Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 - Ганс Баур

Первым делом Гитлер отправился, как он часто делал в то время, в гости к Круппу, чтобы лично ознакомиться с различными военными новинками. Нам пришлось несколько часов ждать его возвращения. Затем уже после полудня мы взяли курс на боннский аэродром Хангелер, и Гитлер опять провел ночь в отеле «Дрезен» в Годесберге. Во время полета я заметил, что доктор Геббельс, который обычно смешил своими шутками всех окружающих, включая Гитлера, был очень сосредоточен. В отеле «Дрезен» он пребывал в таком мрачном и подавленном настроении, что я едва узнал его. Даже у Гитлера голова была опущена вниз. Никто из нас не понимал причин происходящего.

Как обычно, обед проходил в обеденной комнате в апартаментах Гитлера в восемь часов вечера. На нем присутствовало несколько руководителей партии. Даже здесь Гитлер оставался довольно сдержанным, что соответствующим образом влияло и на настроение окружающих. Во время еды, примерно в 8.20, Геббельса позвали к телефону. Когда он вернулся обратно, то объявил, что Зепп Дитрих прибыл в Аугсбург вместе с несколькими отрядами эсэсовцев, на что Гитлер ответил: «Это самое лучшее в такой ситуации». Мы не могли понять, что Дитрих делает в Аугсбурге. Обед проходил в полной тишине. Затем гости расположились в соседней комнате и на балконе. Ничто не могло улучшить подавленное настроение гостей.

Примерно около девяти часов вечера человек из Трудового фронта попросил встречи с Гитлером. Представители Трудового фронта и Германской женской лиги хотели дать в его честь концерт. Было очевидно, что Гитлер находится не в духе, когда он осведомился: «Прекрасно. Когда это произойдет?» – «Примерно через двадцать минут, мой фюрер. Мы выстроимся перед балконом». К 9.30 под балконом собралась огромная толпа. Оркестр играл марш, а члены Германской женской лиги, держа в руках факелы, заняли свои места. Музыканты играли, девушки пели. Гитлер стоял на балконе, держась за перила. Мы все собрались на другой стороне балкона. Внезапно я заметил, что Гитлер плачет. Хотя он легко впадал в добродушное сентиментальное расположение духа, я не нашел объяснения подобному поведению. Однако очень скоро мне все стало ясно.

После завершения концерта я решил покинуть эту гнетущую обстановку и развлечься внизу, где полным ходом шли танцы и презентация модных нарядов. Однако Гитлер сказал: «Баур, вероятно, ты мне еще понадобишься сегодня вечером. Я не могу позволить тебе уйти. Стой здесь. Дальнейшие приказы получишь от меня». Услышав это, я сообщил своему экипажу, чтобы они немедленно собрали все вещи и были готовы к вылету в случае необходимости, поскольку Гитлер часто принимал решения о вылете всего за несколько минут до старта. Отдав необходимые распоряжения, я возвратился в комнату, где все еще сидели гости вместе с Гитлером – в настроении столь же мрачном, как и прежде. Никто не разговаривал. Я сел в углу и взял в руки сонник.

Примерно в одиннадцать часов Гитлер скомандовал: «Баур, узнай, какая погода в Мюнхене». «Ага, – подумал я, – мы собираемся в Мюнхен». Я немедленно позвонил на метеостанцию в Кологне, откуда мне сообщили, что по всему маршруту бушует гроза, которая постепенно стихнет к утру. После полуночи никаких препятствий для полета не будет. Я сообщил об этом Гитлеру, который поблагодарил меня, и продолжал безучастно смотреть вперед. Только через полчаса он попросил меня опять осведомиться относительно погоды. Я позвонил в метеослужбу при аэродроме, и там подтвердили, что грозовая активность ослабевает. Еще два раза через каждые полчаса Гитлер приказывал мне получить сводки погоды, пока, наконец, они не стали более благоприятными: грозовой фронт прошел, дождя нет, видимость нормальная, никаких препятствий для полета нет. Было час ночи, когда Гитлер спросил меня, как скоро мы сможем вылететь. Я сказал, что в два часа ночи, поскольку, хотя к вылету все готово, нам потребуется двадцать минут, чтобы доехать до аэропорта, еще некоторое время для получения разрешения на вылет, а также на то, чтобы проверить показания приборов. Вместе с тем необходимо прогреть двигатели, так что все будет готово как раз к двум часам ночи!

Второй самолет приготовили для Геббельса, который собирался лететь обратно в Берлин следующим утром. Гитлер взял с собой только двух своих личных адъютантов, четырех полицейских, слугу и водителя. Когда мы прибыли в Мюнхен при хороших погодных условиях около четырех часов утра, за исключением одной машины, нас более никто не ожидал. Она принадлежала местному гаулейтеру Вагнеру, который и встречал Гитлера. Гитлер выпрыгнул из самолета и начал ходить взад-вперед вместе с Вагнером по летному полю примерно в течение пяти минут, на расстоянии метров 30 от самолета. Он был необычайно возбужден, постоянно вертел кнутом из шкуры гиппопотама, который постоянно носил с собой, размахивал им в воздухе и резко хлопал им себя по ногам. Затем он запрыгнул в маленький автомобиль, захлопнул дверь и прорычал: «Я помогу этой свинье!» Мы молча стояли, не имея ни малейшего представления о том, что на самом деле происходит.

Директор аэропорта Гайлер подошел ко мне в состоянии чрезвычайного возбуждения: «Боже мой, Баур, что происходит? Я еще никогда не видел Гитлера в таком состоянии. У меня плохие предчувствия». Я спросил его, почему он настроен так мрачно. Тогда он объяснил: «Я даже и не подозревал о том, что вы собираетесь в Мюнхен. Где твой самолет D-2600? Вы прибыли на совершенно другом самолете. Я даже не предполагал, что на его борту находится Гитлер». Поскольку я все еще не мог уловить никакого смысла в его словах, я попросил его объясниться. «Вчера поздно вечером мне звонил начальник штаба штурмовиков Рем, – сказал он. – Он сказал мне, что я несу личную ответственность за то, чтобы позвонить в штаб штурмовиков и предупредить их, когда Гитлер прибудет в Мюнхен – не важно, будет ли это день или ночь. Он сказал, что снесет мне голову, если я не сделаю этого».

Гайлер, который немного опасался всемогущего начальника штаба штурмовиков, вынужден был согласиться с этим требованием и взялся лично наблюдать за прибытием самолетов ночью, что он как директор аэропорта конечно же делать не обязан. Сейчас он находился в большом волнении и хотел звонить высшим руководителям штурмовых отрядов. Однако я указал ему, что это бессмысленно, поскольку Гитлер находится либо на пути туда, либо в это самое время уже находится там. Гайлер все еще пребывал в состоянии некоторого сомнения, однако звонить все-таки не стал.

Тот факт, что мы прибыли в аэропорт не на самолете D-2600, сыграл немаловажную роль, хотя в тот момент мы даже и не подозревали об этом. Гайлер не смог предупредить Рема, что Гитлер находится на пути в Мюнхен и скоро будет там. Рем не смог предпринять никаких эффективных контрмер, и Гитлер застал его врасплох. Если бы ситуация развивалась иначе, то наверняка врасплох застали бы Гитлера, поскольку с собой у него было только семь человек.

Я отправился домой и ничего не знал о сути происходящих событий, пока по радио в полдень не объявили о том, что происходило все это время. Примерно тогда же мне сообщили по телефону, что Гитлер хочет лететь обратно в Берлин в четыре часа вечера. Мне было приказано прибыть в аэропорт. Гитлер был, как всегда, пунктуален. В Берлине ему организовали грандиозную встречу. Геринг приказал выстроить личный состав авиационных частей в аэропорту. Геббельс также был здесь, чтобы представить более полный отчет о неудачном мятеже штурмовиков. Он упомянул о том, что обергруппенфюрер Эрнст, командовавший штурмовиками в Берлине, на свадьбе которого Гитлер являлся свидетелем, был задержан по пути в Бремен.