Рабыня для друга - Адалин Черно

Матвей с трудом оставил его в покое. Избил костяшки на руках до крови, но разве это важно? Что значит физическая боль против душевной? Для него ничего не значила. Он настолько сильно тосковал по ней, по её зелёным глазам, губам. Не хотел снова туда же, в тот же омут. Ему хватило того, что он пять лет жил в заточении, не видел никого и не слышал, с бабами нормально не встречался. Никто ему был не нужен после Оли, только Соня. Вот только после Сони, он чувствовал, что никому не откроется. Не сможет.

Надежду он потерял, уже когда даже при смерти Влад твердил одно: затрахал до смерти. Всё! Он ничего ему не говорил и Матвей сомневался, что можно так врать. Лгать-то можно, но не при таких пытках. Да и Влад привык к бережному отношению, а тут ему чего только не делали и… ничего. Тогда Матвей и потерял надежду, направив свою энергию в другое русло — на поиск долбанного психолога, который их всех сдал.

* * *

Дениса пришлось выслеживать долго. Вроде бы, обычный психолог, что с него взять, но он слишком осторожный. Везде и всегда с охраной. Заура трогать уже не стал. Тот и так слишком много узнал. Ему предстоит справиться с горем заново. Ещё раз. Повторно. Пусть справляется, а дальше Матвей сам. Это его дело. Заур получил того, кто расправился с его семьей, отомстил, теперь ему нужно смириться и жить дальше, попытаться построить семью. Получится ли? Матвей не знал, но хотел бы в это верить, потому что и сам очень сильно хотел всё отпустить.

Выслеживал Дениса около месяца. Выучил его распорядок дня. Знал, что мразь ест на завтрак, обед и ужин. Больше всего удивляли его денежные переводы за границу. Всё бы ничего, но слишком часто. Мать и отец у него жили в России, братьев и сестёр не было. Девушка? Но почему не возвращается? Вначале он так и думал, что девушка, но спустя месяц засомневался. Кто будет содержать бабу за границей? Да и Денис был далеко не ангел. Клубы, бары, дискотеки, стрипы и всегда рядом новые тёлки.

Понятно, что там не баба. Тогда кто?

Оплошал Денис всего раз, но Матвею этого оказалось достаточно. Его охрана замешкалась всего на секунду, которой хватило, чтобы Матвей залез к нему в машину и приложил пушку к голове. Денис, кажется, был даже не удивлён. Спокойно попросил водителя двигаться и уставился на него.

— А я всё ждал, когда доберёшся, — спокойно сказал психолог.

— А ты знал, что я жив?

— Знал, отчего же не знать. Ты так следил, что мои все тебя вычислили.

— Да ну?

— Да.

— И почему не убрал?

— На то есть причины.

Матвею не нравилось то, в какое русло потёк их разговор. Ощущение, что ведёт Денис, причём с явным преимуществом. Это не нравилось больше всего. Ладно.

— Ты же знаешь, да, что тебе жить осталось мгновения?

— Так чего ты ждёшь? — нагло ухмыльнулся Денис. — Стреляй! Или хочешь узнать о Соне?

Это было неожиданно. Настолько неожиданно, что Матвей даже пушку опустил. Не ожидал, что он о ней вспомнил. Неужели что-то знает.

— Что о ней знать? Она мертва, — спокойно сказал он.

— Да? И откуда такая инфа? Не от Влада, случайно?

Матвей промолчал.

— Ты, правда, идиот? Жива она.

— Как, жива?

— Молча. В Израиле живёт. Прилетает через неделю. Влад уже мёртв, ей опасаться нечего.

— Ты ей деньги пересылаешь?

— А кому же ещё. Ей и подруге её.

Матвей медленно опустил пушку и за голову взялся. Жива. Его малышка жива. Он поверить в это не мог. Хотел, но не мог. Для него это счастье. Дикое, всепоглощающее и яркое.

— Рассказывай, — Матвей снова приложил пушку к голове Дениса, на что тот только разительно засмеялся.

— Ты, блять, не меняешься, Матвей. Успокойся и ствол убери, не с врагом говоришь. Я твою Соню спас. Забрал сразу, как ты уехал. Она во двор вышла, и мы с нарядом туда прибыли, забрали её.

— А персонал? — глухо поинтересовался Матвей.

— А что персонал? Мы только Соню забрали и подружку её, а все твои остались, потом их, видимо, Влад перебил. И вообще, ты ствол опустишь, не?

Матвей медленно убрал ствол от головы Дениса и, наконец-то, выдохнул. Сказать, что он прямо поверил ему, не мог, но пока всё говорило в его пользу.

— Зачем тебе это?

— Что?

— Помощь, переводы. Что ты от этого получаешь?

— Ты, наверное, не в курсе, сколько бабла мне отвалил Влад. Там миллионы. А Соню твою жалко мне. Я не изверг, и не тиран, прекрасно знал, что Влад с ней сделает. Поэтому и забрал. На его же деньги и вывез её.

— И он тебя не заподозрил? — брови Матвея поползли вверх.

— Неа, — засмеялся Денис. — Как? У нас с ним был договор: я прихожу, вынюхиваю обстановку и делаю заключение. Он всё узнал.

— А ты не мог просто сказать, что там всё чисто?

— Он бы не поверил.

— Откуда такая инфа. Ты, вообще, в курсе, что он меня фактически на тот свет отправил?

— Ты живучий и мне тебя жалко не было, — гоготнул Денис.

— Ты знаешь, что ты тот ещё мудак?

— Знаю, но зато я умный мудак и спас твою Соню. У неё, кстати, сюрприз для тебя имеется, — загадочно произнёс Денис.

— Она знает, что я жив?

— Нет, но сюрприз тебе понравится.

— Ты о чём?

Денис не ответил, продолжая лыбиться в пустоту. Матвей почему-то напрягся. Зная Дэна, он мог предположить что угодно: свадьбу, обручение, другого парня, замужество, переход на лесбийскую сторону. Соня, конечно, не похожа на таких, но всё же… в любви она ему не клялась, да и вообще думает, что он мёртв, мало ли. А вот в понимании «сюрприз», да ещё и приятный, у Дениса может быть что угодно. Психолог, мать его, с охуенным чувством юмора!

* * *

— Соняяя, Соооняяяя, иди сюда! — орала моя ненормальная подруга из гостиной небольшой квартиры, которую нам снял Денис.

— Ну, что? Чего ты орёшь так?

— Смотри, — она указала на ноутбук, где шло видео.

— И? — непонимающе уставилась на неё.

— Бля, точно! — Олька стукнула себя по лбу, усадила меня на кресло и надела наушники.

Не сразу поняла, о чём идёт речь, но когда дошло… сама чуть не заверещала от радости. Шли новости… российские. Рассказывали о том, что взорвался известный бизнесмен, владелец миллионов — Владислав Авдеев.

— Если это то, что я думаю, — произнесла я.

— Именно, Соня. Мы можем вернуться. Наконец-то.

— Самой не верится.

— Слава богу, а то меня уже заколебало, что на меня все пялятся, а некоторые ещё и «Натяшей» зовут. Фу! Заколебали.