"Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - Сергей Анисимов

— Пока звучит как бред. Если бы он кого-то конкретно ждал, то просто…

— Вот-вот. Я то же самое и сказал, когда увидел это впервые. Смотри дальше.

Еще кадры, точнее стоп-кадры с камер наблюдения: в низком разрешении, с горизонтальными полосками развертки. Человек в стойке, стреляет с двух рук. Выражения лица не видно, потому что камеры не снимали его анфас — одна спереди-слева, вторая спереди-справа. И потом резким переходом уже качественные цветные снимки, снятые явно позже. Тела, наваленные на закруглении эскалатора, между исщербленными пулями лаковыми барьерами.

— Сколько? — невнятно спросил Николай, но полковник понял.

— Девять человек. Но это именно здесь, на сходе с эскалатора. Вместе с тремя полицейскими и тремя дежурными метро — пятнадцать. Из них 14 убиты и 1 умер от ран пять часов спустя, в клинике имени Джанелидзе.

— А патронов он сколько потратил?

— 70 патронов ровно. Один раз сменил магазины, но не успел их дострелять.

Полковник остановил слайд-шоу и последовательно открыл два файла с видеороликами. Развернул на всю ширину экрана, показал. Тот же человек с пистолетами. Вспышки идут то чаще, то реже: левый-правый, левый-правый. Потом, после этого кажущегося бесконечным кадра, — мельтешение, выбивающиеся крошки из мрамора, вспышки света под ногами стреляющего, и он падает, как подрубленный.

— Последние 10 секунд еще раз, пожалуйста.

Полковник провел курсором по ползункам просмотровых окон видеофайлов, переводя оба назад. Это были вырезки из каких-то более полных записей, наверняка суточных или по крайней мере длиной в рабочий день.

— По ногам сзади?

— Точно так. Полицейский из внешнего наряда дал длинную очередь прямо от дверей. Не поверишь, 5 пуль в ноги: 3 и 2, если тебе это интересно. И еще одна от взбежавшего вверх по эскалатору: касательным в бок, но довольно глубоко. Но этот быстро огонь прекратил, тут же. Полицейские… У них рефлекс, чтобы не убивать. Их годами за каждый патрон дрючили, а если человека убить, даже преступника… В большинстве случаев сразу конец карьере.

Николай помолчал. Он до сих пор не понимал, что происходит и в чем смысл показа ему фотографий и роликов, очень не похожих на настоящее. Произошедшее выглядело как учебное пособие, разработанное явно больным сценаристом и поставленное страдающим чем-то серьезным режиссером. И продемонстрированное теперь ему. Очередная проверка? Но на кой черт?

— Среди убитых на эскалаторе есть кто-нибудь значимый? Старший офицер, ведущий инженер производства, прогрессивный журналист?

— Правильный вопрос. Но нет, таких нет ни одного человека. Сплошь пролетариат и электорат. Ну, еще вопросы есть? Если нет, то давай досмотрим.

Еще десяток снимков в разном качестве, снятых с нескольких точек. Все вперемешку — и стоп-кадры с камер, во время стрельбы и непосредственно перед ее началом, и сразу после.

— Ну, а теперь «внимание, вопрос», как говорил Климент Ворошилов знатокам… Что ты обо всем этом скажешь?

Николаю очень хотелось пожать плечами, но он сдержался.

— Когда человек стреляет по-македонски, с ним почти все понятно. Dual Wielding, он же Akimbo-style подразумевает, что человек лох. За исключением случая, когда мы имеем достоверно высокий процент попаданий. 14 убитых и 1 умерший от ран на 70 потраченных патронов… Очень точные, правильные, техничные действия: например, то, что он начал с полицейских. Уничтожение дежурной в ее будке, которая должна была тут же остановить эскалаторы. Но при всем этом — полный бред во многом другом. Зашел, вышел, снова зашел. Очередь сзади по ногам… Мое заключение — это профессионал, но со съехавшей крышей.

— Николай, — отчетливо произнес полковник. — Тебе когда в последний раз говорили, что твой куратор — мудак?

— Да сроду такого не говорили, — удивился он. — А с чего это вдруг такое объявление?

— С того, что он вчетверо больше всех остальных с тобой работал. Тебе вообще не надо было в поле идти. Твоя неожиданная пятерка по стрельбе из пистолета, пара других отличных оценок — они не значат ничего. Тебе надо было с самого начала сидеть в теплом бункере и чтобы снаружи стояла пара олигофренов с ручными пулеметами наизготовку. Вот это было бы правильно. Причем я даже делаю скидку на то, что ты врач, а это из той же, в общем-то, сферы. Ну что, хочешь увидеть его?

— Кого?

— Кокетничаешь. Джейсона Эрлиха, кого же еще.

Вот тут он и не нашелся, что сказать.

— Я думал, это Имярек. В смысле псевдоним, присвоенный актеру, видеомуляжу… Музыку для «Доктора Хауса», на которого он так похож, действительно писали Йон Эрлих и Джейсон Дерлатка, ко второму сезону его заменили на Ли Робертса… Так он настоящий? И он жив?

— А ты думал, зачем потом пинали его с двух сторон? Зачем наручники? Жив, и наш. Представляешь? Сколько диверсионных групп по стране действовало и действует! Где-то они чисто срабатывали и уходили. Где-то им оказывали сопротивление, и они потери несли и здесь, и в Москве, и в Полярном, и в Ваенге, и еще, наверное, где-то. Пару раз их загоняли потом, на отходе. И даже вру, даже не пару раз. В общем-то, довольно много они потеряли в общей сложности, хотя статистики никакой нет и не будет. Но живой, пленный — этот первый.

— Один?

— Ну, я этого тебе не говорю, но есть еще. Во Владивостоке — это как на другой планете. И не поверишь, кто его взял. Вице-адмирал Авраменко, замкомандующего Тихоокеанским флотом. Немолодой такой, седой мужик, с лишними килограммами и все такое. На пороге родного дома, за 15 минут до того, как все началось. Два убитых, один раненый и взятый. Во людей раньше бабы рожали! Сейчас таких не делают уже…

Николай сидел, выпятив вперед обе челюсти, так, чтобы натянулась кожа на лице. Мама, увидев такое, обычно сразу начинала гавкать. Но сдержаться было сложно: очень уж он удивился.

— Значит, автобусы и троллейбусы… — раздельно проговорил Николай больше самому себе. — И метро. Нет, не похоже… По тому, что я видел и слышал, — не похоже.

— Почему? — быстро поинтересовался полковник.

— Вы не просто так мне те документы давали. На столько разных мест там был почти один сценарий. Почти одно время, в течение буквально пары часов за один и тот же день. Большие проспекты не в центре городов, то есть там, где много пространства и длинные перегоны. В отношении географии Москвы и Владивостока я не большой знаток, но у нас это были Богатырский, Комендантский и еще что-то в этом роде. Два стрелка, обычные «калашниковы» у обоих. По длинной очереди в водителя, и, когда вагон останавливается, обходят его сбоку и бьют прямо сквозь жесть. По два полных магазина. Контроля нет, двери открыть не пытаются, внутрь не заходят и вообще время не теряют. С места убираются, используя автотранспорт. Ни разу нет ни одного полицейского или военного рядом, даже невооруженного. Раненых больше, чем убитых, как и бывает при неприцельном огне. Все вперемешку: нормальные городские жители. Вот это — единственная совпадающая деталь. Все остальное иначе.