Дом на Холодном холме - Питер Джеймс

Пип… пип… пип…

Запиликал будильник. Олли открыл глаза – или почти открыл. Он моргал и щурился. В комнату уже просочился жиденький утренний свет. Но что-то было не так. Где он? Ах, ну да. Сознание постепенно возвращалось. Ну конечно, они же в маленькой спальне на чердаке. Но даже если… все равно что-то было неправильно.

Пип… пип… пип…

Олли вдруг вспомнил, что ночью, кажется, вырубалось электричество. Или нет? Но ведь еще обнулилось время на будильнике? Черт, который же теперь час? Не глядя, он протянул руку, чтобы нажать кнопку на часах и поспать еще пять минут, но вдруг наткнулся на стену. Олли нахмурился. Очень медленно до него дошло, что он лежит прямо у стены. Его взгляд уперся в узор из кругов на старых, запятнанных рельефных обоях.

Где, черт побери, будильник?

Все еще не полностью очнувшись от сна, Олли смутно припомнил свой кошмар. Вроде бы у кровати стояла фигура. Мужчина, который курил сигару.

Может, пока они спали, их ограбили?

Послышался голос Каро, очень встревоженный:

– Олли?

– Мммм… а-а-а.

– Олли. Что… что… что… что случилось, черт возьми!!!

– А что случилось? – пробормотал он.

– Да черт! Вот дерьмо!!! – Она больно ткнула его пальцем в спину.

– Что?

– Посмотри! – с ужасом вскрикнула она.

– На что посмотреть?

– Посмотри на гребаное окно!!!

Олли наконец продрал глаза и уставился в изножье кровати, в окно. Вот только никакого окна там не было.

Мозг будто заволокло туманом, но, пусть и очень медленно, память все же возвращалась к нему. Они спали на чердаке, потому что потолок в их собственной спальне прошлой ночью провалился из-за потопа. Окно – безо всяких занавесок – находилось в изножье кровати, где они провели сегодняшнюю ночь.

Сейчас же перед его глазами была только стена и закрытая дверь, которая вела на лестничную площадку.

Олли нахмурился.

Ах да. Ночью они занимались любовью – бешено и страстно, как молодожены. Может, они уснули головами в другую сторону?

Олли резко сел и ударился головой о чугунный столбик кровати.

– Олли, – прошептала Каро. Ее голос дрожал. – Олли, что здесь случилось? Какого дьявола?

Теперь он мыслил вполне ясно. И понимал, что произошло. И это было действительно ужасно.

Кровать.

Каким-то невероятным образом за ночь кровать переместилась.

Она повернулась на сто восемьдесят градусов.

Четверг, 17 сентября

Обнаженные и дрожащие, Каро и Олли стояли возле кровати.

– Может, мы сходим с ума? – спросила она.

Олли один за другим поднял все углы матраса и осмотрел столетние заржавленные болты, которыми рама крепилась к ножкам. Он попробовал пошатать их пальцами, но болты стояли как мертвые.

– Это невозможно, Олли, – сказала Каро. – Это просто невозможно.

Она едва ли не стучала зубами от страха. Олли оглядел потолок, потом стены, потом снова уставился в потолок. Никаких внятных объяснений в голове не появилось. Только водоворот невразумительных мыслей.

– Может, мы спим? И это только гребаный сон?

– Нет, нет, мы точно не спим.

Электронный будильник стоял на полу, там, где он и оставил его вчера вечером. Цифры показывали 6.42 утра. Каким-то образом часы снова настроились на правильное время. Олли вдруг пошатнулся – ему показалось, что комната поехала вбок, – и даже схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. Он посмотрел на мертвенно-бледное лицо Каро, ее широко распахнутые, полные ужаса глаза и принялся натягивать джинсы и футболку.

– Я вернусь через секунду.

Он открыл дверь.

– Я не останусь в этой комнате одна, подожди меня! – вскрикнула Каро и тоже кое-как надела джинсы и толстовку. Олли уже босиком сбегал вниз по узким деревянным ступенькам крутой лестницы. Они остановились на площадке второго этажа.

– Иди и посмотри, не проснулась ли Джейд, – сказал Олли.

Каро кивнула и, словно в трансе, двинулась вперед по коридору, к спальне дочери.

Олли спустился в атриум, пробежал через кухню в буфетную, где хранил ящик с инструментами, и бегом отнес его наверх. В спальне он достал из ящика гаечный ключ, снова поднял угол матраса и постарался сдвинуть с места заржавевший болт ключом. Он не сдвинулся с места. Вообще.

Олли изо всех сил повернул ключ. С адским скрежетом болт провернулся на долю дюйма и застрял.

– Это что, такая шутка? – неожиданно раздался рядом голос Каро, и Олли чуть не вздрогнул от неожиданности. – Отвечай!

Олли снова налег на ключ, попробовав его на всех четырех болтах.

– Нет. Не шутка.

– Кровать не умеет вращаться, Олли. Скажи мне, что происходит? Это ведь какая-то идиотская шутка, да? Скажи мне! Потому что мне совсем не смешно, мать твою! Ты решил так со мной поиграть? Попугать меня?

Он поднял голову.

– И на кой хрен мне проделывать такие шутки? Ага, конечно, я встал посреди ночи, развинтил кровать – да так, что ты даже не проснулась, и перевернул раму. Ты что, на самом деле так думаешь?

– А у тебя есть другое объяснение?

– Оно должно быть. – Олли взглянул на потолок. Потом на стены. Потом на кровать. Он пытался вспомнить геометрию и сделать какие-то подсчеты.

По щекам Каро потекли слезы. Он встал и крепко прижал ее к себе.

– Слушай. Давай размышлять логически. Думать рационально.

– Именно это я и делаю, Олли. Думаю об этом рационально. – Всхлипы вырывались у нее из груди. – Я думаю очень рационально, твою мать. И я думаю, что этот гребаный дом проклят.

– Я не верю в проклятия.

– Да? Может, начнешь уже верить? Самое время.

Он стиснул ее еще крепче.

– Давай лучше пойдем примем душ, позавтракаем и постараемся все это обдумать.

– Это та чертова женщина? – выкрикнула вдруг Каро.

– Какая женщина?

Она попыталась взять себя в руки, немного помолчала и продолжила, уже более спокойно:

– Мне кажется, у нас привидение.

– Привидение?

– Я не хотела тебе ничего рассказывать, подумала, ты решишь, что я чокнулась. Но… я кое-что видела.

– Что ты видела?

– На следующее утро после переезда… ты еще спустился вниз, а я сидела за туалетным столиком и красилась. И я увидела женщину – знаешь, такую старуху, со сморщенным лицом, она стояла прямо за мной. Я обернулась – и там, конечно, никого не было. Я подумала, что мне все почудилось. Потом я увидела ее еще раз, через несколько дней. И наконец, в воскресенье я видела ее в атриуме. Она… не знаю, вроде как плыла через него.