Неизвестный Путин. Тайны личной жизни - Нелли Гореславская

Путин стал премьером, а через несколько дней у него скончался отец. Мария Ивановна умерла на год раньше. Владимир Владимирович приезжал к отцу, который так и не согласился переехать к нему в Москву, каждые выходные. В это время он был страшно загружен работой, но все равно появлялся в Петербурге раз в неделю хотя бы на полдня. Владимир Владимирович очень боялся, что не успеет попрощаться с отцом. Успел и все-таки провел с отцом его последние часы.

А 31 декабря 1999 года Владимир Путин неожиданно для всех стал исполняющим обязанности Президента РФ вместо внезапно досрочно ушедшего в отставку Бориса Ельцина. Теперь он стал одним из ведущих политиков мира. Он взошел на вершину политического Олимпа.

Как же реагировала на такой карьерный взлет отца и мужа его семья? Оказывается, спокойно. Дрезденский сослуживец Путина Владимир Усольцев в своей книжке писал, будто уже тогда, в Дрездене, Людмила с подкупающей искренностью говорила другим женам офицеров их разведгруппы, что она не сомневается в карьерном росте своего мужа. И в последующем она все его высокие должности воспринимала как должное.

«Меня не поразила такая молниеносная карьера мужа, — рассказывала она о своих чувствах спустя несколько лет журналистам. — Я всегда считала, что раз так происходит — значит это кому-то нужно. Но иногда я ловлю себя на мысли: как странно, я замужем за человеком, который вчера еще был, в общем, никому не известным заместителем мэра Петербурга, а сегодня стал премьер-министром. Но я почему-то всегда верила, что с Володей такое может произойти.

Мне не страшно за него. И гордости никакой особой нет. А вот восхищение есть. Он очень целеустремленный, не тщеславный, а именно целеустремленный. Он всегда вкалывал и добивался своей цели, всегда жил ради чего-то. Есть люди, которые вкалывают ради денег, а он — ради идеи. Ему всегда доставлял удовольствие сам процесс работы. Такие люди, как мне кажется, многого добиваются…»

Тогда, уже зная о своем будущем назначении, Владимир Путин поговорил об этом со своей женой. Он ей сообщил, что, вероятно, станет премьер-министром, после чего возможно и выдвижение на пост президента, и спросил, как она относится к таким перспективам.

«Помню, — рассказывала Людмила, — он спросил мое мнение, прибавив:

— Ты же понимаешь, будут ограничения, которые станут распространяться и на тебя.

Я ответила, что для каждого политика, да и для любого человека, который начинает заниматься политикой, это, конечно, должно быть целью — стать президентом. Недаром же в народе говорят, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом…

В принципе, отказаться от перспективной должности, конечно же, проще всего. Чем ниже административный пост, тем меньше ответственности перед людьми и страной. Согласиться на предложение гораздо сложнее, ответственнее, но, наверное, правильнее в данной ситуации. Как такового сформировавшегося ответа у меня не было. Я просто выразила свое отношение. Спустя некоторое время Владимир Владимирович стал премьер-министром страны. А дальше все как-то само собой развивалось.

Владимир Владимирович, сделав выбор, безусловно, понимал всю степень личной ответственности и тот объем работы, который ему предстоит. Но мне кажется, что в тот момент я реально не представляла, насколько это будет сложно и трудно. Насколько это будет объемная работа, требующая столь значительных моральных и физических сил…»

Вероятно, не представляла Людмила Путина и того, какие ограничения наложит высокая должность мужа на ее жизнь и жизнь их дочерей…

«Этих девушек никто не знает в лицо. Они не появляются на улице без охраны. Их лица спрятаны за темными стеклами бронированных иномарок. Они боятся вслух произнести свою фамилию. Машу и Катю Путиных — президентских дочерей — страна видела всего один раз. В небольшой книжке, вышедшей несколько лет назад», — так начиналась статья в одной из российских газет, в которой рассказывалось о том, как дочки президента поступали в Санкт-Петербургский университет и каким завесом тайны было окутано это событие.

По данным «Московского комсомольца», став российским президентом, Владимир Путин попросил свою охрану прежде всего беречь его дочерей, Машу и Катю, от досужего внимания журналистов. И даже привел пример того, как не должно быть: внук Бориса Ельцина — фигура, настолько засвеченная прессой, что у него даже с личной жизнью проблемы. Именно с тех пор дочери Путина были надежно ограждены от фото- и видеокамер. Известно, например, что с борта самолета их выводят, когда журналистов в аэропорту уже нет. За их снимки любое фотоагентство выложило бы сегодня солидный куш, но охрана приказ президента выполняет строго. Правда, насчет снимков, которые появились лишь в одной книжке, «МК» преувеличивает, фотографии девочек появлялись не раз и в разных книжках, но все они из детства, а Маша и Катя давно уже выросли. Пишут, что выросли красавицами, но нынешних их снимков действительно нет нигде. В Интернете даже развернулась бурная дискуссия на тему, имеет ли право общество знать все подробности частной жизни семьи первого лица государства, в частности жизни его детей, или же все-таки в целях их безопасности возможно и даже необходимо эти подробности скрывать. Дискутировать, конечно, можно, вот только подвергать опасности жизни молоденьких девушек в угоду праздному любопытству публики вряд ли стоит. Поэтому ограничимся теми фактами, которые уже известны и которыми сами Путины считают возможным поделиться.

Старшая из девочек, Маша, родилась в Питере 28 апреля 1985 года, Катя появилась на свет в Дрездене 31 августа 1986-го… Обеих девочек назвали в честь бабушек: Марии Ивановны Путиной и Екатерины Тихоновны Шкреб-невой. Обе малышки посещали немецкие ясли, а потом садик, расположенные рядом со зданием, в котором располагалась советская разведгруппа. Поэтому папа, уходя на работу, прихватывал с собой и обеих дочек, чтобы довести их до места, а в течение дня периодически, улучив свободную минутку от дел, выглядывал в окно, высматривая своих дочурок на прогулке.

Как рассказывает дрезденский сослуживец Путина в своей книжке, методы воспитания в немецких дошкольных учреждениях были весьма суровые. Если ребенок криком пытался привлечь к себе внимание, его просто выставляли в коляске во двор, где он мог заливаться ревом сколько угодно, но ни одна воспитательница к нему не подходила. Иногда такой рев продолжался несколько часов, иногда даже пару дней, но в результате проблема с капризами бывала решена. Метода жестокая, но, видимо, эффективная, так как в дальнейшем неудержимый плач капризничающего ребенка слушать уже никому не приходилось. Такую суровую адаптацию к жизни в детском коллективе пришлось пройти и путинским дочкам.

Возможно, оттуда, из раннего детства в немецких яслях, и идет их воспитанность и выдержанность, которую отмечают практически все, кому доводилось с ними общаться. Так, например, Ирен Питч, гамбургская знакомая Людмилы Путиной, о которой здесь уже упоминалось, писала в своей книге, что она «никогда, ни до, ни после, не видела столь хорошо воспитанных детей, как Маша и Катя… Они вели себя так, что я подумала было, что они робеют… Ничего подобного! Они знали себе цену и соблюдали дистанцию, так что у меня не возникало никакого соблазна разыгрывать любвеобильную тетушку… Дети действительно с уважением относились друг к другу, не перебивали, давали другому высказаться и всегда пытались ставить себя на место другого».