Личный пилот Гитлера. Воспоминания обергруппенфюрера СС. 1939-1945 - Ганс Баур

Я также разговаривал с Евой Браун о допустимых пределах ее взаимоотношений с Гитлером. Она понимала, что никогда не сможет стать женой человека, которого любит. Она была согласна оставаться его любовницей. Временами Ева впадала в сильную депрессию из-за того, что она скрыта от глаз общественности, но редко позволяла себе это показывать. Когда Гитлер находился рядом, она всегда бывала легкой в общении и счастливой.

Учитывая свое положение, она никогда не выступала в роли хозяйки дома при важных встречах. Только во время небольших дружеских застолий она могла «снять вуаль». В таких случаях она всегда производила хорошее впечатление своей скромностью. Без всякого сомнения, день свадьбы, который стал возможен только в самом конце ее жизни, стал для Евы Браун самым счастливым днем. Когда общественность о ней узнала, Ева была признана не просто любовницей Гитлера, а его законной женой.

Не стоит преувеличивать роль Евы Браун, как это часто делалось. Она была просто несчастной женщиной, связавшей свою жизнь с некогда могущественным человеком и погибшей вместе с ним, когда удача от него отвернулась.

В апреле 1934 года Гитлер объявил мне, что мы вскоре снова полетим в Италию для встречи с Муссолини. После интенсивных приготовлений 14 июня 1934 года мы отправились в Венецию с официальным государственным визитом. Для того чтобы забрать всех нужных чиновников министерства иностранных дел, выделили три Ju-52. Мы приземлились точно в предписанное время. Встреча была исключительно сердечной, поскольку в это время между Гитлером и дуче установились дружеские отношения. Оркестр сыграл как германский, так и итальянский национальные гимны. Затем Гитлер, Муссолини и другие официальные лица прошли вдоль строя почетного караула. После этого они сели в лодки, которые стояли наготове, чтобы доставить их в нужную часть города. Гитлера поселили в отеле, в котором также остановились многие иностранные корреспонденты, готовые запечатлеть все подробности этой исторической встречи.

Германскому послу фон Хасселю было предписано провести лодочную экскурсию, чтобы показать Гитлеру все достопримечательности и виды города. Гитлер проявил особый интерес к военной флотилии, которая как раз в это время находилась в порту. В основном ее составляли небольшие корабли, экипажи которых выстроились на палубах в парадной одежде, приветствуя его.

В полдень состоялся большой митинг на площади Святого Марка. Порядка 700 тысяч человек были стиснуты на небольшом пространстве между домом общественного призрения и собором. Муссолини приветствовал толпу из окна напыщенной речью, в то время как Гитлер и его окружение спокойно смотрели на происходящее из другого окна, расположенного примерно в 60 метрах в стороне. Муссолини объявил итальянцам о союзе с Германией, многократно упоминая Гитлера. Внезапно некоторые из слушавших увидели Гитлера, стоявшего возле окна. Весть об этом разнеслась в считаные секунды, и толпа начала скандировать: «Гитлер. Дуче. Гитлер. Дуче…» Воцарилось всеобщее ликование. С воодушевлением, характерным для южных наций, сотни и сотни итальянцев бросали в воздух свои головные уборы. Я убежден, что ни один из них не получил его обратно. Очевидно, для них это не имело большого значения, поскольку я никогда ранее не видел такого энтузиазма. Муссолини попросил Гитлера встать с ним у его окна, и, когда толпа увидела их стоящими рядом, восторг перешел все мыслимые границы. Толпа просто кипела от возбуждения. Салют из головных уборов и непрерывное скандирование произвели на Гитлера сильное впечатление.

В тот же вечер во Дворце дожей состоялся концерт, включавший в себя отрывки из оперных арий. В нем участвовали лучшие певцы Италии. Их голоса очаровывали гостей, собравшихся во дворе Дворца дожей, и долетали до тысяч людей, которые стояли снаружи. Концерт закончился бурными овациями и возгласами одобрения, после чего Гитлер и дуче снова вместе предстали перед народом. Гитлер, который покровительствовал искусствам и опере, позднее в Берлине высказал мнение, что голоса певцов в тот вечер были непередаваемо прекрасны.

В следующий полдень на площади Святого Марка состоялся парад всех фашистских организаций, входивших в молодежную организацию «Балилла». Гитлер и Муссолини сидели вместе с руководителями всех организаций, принимавших участие в параде, на приподнятой платформе размером примерно 8 квадратных метров. За строем военных моряков последовали члены «Балиллы», а за ними прошли и члены других организаций. Участники парада маршировали на такой большой скорости, что вскоре все шеренги перемешались. Музыка задавала столь быстрый темп, что марширующим подразделениям приходилось почти бежать. Немцам приветствия руководителей организаций казались довольно смешными, особенно когда они вытаскивали маленькие кинжалы и выбрасывали вперед руки, направленные в сторону Гитлера и Муссолини.

Около девяти часов вечера мы вылетели обратно в Мюнхен. Муссолини и его окружение пришли проводить нас. Гитлер, который находился под сильным впечатлением от всего увиденного во время визита, укрепившего узы дружбы с Муссолини, стоял рядом со мной во время обратного полета. Большую часть пути он любовался творениями природы. Время от времени он задавал мне вопросы относительно того, какое впечатление на меня произвело то или иное событие. Я честно ему сказал, что произвели на меня чрезвычайно сильное впечатление митинг на площади Святого Марка и концерт. А вот парад был явно неудачным. Гитлер громко рассмеялся и сказал: «Ты попал в самую точку!» Под куполом безмятежного солнечного неба мы летели обратно в Берлин над Альпами на высоте 4500 метров.

Вскоре после завершения итальянского визита Гитлер сообщил мне: «Баур, в течение следующих нескольких дней я собираюсь совершить путешествие по западной части Германии. Я предполагаю, что оно займет несколько дней, поэтому приготовь смену белья и все необходимые тебе личные вещи». Был отдан приказ подготовить к вылету три самолета. Мы отправлялись сначала в Эссен, а затем в Бонн. В этом полете принимал участие доктор Геббельс. Мы поднялись в воздух в Берлине и полетели в Эссен.

Еще в воздухе я заметил, что правый двигатель работает с перебоями. После посадки я попросил у Гитлера разрешения возвратиться в Берлин, чтобы за ночь поставить новый мотор. Во время полета из Мюнхена в Берлин я заметил, что этот двигатель дрожит, хотя он еще не отработал положенных пятисот часов, по истечении которых было принято устраивать капитальный ремонт.

В Берлине я приказал заменить предохранители, поскольку именно они чаще всего становились причиной осечек в зажигании, что, в свою очередь, и вызывало вибрацию. Однако это не помогло. Требовался новый двигатель. Я хотел вернуться обратно следующим утром как можно раньше. Гитлер говорил, что не сможет без меня сделать ни одно из запланированных на тот день дел. Он настоятельно во мне нуждался: «Ты можешь взять один из самолетов сопровождения и полететь на нем вместе со мной в Бонн». «Юнкерс» фюрера ничем не отличался от обычных «Юнкерсов», которые эксплуатировала «Люфтханза». За исключением маленького столика, установленного перед креслом Гитлера, больше никаких модификаций на нем не проводилось. Поэтому мой самолет пригнал обратно другой летчик, а я остался рядом с Гитлером.