Свои продают дороже - Ольга Некрасова

— Хороший человек подарил, — заключила блондинка, — с добром к вам. Сервиз безопасен, смело пейте чай.

Татьяна не знала, что и ответить. Это Вика-то хороший человек? А может, Змей — если Змей дарил сервиз Вике, а не наоборот? Запутавшись, она решила взвесить подарок Змея — стодолларовый платок с вытканной на нем батальной сценой: солдаты в белых рейтузах и разноцветных мундирах, пухлые облачка выстрелов. В общем, шикарный платок.

…Весы повернулись, чашка слегка качнулась и пристала к букве "N".

— Последняя буква. Вот где сила бесовская! — выдохнула блондинка. — Этот платок вам жизнь портит, выбросьте, не жалейте!

Татьяна сникла. Она не то чтобы полностью поверила спасателям, но поверила, что в этом что-то есть. Ведь собственными глазами видела, как чашки весов без всякой явной причины шли то вверх, то вниз.

— Ой, а если снять порчу?

— Не имеет смысла, — отрезала блондинка. — Последняя буква!

— Напряженность поля самая сильная, — подвел научную базу молодой человек. — Чтобы его нейтрализовать, Ирине Игнатьевне потребуются очень большие затраты нервной энергии. Она у нас чрезвычайно мощный сенситив.

И он с уважением посмотрел на блондинку, которая стояла, потупив глаза.

— Сенситив — это экстрасенс? — уточнила Татьяна.

— Мы предпочитаем слово «сенситив», — сказала блондинка. — Сейчас куда ни плюнь, попадешь в экстрасенса.

Шарлатаны!.. А платок выбросьте, от души советую.

— Сколько? — без обиняков спросила Татьяна.

— Да говорю же, ваш платок того не стоит.

— И все же?

— Сразу не можем вам сказать, — помотал лохмами молодой человек, и Татьяна подумала, что он просто не знает цену платку и боится продешевить. — Смотря как пойдет дело. Иногда и слабенький отрицательный заряд, а сидит глубоко, на молекулярном уровне. Давайте лучше сначала отберем все вещи, которые вам портят жизнь.

Ирина Игнатьевна постарается их очистить одним усилием: интерференция — помните такой эффект из школьной физики? Отрицательные поля складываются, и достаточно одного энергетического удара в центр!

— Если у меня хватит энергии, — поскромничала спасительница.

— Несите все: подарки, чужие вещи, которые вы э-э…

— Забыли вернуть, — подсказала сенситивша.

— ..Или которые отдали вам на сохранение. Может быть, близкий человек что-то у вас забыл или оставил специально…

— ..Без злого умысла, естественно.

— Да, без злого умысла. Однако если это обладает отрицательной энергией, она будет действовать и на близкого человека, и на вас… Вспоминайте, вспоминайте: есть ли в доме нечто, что вы покупали не сами? Не обязательно вещи…

— Одному бизнесмену досталась порченая иномарка, и пошло: каждый месяц авария, — пустилась в воспоминания блондинка. — Приезжает он ко мне…

— ..В общем, порча наводилась не на него, а на жену, — перебил молодой человек.

— Да, на жену. Хотя ему от этого не легче: мог погибнуть от чужой порчи, если бы не мы.

— А однажды сканирую квартиру обычной рамкой, и вдруг — представляете? — в стенном шкафу обнаруживаю такое мощное поле, что рамка начинает крутиться в руке, — теперь в воспоминания ударился молодой человек. — Прошу хозяйку открыть шкаф и среди старого хлама обнаруживаю папку с документами какой-то фирмы. Рамка уже из кулака рвется! Спрашиваю хозяйку, что это и откуда, и она с трудом вспоминает, что документы принес муж…

— А с мужем она в разводе, — с надутым видом вставила блондинка.

— В разводе, — подтвердил молодой человек, на сей раз отметив ее подсказку одобрительным кивком. — Так вот, оказалось, что задолго до этого муж нашел в метро кейс.

— Не побоялся взять.

— Это было еще до взрывов в Москве, — отмахнулся молодой человек. — Нашел, кейс взял себе, а за документы надеялся получить вознаграждение и отправил письмо на фирму. Там на бланках не было телефонов — только адрес абонентского ящика. Короче говоря, ему не ответили, документы завалялись, а в доме начались несчастья.

Муж спился за какой-нибудь год, ушел к другой, когда жена была на четвертом месяце, и у нее случился выкидыш…

— Вы ко мне к первой зашли? — спросила Татьяна, пытаясь угадать, какая гадина проболталась. За исключением мелких подробностей, эта история повторяла ее собственную!

— Нет, на первом этаже были у доктора, «узистки».

Очень душевная женщина, обещалась мне ребеночка посмотреть, — положив руки на живот, простодушно сказала сенситивша, и Татьяна успокоилась. В самом деле, о выкидыше знало полгоспиталя, но о том, что Змей ее выгнал, могло быть известно только Барсукову, а главврач не из болтливых.

Теперь она со всей серьезностью перебрала в уме подозрительные вещи, которые могли оказаться и здесь, и в квартире Змея, и на даче. Как было бы просто и хорошо: найденная беда, чужая порча, от которой легко избавиться… Увы, к Змею эту парочку не приведешь (вот уж у кого полно барахла, подаренного далеко не всегда от чистого сердца), а в общаге Татьяна почти не жила, и всех вещей здесь не набралось бы и на два чемодана.

— Она вздохнула по шальной возможности исправить свою жизнь одним энергетическим ударом и полезла а шкаф.

Оказалось, что, кроме платка, Татьянину жизнь портили бабушкины часы на золотой браслетке, перстень с бирюзой и еще несколько мелочей, которые она выкинула бы, если бы вовремя не догадалась, что врет либо прибор профессора, либо спасатели, либо и прибор, и спасатели. Перстень-то она купила себе сама, давным-давно, с первой получки. Откуда в нем бесовская сила? Не могла же она преподнести себе подарок со злым умыслом.

Татьяна поскучнела, И спасатели поняли, что где-то допустили прокол.

— На вещах с историей бывает и чужая порча, — напомнила сенситивша, явно имея в виду бабушкины часы.

— Спасибо, я все поняла, — с намеком сказала Татьяна. — Оставьте адрес, я зайду как-нибудь потом, когда деньги будут.

Спасатели переглянулись и начали собирать свою установку.

Не успела Татьяна позавтракать, как прибежала раскрасневшаяся Любка. Спасатели надули ее на триста рублей и пообещали еще за пятьсот присушить одного молодого подполковника из травматологии. Любка хотела занять денег.

— Ну так одолжишь? Сотни две, лучше три. — Некрасивая толстоносая Любка цвела и сияла, блеклые глаза вспыхнули васильками, на щеках обнаружились трогательные ямочки, а ее ударная женская прелесть — рыжая грива — стояла дыбом, как начесанная.

«Гони их, они жулики» и прочие осторожные слова застряли у Татьяны в горле. Любка подпрыгивала от нетерпения. Пятьсот рублей да еще триста, которые она уже выложила спасателям, — большие деньги для одинокой медсестры. Сказать? И увидеть вместо счастливой Любки несчастную Любку?