Узел времен - Грэм Хэнкок

Она думала, что Баннерман будет лично заниматься с нею в проекте, от начала и до конца.

— Да, боюсь, что так. Мне приходится разрываться между двумя работами, здесь и в медцентре университета в Лос-Анджелесе. Распорядок таков, что я работаю четыре дня в неделю там и три — здесь, но сейчас мне нужно срочно возвращаться в Эл-Эй, на самом деле я уже опаздываю. Вернусь в Ирвайн только в пятницу.

— А сегодня какой день недели?

— Вторник.

Леони призадумалась, пытаясь привести в порядок сумасшедшие события последних дней. В пятницу вечером она нюхнула кокаин, напилась водки, потрахалась с очередным богатым ничтожеством и была арестована дорожной полицией Калифорнии. Днем в субботу она наглоталась оксиконтина. Вечером того же дня, когда она вышла из тела и отправилась в мир Синего Ангела, Джон Баннерман сражался за ее жизнь в реанимации. Вечером в воскресенье в больницу пришли мама и папа. Утром в понедельник ее силой увезли в Маунтин Ридж. В понедельник вечером она пыталась сбежать, после чего ей вкатили ударную дозу кетамина, спровоцировавшую новый опыт выхода из тела и новую встречу с Синим Ангелом. Во вторник, с утра пораньше, Джон Баннерман примчался в психушку и освободил ее.

Действительно, сегодня вторник, еще даже день не наступил.

— Вторник… среда… четверг… пятница… значит, я тут буду три дня сидеть без дела, пока ты не вернешься?

— Не обязательно.

Леони поняла, что это одно из любимых слов Баннермана.

— В смысле, «не обязательно»? — передразнивая его, спросила она.

— Ну, например, ты можешь хоть сейчас отправиться к моим коллегам и пройти эксперимент под их руководством. Они отличные специалисты.

Говоря это, он повел ее в приемную, где сидел серьезный молодой мужчина, чисто выбритый, с короткой прической и очень тонкими губами. Рядом с ним расположилась крупная, рыхлая смуглая женщина лет сорока с чем-то, с изрядным носом и тремя темными волосинками на подбородке. Баннерман представил их. Женщину он назвал «доктор Шапиро», а мужчину — «доктор Монбьё».

Шапиро заговорила с ними грубовато и нервно, явно не обрадовавшись факту появления Леони.

— Джон рассказал нам о том, что ты недавно пережила клиническую смерть, — начала она, когда Леони села. — Мы согласились, не без принуждения с его стороны, принять тебя в нашу исследовательскую программу с ДМТ. Но у меня есть сомнения относительно пригодности твоей кандидатуры, и я обязана высказать свое мнение и внести его в протокол исследований.

— Конечно, — ответила Леони, не зная, что еще можно ответить в такой ситуации. — Говорите.

Шапиро наклонилась вперед, поставив локти на стол и сложив пальцы рук в треугольник.

— ДМТ — достаточно грубое средство, способное задействовать определенные участки мозга и структуры сознания, которые лучше было бы не трогать, поскольку это может вызвать неприятные и даже страшные переживания.

— И…

— Поэтому я хочу спросить тебя. Если ты пережила полноценную клиническую смерть, то задумывалась ли ты о риске снова попасть в ту реальность, в которой ты уже побывала?

— Риске? Каком риске? — удивленно поглядев на Баннермана, переспросила Леони.

Врач глядела на нее, не отрываясь.

— Некоторые люди — а, по словам Джона, ты из их числа — имеют сильную врожденную способность контактировать с «миром духов» и «духовными существами», чем бы это ни являлось на самом деле. Воздействие ДМТ усиливает способности человека проникать в эти реальности, будь они реальны или иллюзорны, нам это неизвестно. Человек становится уязвим. Некоторые начинают сомневаться в своей психической нормальности и способности и дальше жить нормальной жизнью.

— Но, говоря со всей откровенностью, — перебил ее Монбьё, — они не становятся сумасшедшими и способны и далее жить нормально.

— Ну, пока что — да, — скептически сказала Шапиро. — Но кто знает, что будет дальше? Чем дольше я работаю в этом проекте, тем сильнее я убеждаюсь, что ДМТ может нанести сильный вред психике…

— Звучит неутешительно, — заметила Леони.

— А мы и не стараемся утешать, — парировала Шапиро. — Я хочу, чтобы ты четко осознавала, что собираешься заняться очень серьезным делом… ДМТ не предназначен для «приходов», «кайфа» или «расколбаса», всего того, для чего принимают те наркотики, опыт общения с которыми у тебя уже есть.

— Слушайте, я прекрасно понимаю, что здесь дело серьезное, а не «расколбас», понятно?! — взорвалась Леони. — Понимаю, что есть некоторый риск, спасибо, что предупредили. Но есть нечто, что мне необходимо сделать, и я уже приняла решение. Думаю, ты прав, — добавила она, обращаясь к Баннерману. — Мне незачем ждать, пока ты вернешься, чтобы начать работать с ДМТ. Если ты сказал, что я готова, значит, я готова.

Баннерман проигнорировал ее браваду.

— Ты готова лишь в том случае, если ты сама чувствуешь, что готова, — сказал он.

— Тогда я думаю, что все в порядке. Давайте начинать.

В десять утра в четверг, с сердцем, бьющимся несколько чаще обычного, Леони пришла в лабораторию в подвале исследовательского здания.

Единственной ее обязанностью за прошедшие два дня было пройти утомительные медицинские проверки на предмет работоспособности дыхательной и кровеносной системы и печени. А еще сделать ЭКГ и сдать бесчисленные анализы крови и мочи. Кроме этого, она была предоставлена сама себе, но настолько боялась начинать общаться с другими, что почти постоянно сидела у себя в комнате, стараясь даже в туалет не ходить, если там в это время был кто-то другой. В столовой она общалась с остальными односложно и настороженно. Среди добровольцев был один парень, лет на восемь-десять старше ее, великовозрастный студент, слушатель курса в Беркли, одетый как хиппи, который пару раз пытался разговорить ее. У него был приятный голос и легкий акцент, сходный с британским. Но Леони игнорировала его попытки. Ей хотелось как можно дольше оставаться в своей полупустой комнате и покрывать листы бумаги рисунками картин, увиденных ею в «земле, где все становится известно». Два солнца на небе, странные зеленые цветы, Синий Ангел, коровы-жуки, птицедеревья и девушка с каштановыми волосами…

Кто эта девушка? Как она попала в мир Ангела? И почему Леони почувствовала такую сильную связь с ней? Будто пытаясь расшифровать тайное послание, она нарисовала с дюжину набросков портрета незнакомки, в деталях вспоминая симпатичное мальчишеское лицо, но так ничего и не поняла.

Может, ДМТ поможет ей попасть туда, где она найдет ответы хотя бы на часть вопросов?

Монбьё и Шапиро уже ждали ее в лаборатории. Они дали ей на подпись пачку документов, а потом повели по длинному коридору, вдоль ряда пластиковых стульев. Затем они вошли в отгороженную шторой комнату, где находились больничная койка, стойки для капельниц, ящики с медикаментами и рукомойник. Улегшись на койку, Леони поглядела на потолок. Шапиро закатала ей рукав, протерла кожу стерилизующей салфеткой и ввела иглу капельницы в вену на предплечье.