно понимает. Он ждет нас через час.

— Отлично. Я выезжаю.

После ухода хайль-баши они попали в слепое пятно. Их обходили стороной, отводили взгляды, не пытались заговорить. Жить без оскорблений и угроз стало проще, но такое демонстративное игнорирование быстро начало тяготить Гюнтера. Они в своем праве, убеждал Гюнтер-медик Гюнтера-невротика. У них действительно проблемы. Из-за нас, между прочим!

Невротик злобно отмалчивался

Посольство оцепила вооруженная стража. Внутрь, на территорию, стражники не совались, но взяли под усиленную охрану парадный вход и задние ворота. Патрули прохаживались вдоль стен и фасада.

— В соседних зданиях наблюдательные посты, — предупредила доктор Ван Фрассен. — Резерв наготове, где-нибудь поблизости. Сбежать и не думайте. Никаких шансов.

— Аэромоб? — заикнулся было Гюнтер.

И сник под взглядом Регины.

— Аэромоб, кавалер? Куда вы полетите? В пустыню?! Кстати, в случае побега хан казнит всех оставшихся.

— Тогда зачем нас взяли под стражу?

— В смысле?

— Ну, если нам все равно некуда деваться?

— Чтобы вы были сговорчивее, Гюнтер. Угрозы — намеки Кейрина.

— А казни?

— Это уже не намеки. Это действия, и вам стоит это учесть.

К слову, доктор с мужем и сыном не поддержали бойкот пришельцев. Но у посла прибавилось забот, и он не мог остаться с гостями. Артур слонялся рядом, поглядывал на Натху, на Гюнтера, явно желая о чем-то поговорить, — но стеснялся или осторожничал. Регина на вопросы отвечала, но была мрачнее тучи, и Гюнтер почел за благо не донимать женщину.

Союзниками следовало дорожить.

Натху бродил от окна к окну, выглядывал наружу и горестно вздыхал. Машинально он постукивал булавой по полу, словно хромой — тростью, отчего половицы жалобно скрипели и трещали. Брамайн вновь занялся исследованием возможностей собственного тела. На него старались не смотреть. Особо чувствительных тошнило. Гнетущее ожидание тянулось, мотая нервы на локоть, и Гюнтер даже обрадовался, когда в дверях возник кривой хайль-баши.

— Опора Трона желает вас видеть. — На сей раз хайль-баши был краток. — Тебя, колдун, и тебя, Аль-Сахира Химаятан. Следуйте за мной.

Объяснюсь, сказал себе Гюнтер-медик. Кейрин-хан человек? Человек. Разумный? Разумный. А два разумных человека всегда найдут общий язык.

Гюнтер-невротик только вздохнул:

— Натху, жди меня здесь. Я скоро вернусь.

Мальчик послушался, но без охоты. Не наломал бы дров, с тревогой подумал Гюнтер, идя по коридорам. Уловив ментальный посыл доктора, он снял барьеры.

«Когда войдем, опуститесь на колени».

«Зачем?»

«Надо. Делайте, как я».

«Хорошо».

Почему раньше следовало простираться ниц, а теперь достаточно встать на колени, Гюнтер так и не понял. Варварские ритуалы были выше разумения кавалера Сандерсона. То ли дело научное титулование Ларгитаса! Просто и структурно: кавалер — магистр-ассистент, барон — приват-доцент, граф — адъюнкт-профессор...

— Дозволено встать.

Сегодня был краток не только кривой хайль-баши.

— Ты принес амулет, колдун?

Маленькая комната, чище и опрятнее всех, что Гюнтер до сих пор видел в посольстве. Стекла окна вымыты до блеска. Светло-розовая драпировка стен лишь слегка выцвела. На полу можно обедать — ни пыли, ни сора. Кресло с узорчатым сиденьем, ножки в виде львиных лап. Низенький столик с пустой вазой для фруктов.

Все.

Креслом Кейрин-хан воспользоваться не пожелал. Он стоял рядом, весь в черном с серебром — хищный, властный, строгий. Хан ждал ответа.

— Нет, о великий.

Гюнтер с удивлением выяснил, что делает успехи. Величанье слетело с языка само собой — и ничего, не покоробило.

— Причина?

Хан был искренне заинтересован. Признаков гнева он не выказывал, но все могло измениться в любую секунду.

— Как я и говорил вчера, у меня нет амулета.

— Я повелел тебе его сделать.

— Прошу прощения, о великий, но это не в моих силах.