Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

Юлия решила, что еще раз внимательно осмотрит кабинет мужа. Была вероятность, что найдется еще потайное место, даже небольшой сейф, где тот хранил свои личные ценности. Она знала, что некоторые мужские фамильные штучки, как то галстучная булавка с бриллиантом, дорожный несессер, инкрустированный серебром, принадлежавший еще прадеду мужа, перстень матери, Франц увез из замка в день похорон отца. И была уверена, что о том не было известно Марте. Как и о пропаже документов, среди которых было и ее свидетельство о рождении.

Книжные стеллажи занимали одну из стен от пола до потолка. Складная стремянка нашлась за китайской ширмой, которая никак не вписывалась в строгий интерьер кабинета. Юлия легко поднялась по ступеням, решив начать с верхних полок. Блок из пяти книг в общей картонной обложке-коробке она обнаружила на третьей. За ним и был сейф. Ее муж и тут не отличился оригинальностью – кодом замка оказалась дата рождения его матери Гертруды Гаубе.

Сейф был пуст, не считая одного листка, сложенного пополам. Это была копия долговой расписки. Ее муж незадолго до смерти взял в долг сто тысяч евро у мужа Эрики.

«Интересно, отдавать он из чего собирался? Или рассчитывал, что долг по-родственному ему спишут?» – Юлия закрыла сейф и спустилась вниз.

Дела мужа мало ее интересовали, они с сыном уже давно жили на скромные доходы от галереи, но, не найдя в сейфе фамильных ценностей, она насторожилась. Как-то вскользь упомянутое Мартой пристрастие брата к азартным играм могло оказаться на деле болезнью заядлого игрока. Тогда понятно, почему сейф пуст, – Франц все проиграл. «Досадно. Бриллиант в булавке был приличным, да и на остальные вещицы можно было бы найти покупателя», – подумала она, уверенная, что сыну все это наследство не нужно: Максимилиан был бессребреником с очень скромными запросами.

Она ему не говорила о своем желании уехать во Францию. Но была уверена, сын ее поймет.

Продолжая методично обследовать стеллажи, Юлия и сама не знала, что конкретно ищет. Но представлялись ей некие документы, бумаги, письма ли, что продвинут расследование тайны рождения Марты еще на шаг.

Она не удивилась, обнаружив вместо листов с репродукциями картин голландцев, как было означено на обложке альбома, коленкоровую папку. В ней находились старые документы, каждый в отдельном прозрачном пластиковом файле. Первая же надпись удивила – вновь свидетельство о рождении.

Юлия аккуратно разложила на столе содержимое папки – четыре файла – и взяла в руки лупу. Да, документ был справкой о рождении, выданной городской комендатурой. Дата совпадала с датой рождения Марты. Имя тоже было ее, Марта Эрбах. И указаны были отец и мать: Эрих-Эйнхард фон Эрбах и Клара Эрбах. Только местом рождения значился город Гродно. «Но как же Марта попала в приют “Лебенсборна”? И куда делась Клара?» – Юлия посмотрела следующий документ – разрешение рейхскомиссариата на брак Эриха-Эйнхарда фон Эрбах и фольксдойче Клары Штурм.

«Вот и имя той, кто родила Марту. Все-таки немка, Шульц не соврал. Но почему Марта отправилась все же в Москву, если знала, что родилась в Гродно? Или не знала? Скорее нет. Франц не показал ей эти документы. По какой причине? Что он дальше собирался с ними делать?» – поняв, что сдвинулась лишь на один шажок, Юлия взяла в руки оставшиеся файлы. Внутри были две книжицы. «Серая – паспорт Клары, аусвайс, а синяя… если я правильно перевела, книжка служащего медицинского и бытового обслуживания Вермахта. В общем, все ясно – спасла свою шкуру, выйдя замуж за фашиста! Да еще и обслуживала их!» – резюмировала Юлия, убирая документы обратно в папку.

Поставив себя на место Марты, куда бы она в первую очередь поехала за правдой, если бы видела эти бумаги, она решила – естественно в Гродно. Толкнуло на поиски матери сестру Франца явно что-то другое – предмет или документ, каким завладела та совсем недавно. И найдено это было в замке. То, что там много тайных мест, Юлия не сомневалась. Марта могла обнаружить одно из них, неизвестное ей ранее.

Она подумала, что может поделиться информацией о находках с Эрикой. Тайна родственницы вызвала у той неподдельный интерес.

Юлия набрала уже известный номер.

– Эрика, еще раз здравствуй. Да, есть кое-что новое. Нашла у Франца документы Марты. Могу я пригласить тебя на ужин? Хорошо, жду к семи вечера.

Юлия вдруг поняла, до чего одиноко жила все эти годы. Приятельниц, с кем можно было выйти в театр или выпить кофе, было достаточно. Но почти не участвуя в разговорах о моде и политике, чем занимали себя они, она понимала, что светская болтовня ее скорее раздражает, чем дает какой-то позитив. Не хватало подруги в лучшем смысле слова – человека, рядом с которым и молчать можно об одном и том же. Она, конечно, не была уверена, что ею может стать Эрика, на сегодняшний день их сближало лишь одно – тайна рождения Марты.

…Лишь однажды возникло желание узнать, как там, в России, живут ее родственники. Случилось это лет десять назад, когда она решилась завести страничку в социальной сети. Конечно, не указав имени. Единственным, кого нашла, был младший брат Николай. Она с удивлением рассматривала фотографии сорокалетнего симпатичного мужчины, его приятной стройной жены и взрослых своих племянников. Сын был копией Коли, каким она его помнила. Юлия всегда была уверена, что братьев ждет участь их отцов-алкашей: они были рождены один за другим от залетных сожителей матери. Но Николай на фотографиях выглядел вполне прилично, в личных данных была информация об окончании технического вуза, а дом на заднем плане говорил о достатке. Жил он в Новом Уренгое, отдыхал с семьей, как она поняла по фотографиям, на Черноморском побережье Кубани. Честно порадовавшись за брата, наставив «лайков» на фото, писать, однако, ему не собиралась. И очень удивилась, когда получила от него длинное послание. Он уверенно заявил, что догадался – за анонимом скрывается его любимая сестра. Написал о смерти матери и среднего брата, о том, что не слышал ничего о сестре Елене – та исчезла, уехав в город, и очень хочет знать, как сложилась жизнь ее, Юли. Написал, что искал ее через подруг по танцевальному ансамблю, те сообщили, что Юля осталась в Германии, выйдя замуж. Юлия занесла в контакты своего мобильного номер телефона Николая, что тот написал, ответила ему одной фразой: «Вы ошиблись» и… удалила страницу. Позже всплакнула о потере, но менять свое решение не стала – прошлое свое вычеркнула из памяти давно, что ж его ворошить…

Звонок сына догнал ее у двери кабинета.

– Да, Макс, как ты там? Какой вопрос? Ну хорошо, задавай. Нет, я никогда не слышала, чтобы Шульц говорил по-русски. Да? А когда он был в России, не уточнил? Возможно, об этом знали Марта или твой отец. Я не была в курсе их дел, ты же знаешь. Все очень странно… Я тебя прошу, будь осторожен с ним. И звони мне чаще. Давай вечером после девяти свяжемся по скайпу. У меня для тебя есть кое-какая информация, касающаяся прошлого Марты. До связи, сынок.

«Да, Шульц темнит. Но факт, что знает русский? Если это так, зачем скрывать? Уверена, этот жук мог бы многое прояснить в деле убийства Марты. Но по каким-то причинам не делает этого. И очень хотелось бы знать, что это за причины!» Юлия закрыла дверь кабинета на ключ и направилась на кухню, чтобы распорядиться об ужине с Эрикой.