Этим вечером я буду неотразима. Не все француженки парижанки - Лора Ватрен

Вторая пациентка с абсолютно гладким, без единой морщинки лицом (результат регулярных инъекций), уже с порога произнесла, не скрывая своего крайнего возбуждения: «Доктор, что-то пошло не так, я выгляжу, как шарпей!» В это время ни один мускул на ее лбу не дрогнул. Доктор С., понимая весь драматизм ситуации, внимательно слушает и пытается ее успокоить: «О’кей, сделаем сейчас совсем небольшие инъекции, вот в это место, лицо будет выглядеть гармоничнее». – «Мне бы хотелось, чтобы губы были полнее, приблизительно вот так», – произносит пациентка, оттопырив нижнюю губу. Доктор С., продолжая ее успокаивать, говорит ободряющим тоном: «Хорошо, сделаем инъекции в уголки рта, сгладим морщинки и придадим полноты губам». Пациентка не унимается: «Моя подруга сказала, что в этот раз ботокс не произвел нужного эффекта и что мое лицо, как печеное яблоко». Доктор С. не выдерживает: «А кто она такая, ваша милая подружка? И с какой стати вы ей рассказываете, что делали ботокс? Никогда ничего не говорите! Никому!»

И как бы про себя доктор добавляет: «Я всегда предупреждаю моих пациенток, чтобы они никому ничего не говорили. Даже если многие женщины прибегают к подобным технологиям, рассказывать об этом не принято. Это табу! – И вздохнув, она произносит еще тише: – Вы же знаете, люди любят посплетничать…»

Далее появилась наследница клана промышленников со своей дочкой. На повестке дня – ничего не значащая болтовня и бородавка на подошве. Тщательно осмотрев ребенка, доктор С. пришла к заключению, что она не нуждается в лечении. Мать, тонкая и изящная, как лиана, женщина с молочно-белой кожей и рыжими волосами на пороге сорокалетия, не спуская глаз со своего отражения в зеркале, спрашивает: «Как вы думаете, пора ли мне приступать к каким-нибудь процедурам?» Доктор С., стараясь сохранить беспристрастность, отвечает, протягивая ей брошюры: «Почитайте, здесь все о ботоксе, это действенное средство, которое используется на протяжении десяти лет. А вот рекламный проспект по гиалуроновой кислоте». Сорокалетняя красавица-миллионерша, внимательно вглядываясь в свои уже заметные морщинки, прощебетала: «Я уверена, мои подружки-американки в моем возрасте уже проделали много всего разного».

Но на самом деле американки с завистью смотрят на нас, живущих в обществе, отвергающем любой диктат. Лора Дерн, известная актриса, снимавшаяся в нашумевшем фильме «Сейлор и Лола» (в российском прокате – «Дикие сердцем»), сказала в интервью, опубликованном в журнале Figaro Madame: «Через десять лет я попрошу эстетического убежища во Франции, где я смогу работать до глубокой старости, даже если покроюсь морщинами! Как Жанна Моро. Человеческое лицо со всеми его изъянами и достоинствами – самое прекрасное, из всего того, что было сотворено природой!»

И у нас нет никакого сомнения в том, что молодящиеся старушки, мнящие себя красотками, никогда не будут пользоваться успехом в Париже.

На протяжении вот уже нескольких лет спа-заведения являются для районных салонов красоты приблизительно тем же, чем являются безликие и претендующие на пафосность бары для выходцев из Оверни, традиционно владеющих кафе и ресторанами в Париже. Париж обуржуазивается, и ему не удалось избежать процессов глобализации. Но это имеет и положительные стороны: посещение рафинированного спа-салона с приглушенным светом и релаксирующей музыкой, где эстетистки лепечут вам на ушко милый вздор, представляет собой наслаждение для глаз и умиротворение для души. И он в корне отличается от какого-нибудь районного салона красоты вроде Vénus de beauté, где шторы цвета «само» не гармонируют с плиткой на полу, а стены увешаны пыльными рекламными проспектами. И отныне те редкие моменты удовольствия, которые мы можем себе позволить, мы проводим в атмосфере гламура, отчего только выигрываем. Хотя количество спа-салонов настолько возросло, что мы готовы грудью броситься на защиту маленьких институтов красоты, ходатайствуя перед Всемирной торговой организацией о продлении срока их существования, потому что они для нас так же важны, как камамбер и рокфор! Признаемся, мы не являемся их постоянными посетительницами и чаще заходим в институты красоты ради проведения сеанса эпиляции, но в данном случае ставкой в игре являются те отношения доверительности, которые традиционно устанавливаются с персоналом в нейлоновых халатиках, и, кроме того, это целый пласт парижской жизни, который бы хотелось сохранить. Разве мы не правы?

На протяжении многих лет скрытые за стенами больших отелей и предназначенные для богатой клиентуры, спа-салоны в наши дни процветают. Sultane de Saba, Cinq Mondes, Nuxe, Bleu, Montecino или Omnisens дают возможность до предела загруженной работой горожанке расслабиться и отдохнуть.

Париж не является чемпионом мира по предоставлению услуг, как, например, Нью-Йорк. «О, нет, мадам, к сожалению, по воскресеньям мы не работаем… Вынуждена вас огорчить, но после 19 часов у нас нет записи». И как же в таком случае поступают работающие женщины? Они пользуются возможностями, предоставляемыми сокращенным рабочим графиком? «Нет, мадам, я не могу вас записать на прием к Надеж… Да, разумеется, я понимаю, что вам понравился массаж, который она вам сделала в прошлый раз, но право на постоянного эстетиста имеют только VIP-клиенты. Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Понимаете, это бы усложнило организацию труда в салоне». Нет, не понимаю, но раз уж вы утверждаете… Иногда бывает практически невозможно дозвониться в салон, чтобы записаться на прием. После нескольких сообщений, оставленных в спа-салоне Cinq Mondes, я так и не дождалась, что мне перезвонят. А так как срок действия талона на обслуживание, который мне подарили на Новый год, истекал, я отправила туда своего безотказного мужа, передвигающегося по Парижу на скутере, которого все называют «Тото-30»,[86] поскольку у меня не было времени (я знаю, что мой муж – замечательный человек!).

Не каждая парижанка, разумеется, может себе позволить расслабляющий массаж или серию косметических процедур для лица за 90 евро в час. Но, если возникает желание переместиться в пространстве, ощутив при этом блаженство, можно отправиться в хамам. Что является свидетельством того, что Париж – это сосредоточие многих культур. Хамам – демократическое заведение. Здесь вы встретите представительниц всех слоев общества, всех возрастов и цветов кожи. Но атмосфера, разумеется, более сдержанная, чем в арабских странах: нет женщин с чувственными и пышными формами, движущихся в ритме танца и распевающих на все лады «йюйю», никто не курит наргиле,[87] играя в карты в предбаннике. Но не нужно думать, что француженки столь целомудренны. Если вы зайдете в Medina Center, хамам с довольно безликим декором, который тем не менее оживляет один из самых мрачных кварталов XIX округа (лучше прийти сюда среди недели, потому что по выходным очень много народа), вы увидите, что все женщины топлес, а из одежды у них всего лишь нижняя часть бикини. Любительницы банных процедур, регулярно посещающие хамам, любезно объяснят тем, кто здесь впервые, как пользоваться черным мылом и глиной рассул,[88] сколько времени проводить в парной, для чего нужны горячие камни и бассейн с ледяной водой.