Массандрагора. Взломщики - Иван Безродный

Самое плохое случалось тогда, когда станции, используемые Метростроем, переключались на другую вселенную – это как подниматься по эскалатору на «Нарвской», а выйти у Политехнического института, потом спуститься обратно и оказаться на перроне «Московских ворот»… Метрострой имел много исследовательских групп, изучающих миры, и в этом случае некоторые из них могли никогда не вернуться обратно. Это была опасная работа! По сравнению с перепутанными мирами внезапная смена дизайна какой-нибудь станции была просто детской забавой! Хотя неприятности и она приносила. Ведь инородное для Машины, привнесенное людьми извне, часто попросту исчезало, пропадало насовсем. Поговаривали, конечно, что есть такое место – Станция Потерянных Вещей, но никто не мог сказать, где она находится. А ведь метростроевцы, да и не только они, устраивали свои офисы и форпосты именно в Большом Метро! Считалось, что это все равно безопаснее, чем располагаться в настоящих мирах.

– Вот и представьте, товарищи адаптанты, – говорила Ирина Павловна, – подходите вы утром к своему кабинету, а дверь не узнать: вывеска другая, ключи не подходят! И электронная система пропуска не работает – потому что ее опять нет. Да, неделю назад поставили, но в планах станции ее никогда не существовало. Этой ночью Машина что-то обновила: добавила новый эскалатор или просто рисунок на кафеле сменила… но наши вещи пропали! Причем процесс этот выборочен и бессистемен. Вы заходите в кабинет и видите: стол на месте, тот самый, который привезли вам еще месяц назад из мебельного на Литейном, но компьютера больше нет. Вместо него красуется кассовый аппарат образца тысяча девятьсот семьдесят шестого года! В углу книжный шкаф – тоже на месте, но забит он почему-то тюками с овечьей шерстью. Сейф с документами цел, хотя половина папок исчезла. Ваша сменная обувь на месте, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что она увеличилась на два размера, и все в таком духе… Мы не знаем, почему так происходит и есть ли тут какая-то тайная логика, пока нам не ясная. Может быть, это некий баг, ошибка в компьютерном мозгу Машины? Ведь многие считают ее просто иноземным суперинтеллектом, пусть и имеющим возможность буквально перекраивать вселенные… Мы не знаем. А потому говорят: не ищите логику в действиях Машины! Поступки этой дамы воистину неисповедимы. Но мы хотим узнать, очень хотим, пусть пока и не получается. Собственно, для этого вас, товарищи, и нанимают. О да, без работы вы не останетесь! Кто-то направится в команды первопроходцев-разведчиков, изучающих разрушенные города Предтеч, а кто-то останется здесь, разгадывая их многочисленные артефакты… Другие будут обеспечивать охрану или коммуникацию, некоторые пополнят ряды Картографов, ну и так далее. Профессии, как видите, нам нужны разные…

– Именно поэтому, – рассказывала Онучева далее, – вы видите такую разруху в некоторых местах станций. Именно поэтому здесь повсеместно не наблюдается высоких технологий, которые вы вправе ожидать от нас. Нет смысла встраивать высокочувствительный чекер идентификационной метки в каждую дверь и контролировать каждого проходящего. Просто уже завтра этих датчиков может не оказаться на месте! Нельзя рассчитывать на систему безопасности, которая не может рассчитывать даже сама на себя. Вот и приходится довольствоваться тем, что нам предоставляет сама Машина, а это, товарищи адаптанты, часто полное, извиняюсь, барахло, не соответствующее реалиям даже ваших родных миров. Почти всегда будет разница в полвека, а то и более! К тому же ладно бы все было оформлено чисто и по правилам этой самой середины двадцатого века, это еще можно было бы стерпеть, но нет! Оно, это квазиобновление станции, будет старым во всех смыслах: пыльным, грязным, изношенным, во многом неработающим или просто нелогичным. А постоянно что-то подкрашивать, драить, чинить – крайне неразумная трата людских ресурсов. Конечно, в бардаке и разрухе жить и работать тоже негоже, и по мере сил мы наводим тут порядок, но это – сизифов труд… Однако я вам сладкую жизнь никогда и не обещала, правда ведь?.. Спро́сите, каким же образом в подобных условиях можно эффективно вести дела? В общем, приноровились, за столетия-то. Все-таки не все места Машина терроризирует часто и непредсказуемо. Есть станции, где этого почти не происходит, или вычислено-таки расписание этих обновлений… Не все так плохо, товарищи. И мы постоянно стремимся улучшить это положение дел.

О самих же Предтечах, Машина которых бузила в Большом Метро, капитан рассказывала мало. То ли потому, что действительно не было сведений, то ли потому, что адаптантам еще не доверяли. В классе стоял простенький проектор, даже не подключенный к компьютеру или хотя бы планшету: обычные слайды на целлулоидной пленке и белый матерчатый экран, временно вешаемый на грифельную доску. Через десять-пятнадцать минут проектор жутко разогревался, и от него начинали исходить жаркие, колышущиеся волны воздуха… Онучева показывала какие-то руины, мол, древние города Предтеч, непонятные устройства, изображения диковинных существ, которые, по ее мнению, могли соответствовать этим самым Предтечам, и тому подобное. К величайшему сожалению адаптантов, эта лекция оказалась краткой, скомканной и озадачивала куда больше, чем что-либо объясняла.

В качестве компенсации этой неполноты на следующий день куратор провела обширную, интереснейшую лекцию о мирах, представители цивилизаций которых произошли не от предков обезьян, а… В ком только не зарождался разум на планетах по имени Земля!.. Это были и лемуры, и летучие мыши, и собакообразные, и древние динозавры – причем в огромном разнообразии, и вовсе не известные Соломону животные, а также копытные, птицы, пчелы, дельфины и… колонии мудрых грибков! В это было сложно поверить, но все обстояло именно так. На их фоне цивилизации, возникшие на основе забавных обезьянок-плиопитеков, рыжеволосых неандертальцев или парантропов – массивных, бугристых человекообразных с приплюснутой макушкой-ирокезом и челюстями с ковш бульдозера, казались чуть ли не ожидаемой банальщиной! Онучева даже подготовила старый стрекочущий кинопроектор с несколькими большими бобинами пленки. Соломон гадал, почему нельзя было принести современный компьютерный проектор, мало ли что Машина по ночам производит приборку помещений, но возмущаться не стал, особенно видя спокойствие и, главное, благожелательность остальных – как раз недавно одного слишком едкого умника отчислили… И вот адаптанты во все глаза, как один, все еще не веря до конца, смотрят на экран и только пораженно охают, а диктор учебного фильма строго и невозмутимо вещает им о путях безумной, но всегда правой, потому что верной, матери-эволюции…

Вечером последнего дня обучения, когда Соломон уже собирался домой, гадая, что будет завтра, в аудиторию заглянул Пахмутов. Павел не видел начальника центра адаптации с первого дня их знакомства.

– Ну, здравствуй, Соломон, – сказал начальник, крепко пожимая ему руку. – Что, с окончанием тебя, товарищ адаптант? Отмучился?

– Типа того, – ухмыльнулся Соломон, держа под мышкой толстую тетрадь – ее следовало сдать дежурному на этаже.

– Молодец, – кивнул Пахмутов, – завтра получишь нагрудный значок, диплом и перевод на место дальнейшей службы… в смысле работы.

– Отлично! – с облегчением вздохнул Павел. Ему уже не терпелось приступить к своим непосредственным обязанностям. Лекции капитана были очень интересными, если не сказать больше, но тайны реальных артефактов его манили еще сильнее. А общедоступную информацию о Мультивселенной в Метрострое и так можно было найти. Наверное.