Последняя ночь колдуна - Лана Синявская

С того места, где они стояли, двигаться можно было только вперед или назад: слева и справа к тропинке вплотную подступали оградки. Ни один из вариантов не казался безопасным.

– Слышь, псина, тебе никуда не надо? – вступила Валя в переговоры. Ротвейлер улыбнулся еще шире, зевнул, показав полный набор зубов, но с места не двинулся.

– Валь, а может, он добрый? – робко предположила Глаша.

– Этот-то? Ага. Просто как мать родная или отец, если быть точной. Знаю я эту породу: молчит, хвостом виляет, а потом исподтишка как схватит…

– И что?

– Ничего. Хорошего. Наш сосед такую взял. Потом маялся.

– Почему?

– По судам затаскали. В смысле, покусанные.

Глаша вздохнула и решила попытаться уладить дело миром, а то как бы не пришлось сидеть тут до ночи. Какое из двух зол меньше, она даже не знала.

– Псинка! А, псинка! – робко позвала она.

Не переставая улыбаться, зверюга склонила башку набок и смачно чавкнула.

– Лучше не продолжай, – посоветовала Валя. – По-моему, он хочет тебя сожрать.

Но Глаша уже сделала шаг вперед и протянула руку ладонью вверх, демонстрируя свои добрые намерения. Собака напряглась, но не пошевелилась. Глаша осмелела. Шаг. Еще шаг. Расстояние между ними сокращалось. Валя застыла позади, шумно дыша.

Когда Глаша поравнялась с собакой, Валя закрыла глаза. Сделать что-то было уже поздно.

– Хорошая собака, псинка замечательная! Валька, отомри! Смотри, какой он умный! Да, красавец? – обратилась Глаша к монстру.

Валя неохотно открыла глаза и увидела идиллию: Глафиру, сидящую на корточках, и пса размером с теленка-переростка, пытающегося выразить девушке свою любовь.

– Валь, он лижется! – взвизгнула Глаша с восторгом.

– Дурочка, не лезь к нему! У него, наверное, микробы!

– Да нет. Смотри, какой он гладкий, лоснящийся! Наверное, он просто потерялся, бедняга.

Услышав эти слова, пес вывернулся из Глашиных рук и совершенно неожиданно улизнул в кусты.

– Убежал, – сказала Глаша расстроенно.

– И слава богу! Пойдем быстрее, пока он не вернулся!

Валя быстро догнала свою подругу и легонько подтолкнула ее в спину. Глаша пошла вперед, но все время оглядывалась.

– Ой, смотри, вон он опять! – вскричала она обрадованно.

– Иди-иди, у него свои дела, пусть караулит следующую жертву. Вдруг он сегодня не завтракал!

Пес гавкнул басом им вдогонку. И еще.

– Валь, стой, он что-то хочет, – забеспокоилась Глаша.

– Пусть. Хотеть не вредно.

Она снова заставила Глашу ускорить шаг. Та повиновалась. Они прошли еще метров пятьдесят, когда сбоку затрещали кусты и на дорожку, как черт из табакерки, выпал ротвейлер.

– Гав!

– Какого тебе лешего надо, а? – взмолилась Валя. – Оставь нас в покое!

Но пес даже ухом не повел. Он наступал на них, теснил широкой грудью, заставляя пятиться, как глупых овец, которых загоняют в стойло.

Выбора не было. Девушки послушно двигались в обратную сторону. Теперь даже Глаша смотрела на пса испуганно. В определенном месте он опять нырнул в кусты, потом высунул морду на людей и вновь скользнул в чащу.

– Снова-здорово, – выдохнула Валя, – собака и та попалась чокнутая.

– По-моему, он нас куда-то зовет. Может, посмотрим?

– Думаешь, стоит?

– Не знаю, но мне кажется, он не отстанет.

– Настырная скотина, – кивнула Валя.

Когда они продрались сквозь кусты, пес, казалось, обрадовался. Отчаянно виляя обрубком хвоста, он несколько раз неуклюже подпрыгнул, коротко взлаивая. Потом побежал вперед, все время оглядываясь. Девушки с опаской двинулись следом.

Но опасались они напрасно. Уже через пять минут они вышли на центральную аллею.

– Как он узнал, куда нам надо? – недоумевала Валя.

Пес вертелся рядом, задевая их боками и норовя свалить с ног. Валя потихоньку отпихивала его коленкой, но посматривала с уважением.

– Не знаю. Может, совпадение?

Глаша сама себе не верила. Пес действовал со вполне определенной целью, сталкивая их с тропы. Сейчас Глаша не могла не сообразить, что, двигайся они прежним курсом, забрели бы в такие дебри старого кладбища, что пришлось бы оставаться здесь с ночевкой.

По аллее они шли втроем. Редкие прохожие при виде пса шарахались и обходили их стороной. Ротвейлер почему-то сразу определил Глашу в хозяйки и шагал строго у левой ноги, касаясь ее теплым боком. Давал понять, что он серьезная, хорошо обученная собака, а не шавка какая-нибудь.

У машины Вали они остановились в растерянности. Пес немедленно плюхнулся задом в пыль, задрал башку и уставился на Глашу вопросительно.

– Ну вот, собачка, тебе пора, – попробовала вразумить его Валя. – Что смотришь? Топай, говорю.

Пес притворился глухим от рождения и позы не изменил.

– По-моему, он хочет с нами, – проговорила Глаша растерянно.

– Сдурела? Куда с нами? Он в машину не поместится. А если и влезет, то сожрет нас по дороге. Ты хочешь, чтобы нас сожрали?

– Нет, но…

– Никаких «но». Садись в машину! Песик, гуд-бай, нам пора ехать.

С тяжелым вздохом Глаша отодвинула пса, погладила его по голове на прощание и открыла дверцу, чтобы сесть.

Пес как будто этого и ждал. Они и опомниться не успели, как пятидесятикилограммовая туша просочилась в салон, вспрыгнула на заднее сиденье и разлеглась там с независимым видом, вывалив багровый язык, как флаг, водруженный на взятой штурмом крепости.

– Ах, ты дрянь! – вскричала Валя. – А ну, выметайся живо!

Пес глухо зарычал.

– Я тебе порычу! Брысь! – рявкнула Валя, теряя терпение.

Ротвейлер лениво гавкнул. Не зло, а больше для острастки.

– И что теперь? – Валя уперла руки в бока, свирепо глядя на захватчика.

– Не знаю.

– А кто знает? Все, давай выталкивай его оттуда.

– Я его боюсь.

– Я тоже боюсь. И что? Подарим ему машину? Под конуру? Слушай, а может, он специально тренированный? Ну, новый вид угона автотранспорта…

– Нет, быть не может. Просто он хочет поехать с нами.

– Только через мой труп!

– Его, по-моему, это не остановит.

Валя взглянула на пса оценивающе и кивнула:

– Пожалуй.

Они еще немного постояли в надежде, что псу надоест валяться в жарком салоне и он вылезет сам. Но результата не добились.