Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне - Дмитрий Язов

Рассказав об этой истории, Голованов, близко знавший Сталина, отмечает: «Строгий спрос по работе и одновременно забота о человеке были у него неразрывны. Они сочетались в нём так естественно, как две части одного целого и очень ценились всеми близко соприкасавшимися с ним людьми. После таких разговоров как-то забывались тяготы и невзгоды. Вы чувствовали, что с вами говорит не только вершитель судеб, но и просто человек».

Д.Т. Язов: – Вы спрашивали, как нашим полководцам удалось превзойти немецких. Их воспитывала, поднимала на служебные высоты сама атмосфера, созданная в армии при Сталине. Главный маршал артиллерии Николай Дмитриевич Яковлев отмечал: «Сталин обладал завидным терпением, соглашался с разумными доводами. Но когда по обсуждаемому вопросу принималось решение, оно было окончательным. В своей книге «Об артиллерии и немного о себе» Николай Дмитриевич описывает совместную работу с Верховным Главнокомандующим. «Работу в Ставке отличала простота, большая интеллигентность. Никаких показных речей, повышенного тона, все разговоры – вполголоса…

Он не любил, чтобы перед ним вытягивались в струнку, не терпел строевых подходов и отходов.

При всей своей строгости Сталин иногда давал нам уроки снисходительного отношения к небольшим человеческим слабостям. Особенно мне запомнился такой случай. Как-то раз нескольких военных задержали в кабинете Верховного дольше положенного. Сидим, решаем свои вопросы. И тут как раз входит Поскрёбышев и докладывает, что такой-то генерал… прибыл.

– Пусть войдёт, – сказал Сталин.

И каково же было наше изумление, когда в кабинет вошёл не совсем твёрдо державшийся на ногах генерал! Он подошёл к столу и, вцепившись руками в его край, смертельно бледный, пробормотал, что явился по приказанию. Мы затаили дыхание. Что-то теперь будет с беднягой! Но Верховный молча поднялся, подошёл к генералу и мягко спросил:

– Вы как будто сейчас нездоровы?

– Да, – еле выдавил тот пересохшими губами.

– Ну тогда мы встретимся с вами завтра, – сказал Сталин, – и отпустил генерала.

Когда тот закрыл за собой дверь, И.В. Сталин заметил, ни к кому не обращаясь:

– Товарищ сегодня получил орден за успешно проведённую операцию. Что будет вызван в Ставку он, естественно, не знал. Ну и отметил на радостях свою награду. Так что особой вины в том, что он явился в таком состоянии, считаю, нет».

Рассказав эту поучительную историю, Яковлев добавляет, что во многом благодаря Сталину, в руководстве страной с первого дня войны и до последнего было нерушимое единство. Слово Верховного Главнокомандующего было законом.

Корр.: – Дмитрий Тимофеевич, заметили, что наши либералы запустили по новому кругу свою заезженную пластинку: войну мы выиграли вопреки Сталину? Жириновский просто в истерике заходится, пытаясь доказать недоказуемое.

Д.Т. Язов: – Всё объяснимо. Приближаются выборы. В Думу хочется. А предъявить народу нечего. Вот и пускают в ход давно опровергнутые небылицы. Я недавно прочитал книгу Феликса Чуева о нашем выдающемся авиаконструкторе Сергее Владимировиче Ильюшине. Ему принадлежат вот эти слова: «У Сталина была хорошая черта: он не любил всякую сволочь и очень любил Россию Он был для честных. И воспитывал надёжных. Потому и побеждали».

Корр.: – Мой отец во время войны летал на знаменитом ильюшинском штурмовике Ил-2. О войне он рассказывать не любил, но в семье были книги про авиацию. В одной из них я нашла слова английского генерала: «Россия выпотрошила немецкую армию. Ил-2 был одним из её наиболее важных хирургических инструментов».

Д.Т. Язов: – А Вы знаете, что в судьбе этого прославленного самолёта, можно сказать, решающую роль сыграл Иосиф Виссарионович. Не знаю, что было причиной – может быть, недомыслие, косность, не исключена и зависть – но против самолёта ополчились все, от кого зависел его выпуск. Особенно упорствовали военные. Ильюшин не сдавался. Но на всякий случай приготовил чемоданчик с сухарями. До серьёзной опалы дело не дошло. Вмешался Сталин. Отправил за конструктором машину. Привёз к себе, сказав:

– Если не возражаете, товарищ Ильюшин, поживёте пока у меня. Здесь, надеюсь, Вам никто не будет мешать работать.

Конструктор прожил у вождя неделю. Позже он делился своими впечатлениями с сотрудниками: «У Сталина никакой роскоши, но огромное количество книг. Все стены в книгах. Он читал по ночам по триста-пятьсот страниц… Мы вместе питались – щи, гречневая каша, никаких разносолов… Конечно, за эту неделю я измучился до предела. Выдержать темп работы Сталина непросто».

Но самое интересное было впереди. В один из дней вождь привозит Ильюшина на заседание Политбюро. Кроме соратников Сталина присутствуют авиационные специалисты. Выслушав разные мнения, Иосиф Виссарионович сказал: «А теперь послушайте, что думаем по этому поводу мы с товарищем Ильюшиным….» В итоге ильюшинское КБ осталось в Москве, а Сергей Владимирович и его сотрудники получили возможность спокойно заниматься своим делом.

Казалось бы, всё улажено. Но Сталин не выпускает историю с самолётом из своего поля зрения. И вот через какое-то время директорам авиационных заводов Шенкману и Третьякову летит грозная сталинская телеграмма: «Вы подвели нашу страну и Красную Армию. Вы не изволили до сих пор выпускать самолёты Ил-2. Самолёты Ил-2 нужны нашей Красной Армии теперь как воздух, как хлеб. Шенкман даёт по одному Ил-2 в день, а Третьяков даёт МиГ-3 по одной, по две штуки. Это насмешка над страной, над Красной Армией.

Нам нужны не МиГи, а Ил-2. Если 18-й завод думает отбрехнуться от страны, давая по одному Ил-2 в день, то жестоко ошибается и понесёт за это кару.

Прошу Вас не выводить правительство из терпения и требую, чтобы выпускали побольше Илов. Предупреждаю последний раз».

Корр.: – И кто-то ещё смеет утверждать, что войну мы выиграли вопреки Сталину.

Д.Т. Язов: – Послушайте, что было дальше. «Отбрехнуться» не удалось. После сталинских указаний всё нашлось для производства необходимого количества самолётов. И на фронт ежедневно пошло по сорок Илов.

А машина была действительно замечательной. О ней говорили: это русское чудо, звёздный час Ильюшина. В мире не было равного этому самолёту.

А вот немецкая оценка: «Самолёт Ил-2 – свидетельство исключительного прогресса. Он является главным, основным противником для немецкой армии».

Для Сталина всегда на первом месте было дело. И, конечно, человек, от которого зависела судьба этого дела. Известен, например, такой случай. Верховный Главнокомандующий был недоволен работой Главного штаба Военно-морского флота. Встал вопрос о замене. Рекомендовали адмирала Исакова, но были сомнения: утвердят ли его кандидатуру. У адмирала была ампутирована нога. Все сомнения развеял Сталин. Он сказал: «Лучше работать с человеком без ноги, чем с человеком без головы».

Корр.: – Вы, конечно, смотрели один из последних телевизионных «Поединков», где скрестили шпаги лидер ЛДПР Владимир Жириновский, производивший, мягко говоря, впечатление человека не совсем вменяемого и спокойный, корректный, вооружённый множеством фактов, Николай Стариков. Основной удар, естественно, наносился по Сталину, но досталось и Старикову, его защищавшему. Против него ополчились не только команда Жириновского, но и так называемый эксперт с какой-то учёной степенью и даже Соловьёв, ввернувший по ходу разговора про зловещие энкаведешные «воронки», забирающие по ночам добропорядочных граждан. И что в итоге? Старикова поддержало на 50 тысяч телезрителей больше, чем его коллективных оппонентов. Народ чует ложь за версту.