Казанова - Герман Кестен

Казанова охотнее играл литературного дилетанта, чемпризнавался, что между двадцатью пятью и двадцатью семью годами своей жизни оннапрасно трудился в Париже, стремясь сотворить литературную карьеру, и что вИтальянской Комедии в Париже он поставил оперу, которая провалилась. При этомон не лжет, или лжет лишь в мелочах, которые не важны. Он говорит правду. Нотак много способов сказать правду. Существует также много правд. Кто такодинок. кто живет так интенсивно, с такой фантазией и такой чувственностью, тотсоединяет воедино множество жизненных путей. Но при всем многообразиивозможностей и преднамеренных сдвижках всегда остается истинным полнота жизниэтого индивидуума, его колоссальное чувство жизни, интенсивность его радостибытия и ощущения счастья, которые собственно и делают людей и писателейединственными в своем роде.

Что говорили о герцоге Орлеанском, регенте при Людовике XV,подходит и Казанове: его жизнь была непрестанным упоением, прерываемым ученымиштудиями и интенсивной духовной жизнью. Поэтому его жизнь выглядит так, как онее изобразил. Он видел цель бытия в успехах и наслаждениях, в соединении оргиии духа, тихих занятий и буйного сладострастия. Его безнравственность и егоинтеллект равным образом годились для страсти. Враг революции, он был одним изтипов, которые ее подготовили. Он писал: «Единственная система, которую я имею,состоит в том, чтобы заставить меня шевелиться. Мои окольные пути, вероятно,научат вдумчивого читателя, как можно парить над пропастью. Это зависит лишь отналичия мужества.»

Казанова был в прекраснейшем возрасте, когда впервые приехалв Париж. Париж был столицей мира. Людовик XV (Многолюбимый), правнук инаследник Людовика XIV (Великого), думал, как и его прадед, что он наместникбога на земле, абсолютный монарх, который говорит: «Cela durera bien autant quemoi» (Пока я есть, все будет точно таким же.) Когда он умер, радость народабыла безграничной.

Людовик XV в тяжелые моменты всегда прибегал к решительныммерам. Его девизом было: кто не отваживается, тот не выигрывает. У него, как иего прадеда Людовика XIV, было честолюбие играть первую роль среди королейЕвропы. Он думал, что французскому королю милостью Господа проститься все, лишьбы он защищал и приумножал католическую церковь. Среди его многочисленныхвозлюбленных выделялись Помпадур и, на двадцать лет моложе, Дюбарри. ПарижанкаПомпадур была только на одиннадцать лет моложе его и умерла за десять дней донего, оставив ему долги Семилетней войны и расцвет литературы.

Личные и общественные пороки короля Людовика XV, егоабсолютизм в политике, религии и экономике, многочисленные войны, которые онпроиграл из-за ложной внешней политики, потеря Канады и Индий после Семилетнейвойны, сделали политические и социальные реформы требованием дня. Философы критиковализлоупотребления старого режима, социальные преимущества привилегированныхсословий, духовного и дворянского, которые не исполняли соответствующей службы.Кроме философии расцвели также музыка, живопись, литература.

Правили дамы, а с ними сентиментальность, la sensibilite,которая нашла свое сильнейшее выражение в 1761 году в «Новой Элоизе» Руссо.

Монтескье писал: «Ни при дворе, ни в городе или провинции несуществует дела, которое не держала бы в руках женщина.»

Кребийон-сын писал (в «La Nuit et le Moment»: «Ночь имгновение»): «Никогда не были женщины столь непритворны в обществе, никогдастоль мало не играли в добродетель. Можно нравиться, можно обниматься. И еслинаскучили друг другу, то расставались со столь же малыми церемониями. Иобнимались заново с той же живостью, что и в первый раз, и опять расставалисьне ссорясь.»

В такой Париж приехал Казанова. Он плыл в золотом, продажномпотоке и оставался критичным республиканцем из Венеции. Но в Париже он принялмеру большого света. Эта мера ему подходила. Он приехал в Париж как плут, апокинул его как сноб.

Балетти и Казанова встретились в Турине, где впервые увиделивблизи короля (короля Сардинии, герцога Савойского) и были удивлены, что корольбыл сутулый и имел самый обыкновенный вид. В театре танцевала Жоффруа, окоторой Казанова сообщает, не объясняя когда, где и как, что мадам стала егосотой метрессой.

За пять дней они добрались до в Лиона, где Казанова встретилзнаменитую куртизанку Анчилью и стал вольным каменщиком.

Ложи вольных каменщиком, вероятно последний настоящиймистический союз Европы, происходили из средневековых цехов строителей соборов,и объединяли людей без различия религии, расы, сословия или государственнойпринадлежности, которые называли себя братьями и с помощью достойных ритуальныхдеяний стремились достичь духовного углубления, нравственного благородства иистинной человечности. Они делились друг с другом таинствами, секретнымиритуалами и обычаями, словами и знаками. В реликвиях вольных каменщиков узнаютритуалы рождения и плодородия, культ умирающего и воскресающего бога,стремление к мистическому соединению с высшим существом. В восемнадцатомстолетии они удовлетворяли глубокую потребность в гуманности, терпимости,всемирного братства, но также и в протекции, тщеславии, таинственности.

Император Франц и король Фридрих II Прусский, Вольтер и лордЧестерфилд, Гайдн и Моцарт, Лессинг и Гете были вольными каменщиками, какмногие друзья Казановы, как князь де Линь, граф Ламберг и Опиц.

От «Волшебной флейты» Моцарта и Шикандера и стиховкаменщиков Гете, до «Эрнст и Фальк. Разговоры с вольным каменщиком» Лессинга, овольных каменщиках было опубликовано много глубокомысленного и еще большевздорного. Их обвиняют во Французской и в других революциях. Они хотелизавершить воспитание человечества. Их упрекают в замышлении заговоров иорганизации покушений. Впрочем, вольные каменщики действительно сильнейшимобразом поддерживали один другого.

Казанова был введен в ложу господином, с которымпознакомился у коменданта Лиона генерал-лейтенанта маркиза де Рошбарона, братакардинала де Ларошфуко. Смеясь, говорит он о выдуманных пустяках масонства. Онстал в Париже братом и мастером, а позднее, как он говорит, достиг еще большейстепени посвящения. Каждому молодому человеку хорошего рода, который,путешествуя, хочет узнать мир, Казанова советует стать вольным каменщиком. Ноон должен хорошо выбрать ложу.

По этому случаю Казанова цитирует из Плутарха историюАлкивиада, который был приговорен к смерти и конфискации имущества за то, что всвоем доме с Политианом и Теодором высмеивал Великие Мистерии. Его должны былипроклясть жрецы и жрицы, но одна жрица сорвала это, заявив: я жрица, чтобыблагословлять, а не проклинать.

Казанова жалуется также на «космополитов», «временщиков»,для которых нет ничего святого, все они рассматривают как незначительное ибезрезультатное. Он высказывает обычные моральные жалобы каждого поколения,которое слабости человечества приписывают собственному времени.

После возвращения в Венецию Казанова тоже посещал ложи идаже вербовал на родине новообращенных. Масонство было одной из причин егоареста государственной инквизицией. После побега он выступал в Париже в ролимасонского мученика.