Поиграем? - Наталья Юнина

На фига я спрашивается его подначиваю? М-да… наверное, потому что мне это нравится. ***

Никогда не думала, что мыть пол под чьим-то взглядом — это адский труд. Огромная площадь квартиры — фигня, по сравнению с тем, что я чувствую, когда этот мужчина прожигает меня взглядом. Если мытье кухни обошлось без его участия, то гостиная, в которой он поселился — нет. За два прошедших дня я не замечала никаких странных взглядов в мою сторону. Я бы сказала, за недолгое время, проведенное в его квартире рядом с ним, Зорин вел себя максимально спокойно и доброжелательно. Искренне благодарил за помощь и ни на какие предложения не намекал. Откровенно говоря, он почти все время спал. Изредка мы перебрасывались парой фраз, причем вполне нормально.

А вот сегодня что-то изменилось. Выздоровел, что ли? Но градусник упорно показывает тридцать семь и восемь, я лично видела. Да и прекрасно помню свое состояние после гриппа. Отходняк жуткий. А еще Зорин побрился, что тоже в принципе смахивает на то, что он на пути к выздоровлению. Теперь он гладенький и выглядит значительно моложе и свежее. Вообще больше тридцати не дашь, прям бесит. А, собственно, почему он вообще не женат при своем статусе и с такой внешностью?

И тут мне вдруг стало интересно, а кто вообще моет полы Зорину? У него же было чисто в тот первый раз. Хотя, какая мне вообще разница? Хватит! Споласкиваю тряпку в ведре и со всей злостью, на которую только способна, выкручиваю тряпку. Зараза такая! Как вообще можно нормально выжимать такую хрень?! Либо сам Зорин тут намывает полы, либо какая-то гром баба.

— Откуда ты такая взялась? — смахиваю тыльной стороной ладони выбившуюся прядь волос. Делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на Зорина.

— Конкретизируйте, Алексей Викторович. Я вас не понимаю.

— Ты часто моешь полы, Женя? В своей съемной квартире?

— Эм… ну если не притворяться золушкой, а говорить, как есть, то, нет, не часто. Где-то раз в три дня. Времени нет, а когда оно появляется уже нет сил и желания, — тут же добавляю я и вовсе не для того, чтобы выглядеть в его глазах лучше. Просто это правда. — Да и, честно говоря, я не успеваю насра… в смысле загадить за эти три дня квартиру, просто потому что там мало бываю. Пыль только появляется.

— А у меня почему моешь? Я же не просил, только в первый день заикнулся.

— Ну у вас грязно. Да и я не очень хорошо мою Гришу, поэтому… мою пол.

— А ты всегда моешь его вот так?

— Как?

— Руками.

— А как еще? — на мой ответ Зорин закрывает глаза и шумно вдыхает.

— В кладовке есть ведро и специальная швабра, которая выжимается без того, чтобы насиловать свои руки, я уж не говорю про перчатки. Никто не моет пол на коленках в современном мире.

— Видимо, я не очень современная. А вы почему не сказали мне о наличии специальной швабры?

— Удовлетворял себя результатом твоих действий.

— Удовлетворены?

— Обескуражен. Ты бы могла спросить, прежде чем начать это делать.

— А вы бы могли подсказать, где и что лежит, когда увидели меня с ведром и тряпкой.

— Мог бы. Но интерес, как ты далеко зайдешь взял свое, — скотина. — Как, кстати, занятия? — внезапно перевел тему Зорин.

— Супер, — спокойно отвечаю я. — Дядька-профессор просто прелесть. Спит на занятиях. Все ему уже пересдали двойки, а завтра зачет, на котором все естественно получат пять. И анекдоты классные рассказывает. Мечта студента.

— Кречетов?

— Он самый, — выдыхаю и тут же, как ни в чем не бывало принимаюсь домывать пол у журнального столика.

— Да. Он и в мое время был желейным. Правда не спал.

— Возраст берет свое.

— Ты серьезно, Жень? — удивленно бросает Зорин.

— Не поняла, — приподнимаюсь с колен и выпрямляюсь во весь рост.

— Ты должна была сказать что-то типа: жесть. Тот еще строгий козел, всех завалил и наставил двоек, и всем в этом духе.

— Во-первых, я никому и ничего не должна. Во-вторых, зачем мне врать, если вы после выздоровления выйдите на работу и при желании, увидите фамилию препода? Все знают, что он добряк, и вы не исключение. Не понимаю, к чему эти выверты, — на мой ответ Зорин лишь хмурит брови, а затем сжимает двумя руками свои виски.

— Это пиздец какой-то.

— Эм… вы о чем?

— О том, что ты меня бесишь! Уйди, — цедит сквозь зубы, продолжая сжимать свои виски.

— Не поняла.

— Что тут непонятного?! — поднимает на меня взгляд. — Уйди из моей квартиры, — четко и по слогам произнес Зорин.

Я всякое могла ожидать, но точно не такого унижения. И если хотя бы понимала за что, возможно, было бы легче. Самое обидное, что этот козел еще день назад мне в чем-то даже понравился!

Бросаю тряпку и быстро иду в прихожую. Шнурки на кроссовках, как назло, не поддаются дрожащим пальцам. Наконец, справляюсь, беру ветровку, накидываю на себя и как только тянусь к ручке двери, Зорин перехватывает мое запястье.

— Прости. Башка разрывается. Ерунду какую-то несу, — нехотя, поднимаю голову.

Стоило только встретиться с ним взглядом, как я тут же поняла, что что-то не так. Зорин резко потянул меня за руку на себя и прижался своими губами к моим.

Я замерла от неожиданности, и почему-то вместо того, чтобы возмутиться, просто закрыла глаза, когда Зорин обхватил мое лицо обеими ладонями. Наверное, если бы он был со мной груб в своих действиях, так же как несколько секунд назад на словах, возможно, я бы и дернулась в сторону. Но все еще наверняка заразный хамло-гриппозник, целует нежно, без напора. И губы у него все-таки приятные, тогда мне это не показалось.

Чертово желание вспомнить, как это было в первый раз, вернулось с удвоенной силой. Наверное, поэтому, несмотря на недавнюю обиду, я с легкостью стала отвечать на поцелуй Зорина. Дико странно и совершенно необъяснимо, но как только мой язык коснулся его, я почувствовала вовсе не танцы бабочек в животе, а какую-то невероятную внутреннюю силу. В голову тут же пришла мысль, что мне хочется трогать Зорина, да хотя бы прижаться к нему теснее. Именно поэтому, при первой возможности я сжала ладонями его плечи, не решаясь на другое.

Я совершенно потерялась во времени, но четко уловила, когда поцелуй стал другим. «Надо остановиться» — вопит голос разума, а примитивная часть меня очень даже хочет узнать, как далеко я могу зайти. И поэтому я испытала какое-то разочарование, когда Зорин оторвался от моих губ. К счастью, издать стон сожаления и показать, что это меня как-то задело — я не успела, просто потому что в следующий момент он подхватывает меня за талию, усаживает на комод и вновь прижимается к моим губам.

Поцелуй с каждой секундой становится напористее, сердце грохочет как сумасшедшее. И мне очень жарко, то ли от того, что руки Зорина словно раскаленный камень, то ли от гуляющего в крови возбуждения. Что я творю?! Зорин не я, ему не поцелуи нужны. Он же другого от меня хочет, а я поддаюсь. Дура! За своими раздумьями я упустила тот момент, когда он приподнял мою кофту и дотронулся своими горячими пальцами до моего живота. Мне бы дать Зорину по рукам, но проблема в том, что мне, черт возьми, нравится то, как он водит своими пальцами по моей коже. И только когда он схватился за пуговицу на моих штанах, я протрезвела окончательно.