Сказ о Халлеке Торсоне - Дмитрий Нелин

в богатой и обширной усадьбе. Вся территория «Медвежьего угла» была приспособлена для таких нашествий, имелись и выложенные кострища, и запас готовых дров, чтобы не портить лес, и ручеёк, проведённый в несколько каскадов от родника. Жребий на дежурство опять выпал на утро, и пока можно было спокойно отдыхать.

Когда они устроились, к ним заглянула служанка и передала, что хозяйка просит их зайти. Переглянувшись, путники пошли вслед за девицей. Дом стоял отдельно, ближе к склону хребта — большое, добротное строение на подклете из больших глыб, а могучие брёвна, потемневшие от времени, в обхват были такими, что Халлек, невольно сложив руки кругом, хмыкнул. Над входом висел фонарь, освещавший статную женщину средних лет. Её наряд составляли длинная тёмная юбка с широким поясом из толстой кожи, белая блуза и меховая безрукавка, а волосы густого золотого оттенка были собраны в толстую косу с тяжёлой заколкой в виде кленового листа. Тусклый блеск бронзы выдавал не только украшение, но и оружие. Взмах головы, и острые края листа взрежут кожу на лице или шее противника.

— Здравствуйте, — хозяйка внимательно посмотрела на них обоих. — Я Магда-Илона Шёнефельд. Заходите. У меня к вам разговор. И возможно, дело.

Говор госпожи Магды был резковатым, характерным для здешних мест, где на склонах гор, разделяющих империю и Нордхейм, лепились карликовые баронства, осколки некогда могущественного Хенлита. Хозяйка «Медвежьего угла» определённо принадлежала к младшей ветви какого-нибудь местного дома.

Обширная светлая прихожая за сенями пахла травами, мёдом и шкурами. Под потолком висели связанные косами лук и чеснок, пучки высохших соцветий. А в углу, поднявшись во весь вздыбленный рост, стояло чучело огромного медведя. Бурая шерсть лоснилась и переливалась в желтоватом свете ламп. В подогнутых передних лапах зверь держал табличку с приветственной надписью на весталийском, нордхеймском и здешнем диалекте. Сейда хихикнула:

— Так вот почему «Медвежий угол»?

— Да, это мой друг Олаф добыл его, — Магда кивнула на дверь в жилую часть дома. — Проходите. О нём и будет разговор.

Хозяйка их уже ждала, об этом говорил накрытый стол. Усевшись, гости переглянулись и посмотрели на Магду.

— Не буду тянуть. Пропал мой Олаф. Четыре дня назад он должен был вернуться или прислать ручную куницу с запиской, что задерживается. Он ушёл на запад, в сторону Пустошей…

В идеальной выдержке Магды-Илоны появилась брешь. Она вздохнула, глаза заблестели влагой.

— Он толком и не объяснил, что там ему понадобилось, но как я поняла, что-то важное. И пропал. Вы…

Магда посмотрела в глаза Халлеку и Сейде.

— Вчера ночью во сне ко мне пришла Гудфёлль. И сказала, что вечером этого дня прибудут двое, мужчина и женщина из противоположных мест, с маленьким купцом. Кроме вас, я никого не нашла таких. Она также сказала, что вы идёте в Амрит-Анбор. Это верно?

Сейда озадаченно хмыкнула. А Халлек сразу догадался, в чём тут суть, и кивнул:

— Да, это так. У нас там своё дело, но если ты примерно покажешь, куда он собирался, мы, возможно, что-нибудь придумаем. Сейда, карты.

Эльфиня, мгновение помедлив, молча кивнула и полезла в сумку, где держала круглый кожаный футляр, и расстелила на столе две карты Амрит-Анбора. То, что Магда назвала Пустошами, было обозначено как Рваное Поле. По крайней мере, так можно было перевести хенлитское название, записанное весталийскими буквами. Порывшись в футляре ещё немного, она извлекла отдельный лист, на котором была более подробно изображена эта местность.

— Нам, в общем-то, туда и надо, — повела плечами Сейда. — Ты знаешь хотя бы, куда он пошёл?

— Дай-ка, — Магда-Илона пододвинула карты к себе, рассмотрела их. — Он говорил что-то о долине… Какой долине-то?.. Название из головы вылетело. Тут только одна долина, насколько я понимаю карты.

— Её называют Проходом Трёх, если верить надписи. Кого трёх, или чего, непонятно. Но нам через него идти, вернее, в него — в самый конец, где эта долина выходит на Пустоши, — пояснила эльфиня.

— Не буду расспрашивать, какие дела влекут туда вас, но если вы найдёте Олафа живым, скажите что я его жду. Мёртвым — у него на шее есть медальон. Принесёте его, мне будет достаточно. А там на месте разберётесь, что сделать. Я знаю, он хотел бы огненные проводы, но понимаю, что это не везде и не всегда возможно.

— Мы сделаем, что сумеем, Халлек посмотрел на Сейду. О том, что они и сами могут не вернуться оттуда, говорить было лишним.

— Всё, — выдохнула Магда и налила из глиняной бутылки густую ягодную настойку. — Ешьте, а то вам ещё идти и идти. В дороге никто домашним не накормит, — улыбнулась она, снова уверенная в себе и какой-то долей своего характера царственная. Халлек не знал, как это объяснить, но от госпожи Шёнефельд исходило непоколебимое ощущение внутреннего достоинства.

Поздний ужин продлился недолго. Стряпня Магды была отменной, и соскучившиеся по настоящей еде гости смели почти всё. И ещё оставалось время поспать до дежурства. Ночная стража прошла тихо настолько, насколько вообще тихо может быть ночью, правда, днём, в сёдлах, они постоянно зевали. В пути не происходило ничего существенного, если не считать нападение небольшой шайки не то беглых каторжан, не то одичавших крестьян. Они наскочили на охранение каравана, и отлетели, как шавки от матёрых волкодавов. Постепенно дорога стала ровнее, делала всё меньше петель, и наконец горы и холмы закончились, доверив тракт равнине с редкими рощами и пологими балками. Навстречу прополз такой же караван, староста которого сообщил о полном спокойствии на всём пути.

Вообще-то это было неудивительно. С каждым годом боевые отряды Тайной канцелярии зачищали отдалённые провинции от всякой погани, включая разбойников. Но Халлек уже почуял знакомую, ещё еле ощутимую струйку прохлады между лопаток, как будто зимой ветерок забрался под куртку. Завтра или послезавтра им предстояло покинуть купца, Сейда, сверяясь украдкой с картами, высчитывала, где будет выгоднее оставить тракт и углубиться в безлюдные, опасные земли Амрит-Анбора. Вечером Халлек переговорил с Адамаром. Гном недовольно поджал губы, почти скрытые под густыми усами, но отсчитал монеты, как было договорено. Перед ночёвкой эльфиня, спрятавшись под навес из двух скаток, при свете крохотного созданного светлячка ещё раз прошла по карте раздвижным инструментом, похожим на плотницкий мерник, и сказала:

— Завтра после полудня уходим. Нам нужно будет свернуть вот здесь.

Острая ножка мерника коснулась тракта в том месте, где к нему с севера на несколько вёрст подступала холмистая местность, дальние отроги Северного Кряжа. Среди них была старая тропа, проложенная контрабандистами, и она выводила как раз в загадочную Долину Трёх.

— Потом поднимаемся на