Невеста дьявола - Стефани Лоуренс

— Давайте прогуляемся, Онория Пруденс.

Она искоса взглянула на герцогиню. Та, казалось, ослепла и оглохла. Герцог улыбнулся, не сводя с Онории проницательных глаз.

— Я вас не укушу. Обещаю.

Онория задумалась: ей нужно поговорить с ним и, пока брат здесь, выяснить, каковы условия их сделки.

— В беседку я не пойду.

Пусть он учит ее наслаждаться, но под строгим контролем.

Девил улыбнулся, как заправский пират.

— Только на террасу. Я не хочу смущать вас.

Подавив невольную дрожь, вызванную этим низким ласковым голосом, Онория бросила на него недоверчивый взгляд.

— Слово Кинстера.

Этому, пожалуй, можно поверить. Онория отложила вышивание и подала Девилу руку. Герцогиня даже не подняла головы: очевидно, лиловый шелк увлек ее настолько, что весь мир вокруг перестал существовать.

Девил подвел Онорию к высокому французскому окну, выходящему на террасу. Ночь уже набросила на сад свое черное бархатное покрывало.

— Я хотела поговорить с вами, — начала Онория, как только они вышли на террасу, выложенную каменными плитами.

— Я тоже, — отозвался Девил и умолк, глядя себе под ноги.

Онория величественно кивнула, ожидая продолжения.

— Майкл сообщил мне, что вы согласились остаться здесь на три месяца.

Оказавшись рядом с балюстрадой, Онория заставила герцога отпустить ее руку и повернулась к нему,

— Я останусь до конца траура.

— А потом мы поженимся.

Онория выпятила подбородок.

— А потом я вернусь в Гэмпшир.

Девил стоял совсем рядом, спиной к свету, Его лицо было вызывающе бесстрастным. Он пристально смотрел на свою собеседницу, но в полумраке она не могла разглядеть выражение его глаз. Она не отворачивалась. Пусть знает: ее не так-то просто сломить!

Пауза затянулась. У Онории слегка закружилась голова.

— У нас возникла проблема, Онория Пруденс.

— Это вам показалось, ваша светлость. Герцог переменился в лице, теперь оно выражало скрытую угрозу.

— Прежде чем решать, что произойдет через три месяца, давайте обсудим планы на ближайшее будущее. — Судя по интонации, его терпение было на исходе. — Итак, вы согласны?

— Я согласна жить здесь под опекой вашей матери.

— И вы серьезно обдумаете мое предложение. Да, это сделка, и не более того!

— Я серьезно подумаю, выходить ли за вас замуж. Но предупреждаю: я не собираюсь менять свое решение.

— Иными словами, вы упрямы как ослица и у меня есть три месяца, чтобы переубедить вас. Эта фраза Онории не понравилась.

— Я не легкомысленна, и переубеждать меня бесполезно.

В темноте сверкнули белые зубы Девила.

— Вы еще не знаете, как я умею это делать. Онория пожала плечами и отвела взгляд.

— Убеждайте сколько угодно — я не выйду замуж ни за вас, ни за кого-либо другого.

Девил молчал. Он чувствовал, что у Онории нервы уже на пределе. Она едва не подскочила на месте, когда он ухватил ее за подбородок и развернул к себе. Даже в темноте она ощущала всю силу воздействия его пристального взгляда.

— Женщины, как известно, часто меняют свои решения, — заговорил он мягко и неторопливо. — Насколько вы женщина, Онория Пруденс?

Она широко раскрыла глаза. Его пальцы ласково коснулись ее шеи, и пробудившееся желание пронзило тело сотнями острых игл. У Онории перехватило дыхание, но она нашла в себе силы отстраниться и надменно ответить:

— У меня хватит ума, чтобы не играть с огнем, ваша светлость.

— Неужели? — Девил усмехнулся. — А мне казалось, что вы ищете приключений.

— Да, если игра ведется по моим правилам.

— В таком случае, дорогая, нам следует обговорить условия.

— Правда? Это почему же? — весело поинтересовалась Онория.

— Потому что скоро вы станете моей женой.

Она ответила ему взглядом, в котором была беспредельная усталость, и, зашуршав юбками, вышла на освещенное пространство.

— Не говорите потом, что я вас не предупреждала. Я не выйду за вас замуж через три месяца. — Онория сделала паузу, потом резко повернулась к Девилу и погрозила пальцем: — И не думайте, что это кокетство.

Девил рассмеялся. Это был смех пирата, отчаянного головореза, которому не страшен даже бурный океан. Что уж тут говорить о женщине! В этих низких раскатистых звуках слышались угроза и обещание. Они завораживали ее и лишали силы воли.

— Онория Пруденс, вы и есть само воплощение кокетства.

— Ваша светлость, вы можете упасть на всем скаку.

— Я буду скакать на вас еще до Рождества. Это циничное замечание ошеломило Онорию, но она решила скрыть свое замешательство и гордо вскинула голову.

— Уж не воображаете ли вы, что вам удастся соблазнить меня?

— Такая мысль приходила мне в голову.

— Ничего не выйдет. — Заметив, как Девил насмешливо приподнял брови, она улыбнулась и с обезоруживающей прямотой пояснила: — Я давно вышла из детского возраста и прекрасно знаю: вы не нарушите приличий, пока я нахожусь в вашем доме, под опекой вашей матери.

Он долго не сводил с нее испытующего взгляда, а потом спросил:

— Много ли вы знаете о соблазнах? Онория небрежно пожала плечами и не торопясь двинулась вперед.

— Не вы первый пытаетесь соблазнить меня.

— Возможно, но я первый одержу победу. Онория вздохнула.

— Нет, вы же знаете. — Заметив, что Девил нахмурился, она слегка сузила глаза. — Я имею в виду, что и вы не одержите надо мной победы. — Его лицо тут же просветлело. Он медленно шагал рядом с ней по каменным плитам террасы. — Я знаю, вы не станете принуждать меня. Иначе я сочту вас обманщиком.

Взгляд Девила смягчился, словно снедавшая его тревога ушла. И когда он заговорил вновь, в его голосе прозвучало скрытое торжество.

— Не будет никакого насилия и обмана. Но вам придется многое узнать о соблазнах, Онория Пруденс. И на этот раз вы имеете дело с мастером.

Онория в отчаянии покачала головой. Что ж, она его предупредила. Герцог настолько самоуверен, что ему полезно будет разок-другой получить щелчок по носу. Пусть поймет, что не все согласны смиренно подчиняться его прихотям.

Она вздрогнула: ночной воздух коснулся ее тела.

— Нам лучше вернуться в дом, — сказал Девил и взял Онорию за руку.

Онория обернулась. Лицо Девила исказилось, он вдруг порывисто кинулся к ней. Сдавленно вскрикнув, она отступила назад, к балюстраде, и тут же оказалась в ловушке, потому что герцог положил обе руки на каменный парапет.