Страсть без жалости - Элизабет Адлер

В общем, головоломка еще не разрешена.

Стива Малларда увезли в тюрьму «Твин тауэрс» («Двойная башня»), ультрасовременную крепость в центре Лос-Анджелеса, – вероятно, для того, по мнению Жиро, чтобы заключенный мог через узкие щели окон наблюдать за более удачливыми согражданами, спешащими по своим делам по шумным улицам внизу. Странное все-таки выбрали место для тюрьмы, удивлялся он и сейчас, сопровождал Бена Листера на свидание с клиентом. На расстоянии минуты ходьбы – «Макдоналдс», в пяти минутах – Музыкальный театр, в десяти минутах – Чайнатаун и его потрясающий ресторан «Мон Ки» с морскими блюдами. Вероятно, по мнению представителей правосудия, это должно придавать еще большую остроту обвинительному приговору – преступник знает, что все удовольствия буквально под рукой, но вместе с тем недоступны.

Стива арестовала полиция Лос-Анджелеса по обвинению в покушении на жену. Как отметила Марла, его поймали с поличным. Сейчас для встречи с адвокатом Стива доставили в наручниках в специально отведенное для этого помещение.

Жиро изо всех сил старался сохранить нейтральное отношение к этому человеку, едва не убившему Марлу. Он должен оставаться беспристрастным, такая у него работа, и если бы Марла не оказалась замешана, Эл так к этому и относился бы. Теперь же ему приходилось делать над собой неимоверное усилие, чтобы сохранять нейтралитет. Подсознание, конечно, все еще бушевало, однако сейчас по крайней мере Элу удавалось сдерживать себя.

Стива чисто выбрили, однако волосы на голове нуждались в стрижке. Он так побледнел, что кожа на лице казалась прозрачной. Взгляд был абсолютно пустым, глаза словно остекленели. Жиро подумал, что он похож на человека, много лет не видевшего солнечного света… на какого-нибудь пещерного жителя. Что в общем-то не так уж далеко от истины. Тюрьма или пещера – разница невелика.

– Как дела, Стив?

Листер пожал Малларду руку. Жиро не стал этого делать.

Стив кивнул. Опустился на деревянный стул с твердой спинкой, с противоположной стороны стола.

– Нормально.

Губы его сжались в узкую полоску. Он избегал встречаться с ними глазами.

Право на посещение адвоката давало по крайней мере то преимущество, что им не пришлось сидеть по разные стороны пуленепробиваемого стеклянного барьера и вести переговоры с помощью телефонной трубки. Вообще Жиро ненавидел тюрьму и все с ней связанное. Сразу вспоминалось прошлое, его не совсем праведная жизнь в молодости. И лишь по милости доброй матери… процитировал он про себя. Сигарету бы сейчас. И вообще, так ли уж необходимы эти наручники?

Листер вынул портативный магнитофон. Потом проиграет ответы Стива, проанализирует их.

– С вами хорошо обращаются?

Стив невидящим взглядом смотрел на серую пластиковую поверхность стола.

– Хорошо.

– Расскажите нам свою историю, Стив, – предложил Жиро.

В первый раз Стив поднял голову и взглянул на него.

– Зачем? Вы все знаете. Я сто раз рассказывал об этом Листеру. И следователям.

– Тем более скажите мне любезность и расскажите еще раз.

Стив еще крепче сжал губы. Взгляд снова стал пустым.

– Лучше расскажите, приятель, – тихо проговорил Жиро, – если хотите выпутаться из этой истории.

– Мне из нее не выпутаться, неужели вы не понимаете? Меня застали у тела жены. В ее крови. И нож лежал там же.

– На нем не нашли отпечатков.

– Верно, не Нашли. Но вам наверняка рассказали, что нападавший был в перчатках. И что нож взят из нашего коттеджа в Эрроухед.

– Я этого не знал.

Жиро удивленно обернулся к Листеру.

– Прости, Эл, я, наверное, забыл тебе сказать.

Жиро вскинул брови. Вероятно, Листер был так безоговорочно убежден в виновности Стива, что нож для него почти ничего не значил.

Стив положил скованные руки на стол, опустил голову, плечи его поникли.

– Я был в коттедже на озере Эрроухед. Раздался телефонный звонок. Мужской голос – незнакомый – сказал, что моей жене грозит опасность, посоветовал мне ехать домой, пока не поздно. Не раздумывая, я вывел машину и поехал домой. Открыл переднюю дверь своим ключом. В холле было темно. Я услышал какой-то шум. Позвал Вики, сказал, что это я. Я не хотел пугать ее. Прошел на кухню и увидел Вики на полу, всю в крови… Я подбежал к ней с единственной мыслью помочь… О Господи, из артерии на шее еще лилась кровь. «Значит, она еще жива», – подумал я… Зажал ей артерию пальцем. – Голова его опустилась еще ниже. Он надолго замолчал. – А потом вбежали полицейские, повалили меня на пол, лицом вниз… прямо в эту кровь, приставили пистолеты к затылку.

Из груди Стива вырвался судорожный вздох. Внезапно Жиро заметил, как он исхудал. По-видимому, убийство не способствует аппетиту.

– В котором часу, говорите, вам позвонили? Листер уже задавал все эти вопросы. Жиро шел по второму кругу.

– Где-то около половины одиннадцатого, наверное.

– Значит, вы были в сотне миль от дома, в горах, кто-то позвонил и сказал, что вашей жене угрожает опасность. Почему вы не сообщили в полицию Лос-Анджелеса?

– Если вы помните, у меня с ними не самые лучшие отношения. Они давно точат на меня зубы. А теперь я стал бы им звонить и сообщать об анонимных угрозах в адрес моей жены? Да они тут же упрятали бы меня за решетку.

Эл почти физически ощущал его горечь. Как привкус во рту.

– Может быть, все-таки стоило рискнуть.

Темные глаза Стива вспыхнули гневом. Первый проблеск человеческих эмоций за все время. Наконец-то удалось задеть в нем какой-то нерв…

– Я решил, что это чья-то злая шутка. Знаете, есть люди, которые забавляются такими вещами. Может, какие-нибудь придурки узнали о том, что у нас произошло…

– Притянуто за уши, я бы сказал, – произнес Жиро ледяным тоном, не спуская его с крючка. – Ну и что же вы стали делать?

– Сел в машину и поехал в Лос-Анджелес.

– «Форд-таурус», взятый напрокат, так?

– Да, мою прежнюю машину компания взяла назад.

– Эта машина хорошо идет по горным дорогам?

– Я хороший водитель. Подъехал к долгу без пяти час. – Жиро удивленно вскинул брови. Стив кивнул. – Да, я посмотрел на часы. Время было позднее, в соседних домах уже погасили свет. Я не хотел будить соседей… хлопать дверью…

– Не заметили еще какие-нибудь машины поблизости?

– Я даже не взглянул. И потом, я уже сказал, было темно.

– И фонари не горели?

– Ну, может, один или два. Но наш дом стоит как бы между фонарями.

– Когда открывали переднюю дверь, никого не заметили?

– Никого. Но, опять же, было темно.