На острие победы - Сергей Коротков

– А что, товарищ лейтенант, хорошая идея. Издалека его не примут за врага, за верховым гоняться на транспорте несподручно, зато он проберется сквозь любые препятствия, – поддержал товарища Васюков, наворачивающий тушенку с ножа.

– Проберется, если на патруль не напорется.

– Так я заранее высмотрю любой патруль. Объеду. Че, я глупый, что ли?

Неупокоев посмотрел на сержанта, будто силился дать ему какие-то наставления, но голова не родила ничего, кроме:

– Давай… только аккуратно, Вась!

– Е-есть! – Машков вскочил и метнулся к груде одежды и амуниции убитого жандарма, начал раздеваться, радостно напевая под нос.

– Значит, так, – лейтенант осторожно, чтобы не беспокоить колено, поднялся, разглядывая играющие мышцы на голой спине суетящегося бойца, – в поселок открыто не лезь, минуешь его, держись железки на восток. Пока светло, постарайся обследовать путь максимально дальше. Ищешь укрытие поезда. Заметишь такое, запомни ориентиры и тут же возвращайся. Все ветки и тупики в ответвлениях железки тоже нужно осмотреть. Увидишь скопление охраны – это тоже, вероятно, близость литерного. Не лезь в пекло и никакого геройства! Понял меня?

– Слушаюсь, товарищ лейтенант.

– Нам нужно найти его и устроить лежку поблизости. А там в полночь и светить начнем, нашим сигналить. Если прилетят, то здорово, если нет, то хоть зажжем маскировку грызуна и сами попробуем покоцать рельсы и танк. Уяснил?

– Так точно.

– Мы в поселок лезть не можем, поэтому как-то краем осмотри его на предмет депо или ангара. Если все чисто, скачи дальше. Прямо уж по шпалам не носись, а то подозрение вызовет, что какой-то хрен из полевой жандармерии отирается на секретном пути.

– Да я понял, понял, командир! – Машков напялил летнюю кепку с козырьком на бритую голову, повесил на шею блестящий горжет и в трофейном обмундировании стал вылитым фрицем.

– Ну, ексель-моксель, натуральный «цепной пес»! – резюмировал лейтенант.

– Селезень, ты пальнуть аккуратно не мог, чтобы кровяки поменьше было? – съязвил Шишкин, рассматривая Машкова и бурое пятно с дырочкой на мундире, прикрывающем его спину. – Белке в глаз, поди, попадаешь, а тут чего так?

– Дык… Я ж… Он вас увидел и к винтовке потянулся, шухер чуть не поднял. Некогда было выцеливать, – виновато ответил снайпер.

– Ничего… его никто рассматривать не будет. Да… да еще ночь на носу, – прошептал Матвеич, лежащий возле Лизы.

– Встречаемся вот здесь, за ветряной мельницей, – Неупокоев показал на карте место, приблизившись вплотную к Машкову, – но до одиннадцати ты по любому должен успеть. Сигнал своих – сова два раза. Понял?

– Так точно.

– Ну, сержант, удачи тебе! И помни, что от бдительности твоей многое зависит. Не упусти литерный и в лапы к фрицам не попадись. Дуй.

– Есть. Спасибо. Сделаю.

Сержант отвязал лошадь, бросил прощальный взгляд на товарищей, подмигнул Пешковой и ловко вскочил в седло. Видно было по всему, что опыт обращения с лошадьми у Машкова имелся приличный.

Он махнул своим и, дернув вожжи, поскакал через заросли к полю. Лейтенант долго еще смотрел ему вслед, раздвинув ветки кустарника и обдумывая что-то очень важное.

* * *

В назначенное время Машков в указанном месте не появился. Вдалеке слышалась стрельба, но не совсем в том квадрате, где он мог обитать. Неупокоев не на шутку разволновался, часто поглядывая на циферблат часов и вскидывая бинокль. Хотя, что могла дать оптика в непроглядной ночи, он не мог сказать, но волнение командира распространилось на всех бойцов. Да еще Селезень из своего поста наблюдения просигнализировал утиным кряканьем об опасности. Группа быстро сменила позиции и приготовилась к встрече противника, гадая о его количестве.

Враг объявился со стороны запада силами штурмовой роты СД, явно прочесывая местность по правую сторону железной дороги. Видимо, тот пенсионер, руливший на стареньком велосипеде, которого разведчики видели два часа назад возле Айсштадта, все же доложил куда следует об одиноком бронетранспортере в лесополосе. А может, немцы просто устроили режимный обход стратегически важной магистрали перед или после прохождения литерного.

Так или иначе, но штурмовики направлялись прямо на засаду РДГ, смело и открыто шествуя по кустам и полянкам вдоль железнодорожного пути.

– Черт побери, не успели мы до полуночи найти литерный! Группа, к бою! – Лейтенант схватил «МГ-42», стал наматывать запасные ленты на руку и раздавать команды. – Бережем радистку и пленных. Лиза, они на тебе. Хватай по пути Селезня, пусть вас прикрывает. Ясно?

– Да. То есть так точно. А вы… а ты, командир? – Лиза навешивала на себя оружие и подсумки с боекомплектом, пинала пленных, жестом показывая им вставать.

– Выполнять! Бегом-м. Держи курс на восток, квадрат 4 Ж. Сбор там. Мы задержим фрицев здесь и будем уводить их на юг. Боюсь, эта рота не все, кто послан за нами! На той стороне железки тоже могут оказаться немцы. Шишкин, пока не заводи свою коробочку, выдашь нас мотором. Как услышишь стрельбу, уезжай на север, перемахнешь насыпь с железкой, дуй к озеру вдоль реки. Оттянешь их мотопехоту. Вырвешься – встреча с Пешковой и Селезнем в квадрате 4 Ж. Как понял?

– Есть, командир. Что с Матвеичем?

– Я с вами, братцы, – прохрипел раненый, пытаясь приподняться в кузове бронемашины.

– Шишкин, отвечаешь за Матвеича…

– …Командир, палево. Они уже в полста метрах от нас, – сообщил шепотом Васюков, изготавливая свой пулемет к стрельбе, – с собаками идут. Ненавижу этих псин!

– Шишкин, у тебя останутся гранатомет, зажигалки и ракеты. Сохрани их. Как хочешь. Если повезет, напорешься на литерный, ровно в полночь зажги его. Если… если мы не подтянемся, будешь старшим. Машкова встретишь, командует он. Парни, нужно найти эту «Крысу» и замочить ее. Слышите?

Разведчики закивали, даже Матвеич пробурчал что-то вроде «сделаем, командир». По знаку лейтенанта все тихонько рассыпались в стороны, Неупокоев задержался на секунду, мысленно прощаясь со своими товарищами, потому что он знал точно – выжить после обнаружения себя отборными частями гитлеровцев почти невероятно. Но дешево отдавать их жизни он не хотел.

– Васюков, держи канаву и насыпь, я слева. После первой отстрелки уходим южнее, меняем позиции и повторяем.

– Есть, командир.

– Работаем, старшина.

– Всыпем этим гадам!

Лиза, увлекая пленных, скрылась в кустах, позже к ней присоединился Селезень, карауливший фланг. Шишкин уселся за руль машины, положил рядом автомат и гранаты, тяжело выдохнул и закрыл глаза. Матвеич кряхтел и стонал, взбираясь по обшивке борта, потом прильнул к станковому пулемету, отдышался минуту и стал привязывать себя ремнем к скобе кабины. Расстрелянная спина невыносимо ныла, раны вновь закровоточили, но рядовой скрежетал зубами и упорно устраивался для боя.