Долгое падение - Ник Хорнби

— А почему тогда Шекспир гений? Что он такого сделал?

— В другой раз объясню.

— Ладно, не важно. А как называется, когда говоришь, что «что-то — это то-то». Ну, когда говоришь кому-нибудь: «Ты — хрен моржовый», хотя он не пенис моржа. Ну, в общем, это и так очевидно.

Морин была готова разрыдаться.

— Ради бога, Джесс, выбирай выражения, — попросил я.

— Прости-прости. Я не знала, что ограничения распространяются и на разговоры о грамматике.

— Распространяются.

— Ладно. Прости, Морин. Как если сказать кому-нибудь: «Ты — свинья», хотя он не свинья.

— Это метафора.

— Точно. И ангела мы видели не в прямом смысле этого слова. Мы его увидели в метафорическом смысле.

— Мы увидели метафорического ангела, — повторил для себя Джей-Джей.

В его безразличном голосе явно слышалось сомнение.

— Да, именно. В смысле, что-то остановило нас. Что-то спасло наши жизни. Почему бы и не ангел?

— Потому что там не было ангела.

— Ладно, мы не видели. Но ведь вы можете все что угодно назвать ангелом. По крайней мере, любую женщину. Меня и даже Морин.

— Любая девушка может быть ангелом, — снова меланхолично заметил Джей-Джей.

— Да. Ангелы. Девушки.

— Ты когда-нибудь слыхала об архангеле Гаврииле, например?

— Нет.

— А он — ангел.

— Ну?

Не знаю отчего, но я вдруг вышел из себя:

— Что за бред ты несешь? Ты послушай себя, Джесс!

— А сейчас-то я что такого сказала?

— Ангела мы не видели ни в каком смысле этого слова. И так уж получилось, увидеть что-то метафорически — это не значит увидеть своими глазами. А именно это, как я понимаю, ты предлагаешь сказать. И это не попытка что-то приукрасить. Ты ж бред собачий несешь. Прости, Морин. Честно говоря, я бы посоветовал оставить эти фантазии при себе. И не стал бы никому рассказывать про ангела. Даже если к тебе придут из общенациональных газет.

— А что, если мы попадем на телевидение и у нас будет шанс донести наш призыв до всех?

Мы непонимающе уставились на нее.

— А что у нас за призыв?

— Ну, это уж нам решать. Или как?

И как с таким человеком можно было разговаривать? Никто из нас троих на этот вопрос ответа не нашел, довольствовавшись насмешками и сарказмом, а вечер закончился негласным соглашением троих из нас: нам не было особенно приятно внимание прессы, и пусть лучше ее интерес к нашему психическому здоровью сойдет на нет. А позже, спустя пару часов после моего возвращения домой, позвонил Тео и спросил, почему я не рассказал ему, что видел ангела.

Они были недовольны. Особенно Мартин: он так взъелся! Позвонил мне домой, но я знала, что все будет в порядке, — трубку взял папа, а Мартин никогда ничего ему не рассказывал. Если бы он хоть что-то рассказал папе, все бы пропало. Мы должны были держаться друг друга; пока мы были вместе, мы могли говорить, что видели все что угодно. Ну слишком уж удачная была мысль. Они это понимали, поэтому я и была так уверена, что они все же переменят свое мнение — а так и произошло, в некотором смысле. Для меня это было первым настоящим испытанием нашего сообщества. У всех был очень простой выбор: либо они на моей стороне, либо нет. И, честно говоря, если бы они решили, что нет, мне бы вряд ли было с ними по пути. Такое решение очень много сказало бы о них, и причем только плохое.

Да, я поступила не очень красиво. Сначала я спросила у Джей-Джея имя приходившей к нему утром журналистки, и он назвал мне не только ее имя, но вдобавок и название газеты, в которой она работает. Он думал, я просто поддерживаю разговор, но я уже прикинула, что мне эта информация может в определенный момент пригодиться. Придя домой, я позвонила в редакцию. Сказала, что буду говорить только с ней, а когда назвала свое имя, мне тут же дали номер ее мобильного.

Ее звали Линда. Она была вполне дружелюбна. Я боялась, что ей все это может показаться несколько странным, но ей действительно было интересно, и она меня все время ободряла. Если у нее и были профессиональные недостатки, то они сводились к тому, что она слишком уж часто меня ободряла. Слишком доверчивая. Обычно от хорошего журналиста ждешь другого: и откуда мне знать, что вы не врете? Но я могла ей рассказать что угодно, и она все равно записала бы мои слова. Если между нами, то профессионализма ей все же немного не хватало.

Она все время спрашивала: и как выглядел этот ангел, Джесс? Она часто называла меня Джесс, желая показать, какие мы с ней друзья.

Я задумалась. Глупо было бы говорить, что он — я решила, пусть будет «он», как Гавриил, — был похож на ангела из церкви, с крыльями и все такое. Это, подумала я, не то.

Необычно, ответила я. Линда спросила: что, без крыльев и нимба, Джесс? И рассмеялась, как будто говоря: только последний дурак скажет, что видел ангела с крыльями и нимбом. Теперь я знала, что приняла правильное решение. Я тоже рассмеялась и объяснила: нет, он выглядел вполне современно. А она такая: правда?

(У меня всегда так получается, когда я рассказываю о своих разговорах с кем-то. Я всегда так говорю: мол, а она такая, и я в общем, а я ему, и все в этом духе. Но если разговор длинный, то тяжело воспринимается, правда? А я ей, а она мне, а я ей, а она мне. Так что теперь я буду делать, как в пьесах, ладно? Я с кавычками всякими не особенно дружу, но помню, как пишут в пьесах — мы их в школе читали.)

Я: Да. На нем была современная одежда. У него был такой вид, будто он музыкант какой-нибудь.

ЛИНДА: Какой музыкант? Например?

Я: Не знаю. Например, из «Радиохэд» или какой-нибудь другой похожей группы.

ЛИНДА: Почему именно «Радиохэд»?

(Достаточно было слово сказать, как она тут же задавала вопрос. Я вспомнила «Радиохэд» только потому, что они ни на кого особенно не похожи. Обычные такие ребята, разве нет?)

Я: Не знаю. Или из «Блёр». Или… Как звали того актера? Он еще снимался в одном фильме. Он играл не того, который не смог жениться на Дженнифер Лопес, а другого — они еще «Оскара» получили, — который хорошо знал математику, хотя был простым уборщиком… Светленький такой. Мэтт.

ЛИНДА: Ангел был похож на Мэтта Дэймона?

Я: Да, пожалуй. Немного.

ЛИНДА: Итак. Симпатичный ангел, похожий на Мэтта Дэймона.

Я: Не прямо как Мэтт Дэймон. Но, в общем, да.

ЛИНДА: А когда этот ангел появился?

Я: Когда?

ЛИНДА: Да, когда. В смысле, далеко ли было до… до того момента, как вы бы прыгнули?

Я: Ой, совсем близко. Он появился в последний момент.