Долг центуриона - Леонид Кудрявцев

Я тоже помахал Айбигель.

Нет, не стоит пока об этом думать. В данный момент мне необходимо прежде всего как-то нейтрализовать ирмурянина. Кто знает, на какие фокусы он способен и что выкинет в следующий момент? Причем сделать это необходимо до вечера, поскольку вечером начнется первый карнавал. Конечно, поскольку аукцион только завтра, карнавал этот будет не слишком большим. Но кто знает, может быть, ирмурянину для достижения своих целей его будет довольно? Вдруг ему для реализации задуманного как раз нужна огромная толпа танцующих и поющих ряженых? Может, именно поэтому он хотел, чтобы я покинул планету, и поэтому дал мне сроку именно до вечера?

Оператор главного компа закурил, и гулявший по залу легкий ветерок донес до меня резкий, приятный запах сигаретного дыма. Очень, очень приятный.

И как это я опростоволосился, бросив курить? Причем теперь, раз взялся за гуж... Эх, если бы все можно было повернуть назад... вернуться назад к тому моменту, когда я решил поддаться на уговоры этого безногого куска плоти с женским титулом, и рассказать самому себе, к каким мучениям этот опрометчивый поступок может привести...

— Соскучился? — спросила Айбигель.

Я тряхнул головой, возвращаясь к реальности. Да, я увлекся... слишком увлекся.

— Ну что, получилось? — спросил я.

— Еще бы! Вот, держи.

Айбигель сунула мне лист бумаги с данными на ирмурянина.

— Молодец! — обрадовался я. — Спасибо. Ты меня здорово выручила.

— Из «спасибо» шубу не сошьешь.

— Ну конечно. Каким образом я могу выразить свою благодарность?

— Самым обычным, — улыбнулась Айбигель. — Ты оторвал меня от приятного времяпрепровождения в баре... Значит, теперь ты должен меня куда-нибудь повести.

— С удовольствием, — сказал я.

Мне и в самом деле этого хотелось. Так и виделась встреча в отдельном кабинете ресторана, ужин при свечах и без свидетелей, возможность просто поговорить о жизни, с приятным продолжением...

— Сегодня вечером, — сказала Айбигель.

— Сегодня? Согласен. Если только ничего не случится... Если до вечера мое расследование не завершится...

— А оно, скорее всего, до вечера не завершится, — безжалостно продолжила Айбигель.

У меня было большое желание соврать, но я прекрасно понимал, что этого делать не стоит. Лучше сейчас выслушать гневную отповедь, чем договориться о встрече и на нее не прийти.

— Возможно, — сказал я. — Но если это случится... И потом, я же могу пригласить тебя завтра.

— Понятно, — голос Айбигель был холоден, словно брикет только что вынутого из холодильника мороженого. — Значит, скорее всего, этим вечером мне придется ужинатъ с одним своим новым знакомым. Он пригласил меня в «Брюшко личинки» и обещал незабываемый вечер.

Ну, эти штучки мне знакомы. Попасться на них было бы совсем уж глупо.

— Приятно провести вечер, — сухо сказал я. — Но пренебрегать своей работой...

— Ради какой-то девчонки, — подсказала Айбигель. — Или ты хотел охарактеризовать меня более образно?

— Нет, не хотел.

— А почему? Кто тебе мешал? Неужели так не свойственная стражу порядка деликатность?

— Возможно.

— И эта же деликатность подсказывает тебе...

— Послушай, Айбигель, — промолвил я. — Если тебе так угодно, то сегодня вечером я плюну...

Вот этого мне, похоже, говорить не стоило. Вспыхнув, словно маков цвет, Айбигель отчеканила:

— Нет уж, не надо. Милостыню не принимаем. После этого она повернулась и чуть ли не бегом бросилась прочь.

Я почесал затылок и горестно покачал головой.

Ну вот, опять... Почему так получается, что мы частенько ссоримся? И кто в этом виноват? Я или она? Впрочем, какая сейчас разница? Все уже случилось, и теперь по крайней мере несколько дней Айбигель будет на меня дуться. Потом она сменит гнев на милость, потом я свожу ее в ресторан, и мы все-таки посидим при свечах. Я ее провожу до дома... а далее... Короче, все будет просто великолепно... До новой ссоры... А может, ничего этого не будет. Вдруг уже завтра Айбигель примет предложение руки и сердца какого-нибудь типа, вроде этого пресловутого Артаксеркса, уволится с федеральной службы и улетит с ним на какую-нибудь отдаленную планету?

Мне нестерпимо захотелось плюнуть на чувство собственного достоинства, догнать Айбигель...

И что дальше? Попросить у нее прощения, успокоить ее? Как, каким образом? Нет уж, ничего из этого не получится. Только будет хуже. В конце концов, мы поссоримся еще больше.

Самым разумным сейчас является предоставить все течению времени. Есть у него такое свойство: все излечивать и расставлять по предназначенным ему местам.

Я хмыкнул.

Ну, это уже мысли настоящего фаталиста. С каких это пор я им стал? Хотя насчет времени тут действительно все верно. И лечит, и расставляет, и воздает каждому по заслугам.

Вообще, хватит копаться в своих переживаниях. Не пора ли...

— Эй, центурион, тебе что-то нужно? Или ты просто явился сюда постоять, поглазеть по сторонам?

Это был дежурный по космопорту, худой, длинный, похожий на миниатюрную жирафу, снабженную парой не очень сильных, но зато наверняка ловких рук. К какой он расе принадлежал, я определить не мог. Да это сейчас и не имело значения. Главное — он был прав. Нечего мне здесь ошиваться, отвлекать мыслящих от работы. Пора возвращаться к своим заботам, заботам центуриона инопланетного района.

Я вышел из здания космопорта и протолкался через толпу аборигенов, приготовившихся встречать пассажиров очередного рейса. Отойдя еще немного в сторону, я остановился и вытащил из кармана листок бумаги, которым меня снабдила Айбигель.

Ну вот, уважаемый ирмурянин, сейчас мы узнаем о тебе гораздо больше. Возможно, это даже поможет нам в твоей поимке. Или не поможет. Все зависит от сведений, находящихся на этом листке. Итак...

Я пробежал глазами данные о ирмурянине, хмыкнул, еще раз их прочел, на этот раз — медленно, вдумываясь в каждое слово.

Странно...

Если верить этим данным, то ирмурянин до того, как попал на Бриллиантовую, был просто образцом законопослушания. Все пышные слова о каком-то смотрителе какого-то божественного глаза скрывали под собой вполне прозаическую сущность. Обычный преуспевающий торговец, вся жизнь которого умещалась в несколько понятий: покупка, продажа, доход, налоги, незамысловатый отдых в гареме, посещения модных курортов и игорных домов в обществе дежурной красотки с большим бюстом и не очень большим объемом мозга. То есть, другими словами, до того, как он явился на Бриллиантовую, ирмурянин был настоящей опорой стабильного, развитого экономически общества. А потом он надумал слетать на большой аукцион, очевидно, с целью прикупить личинок хорошего качества, и где-то по дороге превратился в настоящего монстра, одержимого претворением в жизнь самых преступных идей. Гм... в самом деле... Что с ним произошло? Что могло послужить причиной такой разительной перемены?