Дом мистера Кристи - Влада Ольховская

Ему в жизни как-то сразу повезло. Они с Машей познакомились, начали встречаться, а когда она забеременела, поженились. Славик не менял девчонок, как его друзья, не метался и не сомневался. Он предпочитал, чтобы все было просто. Вот его жена, можно больше никого не искать.

Он ведь любил ее, всегда. Не умел говорить об этом, да и не считал нужным, но любил. Она его — тоже, а иначе зачем ей быть с ним? Про них всякое болтали, особенно когда они только начали встречаться, но он в своем решении никогда не сомневался.

В их жизни случилось большое горе, когда подтвердился диагноз Дениски, однако даже тогда они не перестали быть счастливыми. Они не собирались расставаться или поднимать белый флаг, они просто приспособились к новой жизни, и это оказалось не так сложно.

Ссорились ли они? Да, наверно, со стороны казалось, что страшно ссорились — с криками и угрозами. Теперь его этим упрекали. А Славик никому не мог объяснить, что для них с Машей это и не были настоящие ссоры. Это вроде как игра, их традиция, которую могли понять только они. Он ее ревновал, потому что она многим нравилась, и мысль о том, что она может принадлежать кому-то другому, сжигала его изнутри. Но он верил Маше и любил ее, поэтому, выпуская злость такими скандалами, он никогда не собирался вредить ей.

Тем хуже ему пришлось, когда он вернулся домой и обнаружил ее мертвой. В пути он пытался позвонить ей, предупредить, как делал всегда. Но она не снимала трубку, и он даже обиделся: неужели она все проспала? Рейс в этот раз был долгим, она должна была соскучиться! Но Славику и в голову не могло прийти, что произошло нечто ужасное.

Он не помнил, во сколько поставил грузовик на парковку. Его потом следователи об этом сто раз спрашивали, а он не знал, что им сказать. Было темно — вот и все, что он запомнил. Потом он прошел в квартиру, открыл дверь своими ключами… и нашел ее.

Славик даже не понял сначала, на что смотрит. Маша лежит на диване, на лице что-то красное, да еще и лицо какое-то… большое. Маска, что ли? Все было как в тумане, он не соображал, что делает. Кажется, он пытался ее разбудить, кричал — или не кричал? Как узнать, кто скажет?

Он искал Дениса, это он точно помнил. Славик несколько раз обошел квартиру, все осмотрел, но напрасно. А Денис не мог уйти сам! Как? Его всегда выносили из дома на руках, не оставляли без присмотра. Они готовили его к самостоятельной жизни, но до этого оставалось много лет. Он, такой маленький, не готов был к встрече с миром, которого он не видит.

И все же Денис исчез. Славик спрашивал у всех, кого видел, где он, и никак не мог понять, почему это произошло с Машей. Но он винил во всем себя, он чувствовал, что мог ее спасти, должен был! Почему он не поторопился? Почему вообще согласился на этот дурацкий рейс? Ответа не было.

Вот тогда он и понял, что умер. Машу уже не вернуть, да и Денис, скорее всего, исчез навсегда. Кто он без них? Оболочка от человека — но не человек. Его время остановилось, Славик теперь все делал по инерции, не задумываясь и не чувствуя. Его спрашивали — он отвечал. С ним не говорили — он сидел молча. У него пытались узнать, кто мог желать его семье зла, а ему нечего было ответить. Никто! Маша была замечательной, Дениска — маленьким безобидным ангелом. У кого поднялась бы на них рука?

Он не знал, что будет дальше. Ему было все равно. Но когда дежурный открыл перед ним дверь камеры и отошел в сторону, выпуская его, даже сквозь апатию Славика сумела пробиться искра удивления.

— Свободен, — объявил следователь, стоявший рядом с дежурным.

Он был знаком Славику — именно он проводил допросы. Егор Валентинович, кажется…

— Почему? — еле слышно произнес Славик. — Я ведь убил их…

— Слушай, парень, завязывай с этим, а? Я понимаю, что у тебя горе, но соберись, ты ведь мужик! Пацана твоего мертвым не нашли, значит, он считается живым. Ты ждать его должен, помогать нам с поисками, а не слезы лить!

— Маша мертва…

— Это да, — кивнул следователь. — Сочувствую. Тем более ты пацану нужен!

— Все ведь считали, что Машу убил я… Почему меня выпускают?

— Все бы так не считали, если бы ты сам не орал, что убил ее. На твое дурное счастье, нашлась улика, которая тебя оправдала.

Оказалось, что хозяин компании, на которую работал Славик, установил на все свои грузовики следящие устройства, которые позволяли определить, где была машина, с точностью до метра и минуты. Именно это устройство показало, что на момент смерти Маши Славик еще не въехал в Москву.

Казалось, что о таком нужно было рассказать сразу, однако владелец фирмы долго не решался. Чтобы сэкономить, он закупил и установил оборудование нелегально, и это сулило ему крупный штраф. Поэтому он все ждал, что Славика оправдают другие улики и свидетельские показания. Но когда стало ясно, что ничего другого у следствия просто нет, он начал говорить.

— Ты и сам виноват, — укоризненно заметил следователь. — Сознался в убийстве, не говорил, во сколько вернулся домой… Мы-то считали, что ты был с трупом с самой смерти, пока тебя соседи не нашли!

— Не называйте ее трупом! Она Маша…

— Как скажешь, парень. Мне действительно жаль, но тебе нужно взять себя в руки и помогать нам. Иди домой, отдохни, завтра я свяжусь с тобой. И если это не очевидно, говорю прямым текстом: из города пока не уезжай.

Смешно! Какие отъезды, если он мертв?

Его действительно отпустили, вернули все его вещи, и он вышел из здания, куда-то пошел, потом — остановился посреди улицы, к немалому недовольству прохожих. Они ворчали и спешили, потому что знали, куда идти. Он — нет. Славик понятия не имел, куда податься, а возвращаться в квартиру, где так много Машиной крови и где уже нет Дениса, было слишком страшно.

Пока он раздумывал, в его кармане запиликал мобильный телефон. Все эти новомодные смартфоны давно разрядились бы, но старый-добрый кнопочный телефон не собирался его подводить. На маленьком экранчике отразился незнакомый номер, однако Славика это не удивило. Родных, которые хотели бы с ним поговорить, у него больше не было. Он решил, что звонят из полиции: они вдруг поняли, что нужно снова его подозревать, и хотят вернуть. Он не собирался пугаться этого, ему было все равно.

— Слушаю, — только и сказал он.

В ответ он услышал голос, от которого его жаром обдало посреди холодного весеннего дня. Славику показалось, что у него земля уходит из-под ног, исчезла Москва, исчезла спешащая толпа, был только этот голос — и больше ничего.

— Папа?

— Денис?! Дениска, где ты?

— Папа, я устал, — пожаловался Денис. — Мне тут надоело, я больше не хочу, забери меня домой! Папа!

Потом голос затих — а вызов не завершился. Кто-то все еще держал трубку, он не говорил, он просто слушал. Славик вдруг подумал, что там, на другом конце, не человек даже, а какая-то мерзкая, неземная тварь, совсем как в тех фильмах ужасов, которые они смотрели с Машей…