Последний шанс - Федерико Аксат

– Эту ночь ты проведешь в палате со строгим режимом наблюдения, но завтра я попрошу перевести тебя в обычную палату, где тебе будет намного удобнее. Макманус сказал, что ты нашел общий язык с Доусоном, и это большая удача. Он не всякого признает.

– Не знаю, можно ли сказать, что мы нашли «общий язык». Просто утром поговорили в саду. Он рассказал мне, как сюда попал, и больше ничего.

– Другие за всю жизнь слышали от него меньше, чем ты за одно утро.

Тед пожал плечами. Велика ли заслуга найти общий язык с душевнобольным убийцей?

Было поздно. Разговоры между обитателями палат со строгим режимом давно стихли. Тед валялся на койке, заложив руки за голову и глядя в потолок. Он уже не так жаждал вырваться из «Лавендера». Трудно было понять, откровенна ли с ним до конца Лора – возможно, и нет, – но во многом следовало разобраться. Неужели он и правда выдумал, что у него в мозгу опухоль? Фрагменты двух несовместимых реальностей сосуществовали у него в голове. В одной из них он убил Уэнделла, а в другой не только не убил, но и разговаривал с ним… в розовом замке! У него и в самом деле были проблемы, тут не поспоришь.

И еще Блейн. Ты поджидал его, спрятавшись у него дома. Он обнаружил тебя, но ты оказался проворнее и сумел разделаться с ним.

Надо было выспаться, потом все спокойно осмыслить. На грудь успокаивающе давила подкова. Он закрыл глаза, погружаясь в сон, но вдруг снова открыл их и резко сел в кровати. Подкова полетела на цементный пол, и по всему отделению разнесся звон, будто забили в колокола. Кто-то в конце коридора потребовал тишины. Тед подошел к стеклу. Лестер наблюдал за ним из палаты, примыкавшей к палате Доусона.

– Ты что, вообще не ложишься, Лестер? Марш в постель! – скомандовал Тед удивленному лысому старикашке. – Майк, ты не спишь?

Из конца коридора опять потребовали заткнуться.

– Сам заткнись, дебил! – крикнул он в ответ.

В палате Майка рядом с кроватью загорелся огонек. Доусон встал. Не похоже было, что его разбудили.

– Ты бы убавил громкость, – посоветовал он Теду.

Тед кивнул.

– Ты спал?

Сосед покачал головой:

– У меня бессонница, так что ответ отрицательный. Что случилось?

– Надо задать тебе один вопрос.

– Давай.

– Эти шахматы в общем зале… Они, похоже, совсем новые, особенно доска, которая сворачивается в рулон.

– Их принесли примерно полгода назад, – сказал Майк. – Года два назад были другие, но не знаю, куда они подевались.

Полгода!

Еще до его визита к Кармайклу.

Тед был убежден, что эти шахматы появились здесь из-за него. Что, кроме шахмат, заставило бы его почувствовать себя как дома? Он бросил взгляд на подкову, все еще лежавшую на полу.

– Их принесла доктор Хилл?

– Представления не имею. Ты это хотел знать? Надеюсь, информация и в самом деле так важна, что ты не мог подождать до утра.

Майк снова лег и погасил свет.

Тед вскоре сделал то же самое. Теперь у него не осталось сомнений: шахматы появились здесь ради него. Полгода назад.

Утром Макманус отвел его в новую палату на втором этаже корпуса С. Чтобы попасть в нее, они прошли по устланному коврами коридору, совсем не похожему на холодный стеклянный туннель зоны строгого наблюдения. Тед был одет в серую больничную пижаму, но цепей на нем не было: лишнее доказательство, что дела его пошли на поправку. Через приоткрытую дверь одной из палат на Теда с загадочным выражением лица смотрел Скетч, один из виденных накануне шахматистов.

– Позволь дать тебе совет, – сказал Макманус, пока они не дошли до конца коридора. – Бери что дают и не делай глупостей. Ты, похоже, человек разумный.

Совет казался искренним. Тед торжественно склонил голову в знак согласия. Когда они вошли в палату, Теду стало понятнее, что имел в виду санитар. По сравнению со скромной кельей, в которой он провел две последних ночи, это и впрямь был номер отеля «Хилтон». Он вспомнил собственный саркастический комментарий при встрече с Лорой и усмехнулся.

Комната была просторная, с огромным окном, сквозь которое нагло шпарило солнце. Тут стояли две кровати, рядом с каждой – письменный стол и небольшой книжный стеллаж. Все располагалось симметрично, кроме внутренней двери, ведущей в санузел. Половина Майка Доусона, его нового соседа, была забита книгами, на стенах висели вырезки из газет и журналов, фотографии, – в общем, имелось все, что способно придать жилью минимальный уют. Макманус рассказал Теду, что Майк давно не делил палату ни с кем.

На второй кровати на голом матрасе стоял картонный ящик, на котором черным фломастером было написано имя Теда.

– Отлично! Уже и вещи твои привезли.

Мои вещи?

Макманус простился, и Тед остался один. Он прошел к окну по воображаемой линии, отделявшей мир Доусона, разноцветный и обжитой, от его мира, голого, пустынного, с лежащей на кровати коробкой с неизвестным содержимым. Две столь несхожие вселенные скрепляло только прямоугольное пятно света. Тед прищурился, чтобы свет не так бил в глаза, и постепенно за окном начали прорисовываться баскетбольная площадка и пересекавшие сад тропинки. Тед довольно долго наблюдал за лениво прогуливающимися пациентами.

Он отвернулся от окна и стал рассматривать имущество своего нового товарища. Внимание его привлекли вырезки из газет, прикрепленные к панели над письменным столом. Он сделал к ним шаг, но остановился и пошел к двери уборной.

– Майк?

– Чего тебе? – отозвался голос с той стороны.

– Это я, Тед. Мне нужна ручка или что-нибудь в этом роде, разрезать скотч на коробке, который мне тут оставили. Можно взять у тебя со стола?

Молчание.

– Майк!

– Да бери ты эту чертову ручку! Дай мне посрать и почитать спокойно.

– Извини!

Ответа не последовало.

Может, Доусон был не так грозен, как о нем говорили. Тед приблизился к столу и, не удержавшись, бросил взгляд на одну из вырезок. Заголовок статьи гласил:

Он отвернулся. Если бы Майк в этот момент вышел из уборной, их отношения, так хорошо начавшиеся, непоправимо испортились бы. Тед подошел к ящику, разорвал ручкой скотч и отогнул клапаны. Внутри обнаружилась аккуратно сложенная стопка белья, книги, несколько запечатанных пластиковых пакетов, знакомая настольная лампа и… розовое щупальце, которое, бешено извиваясь, почти сразу скрылось из глаз.

Тед вздрогнул, выпустил ящик, который держал за клапаны, и, спотыкаясь, попятился назад, пока не наткнулся на кровать Майка и не упал на нее. Он не мог отвести глаз от коробки. Внутри что-то шевелилось, и он не только ощущал это движение, но и слышал, как стукаются друг о друга предметы: этот звук ни с чем не спутаешь. Источник шума был понятен: его издавало не щупальце, а голый розовый хвост опоссума.