По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой

Виктора оставили на кургане отсыпаться, а утром я увидел лишь гусеницы и нижнюю часть машины с погнутыми рычагами. Оказалось, что вместе с напарником они нашли автомобильный кран, с помощью которого окончательно перевернули бульдозер, а затем поставили его в первоначальное положение. В котловине раскопанного кургана открывалась картина, напоминающая фрагмент танкового сражения на Курской дуге. Протрезвевший и бодрый бульдозерист бегал вокруг своего «железного коня» и убеждал всех, что ничего страшного не произошло, а смятую вконец кабину он без проблем заменит. Так оно и случилось. Правда, просить новую кабину и объясняться с местным начальством пришлось мне, но в итоге все обошлось.

Спустя почти 30 лет, вспоминая об этом событии, я теряюсь в догадках. Поначалу был уверен, что мне крупно повезло. При чем повезло второй раз в жизни. Первый раз, еще школьником, я уже посчитал, что все кончено, когда в руках взорвалась банка с химреактивами и наступила темнота. Тогда я не на шутку перепугался, посчитав, что ослеп. Но все закончилось лишь легким ожогом глаза, и это, безусловно, было везение.

Что же касается раскопок у села Яблона, то сегодня почему-то вспоминается визит необычного старика и его предупреждение. Может быть, неслучайно об этом кургане ходили столь зловещие слухи? Ведь до сих пор непонятно, как вопреки всем законам физики могла перевернуться тяжелая машина? Да и неизвестно, откуда взялся огонь под гусеницей, который видели все стоявшие рядом рабочие? Вопросы есть, но на них нет ответа.

Спустя несколько дней после этого случая заметил, что он подарил мне первую седину. А ведь в том году мне исполнилось лишь 28 лет. Впрочем, в эти годы можно было быть и поумнее…

В 1979 году мне предстояло докопать крупный курган у села Новые Раскайцы на правобережье Днестра. Величественная шестиметровая насыпь мешала строительству оросительной системы, благополучно заброшенной в наши дни. Точнее, она мешала работе так называемых «фрегатов» — оросительной технике, оперативно разворованной в первые же годы независимости Молдовы.

По старой доброй традиции о нас вспомнили за месяц до окончания строительства. Меня срочно вызвали к начальству и доходчиво объяснили важность мелиорации для народного хозяйства страны. Я выразил солидарность с генеральной линией партии и поздней осенью вынужден был приступить к столь важным исследованиям. Но завершить раскопки по плану не удалось, так как курганная насыпь оказалась буквально напичканной проржавевшими снарядами и различным оружием времен Великой Отечественной войны. Я сразу же сообщил об опасных находках в районный военкомат. Но ни военком, ни саперы особенно не торопились устранить угрозу. Прождав несколько дней, мы все же продолжили раскопки, но ненадолго. На кургане случилось ЧП.

В разгар рабочего дня из-под бульдозера внезапно повалил густой белый дым. Мгновенно сообразив, что сейчас рванет, все рабочие разбежались с хорошей спринтерской скоростью и залегли за отвалы. Не помню, как я оказался со всеми, но хорошо помню, как удивился, увидев лежащего рядом бульдозериста Серафима — громадного тридцатилетнего мужика ростом под два метра и весом за центнер. Еще минуту назад он был в бульдозере, а сейчас оказался метрах в 50 от своего «железного коня». Дело в том, что работая в глубокой траншее, он запирал изнутри обе двери, чтобы в кабину не набивалась земля и пыль с бровок. Выскочить через двери он не мог, так как стенки траншеи не позволяли их открыть. Тем не менее он вместе со всеми ждал в безопасности дальнейшего развития событий.

Сначала едкий белый дым скрыл технику в траншее, но через несколько минут стал медленно рассеиваться. Взрыва, которого все ожидали, так и не произошло. Выждав разумное время, мы вернулись к бульдозеру и увидели под гусеницей разломанный надвое артиллерийский снаряд. К счастью, он оказался зажигательным и не сдетонировал, но его содержимое полностью выгорело. Кроме передней форточки, кабина бульдозера была закрытой изнутри. Покинуть ее можно было только лишь через это небольшое отверстие. Но как через него мог выскочить громадный Серафим — так и осталось загадкой не только для нас, но и для него самого!

После этого эпизода я прекратил дурацкое геройство и приостановил раскопки до полного разминирования. Найденные три снаряда мы аккуратно закопали в яме рядом с курганом и продолжили раскопки в другом месте.

Совсем уже поздней осенью, за день до официальной сдачи оросительной системы государственной комиссии в нашем лесном лагере появились долгожданные саперы. К моему удивлению, на тяжелом военном грузовике приехал лишь молодой лейтенант с водителем. Я же ожидал увидеть если не роту, то хотя бы отделение солдат для охраны зоны разминирования. Но оказалось, что никакого оцепления не предусматривалось. Удивил еще один факт. Было обеденное время, и я предложил лейтенанту перекусить и, для приличия, выпить. Он не стал отнекиваться и за обедом с явным удовольствием выпил три стакана сухого вина. Правда, от четвертого отказался, заявив, что предстоит опасная работа. Признаюсь, я несколько иначе представлял себе прелюдию к ней…

Само же разминирование оставило еще более яркое впечатление. Быстро расчистив снаряды, бравый сапер заложил между ними несколько толовых шашек с коротким бикфордовым шнуром и небрежно зажег их от сигареты. Я стоял рядом и с интересом наблюдал за его действиями. Другие же сотрудники экспедиции благоразумно залегли в траншее.

Подобные монеты времен Екатерины II находились в железной коробке, закопанной близ кургана

Когда же лейтенант вразвалочку пошел от ямы со снарядами, я спокойно засеменил за ним и на всякий случай поинтересовался, почему такие короткие шнуры у шашек? И получил мгновенный ответ: «Чтобы бежать быстрее!» В ту же секунду он бросился к укрытию, а я установил личный рекорд бега на короткую дистанцию. Через мгновение раздался взрыв, и ударная волна с визгом ушла в небо. Краем глаза я лишь заметил, что неизвестно откуда появившийся на полевой дороге мотоциклист, сверкнув ногами и колесами в воздухе, исчез в кювете. Потом еще некоторое время все смотрели в небо, ожидая падающие осколки. Их почему-то не было.

Когда мы вернулись к яме, то оказалось, что один из трех снарядов все же сдетонировал. Другими словами, в любой момент мы могли подорваться во имя мелиорации всей страны. Но видимо, провидение благоволило к таким придуркам, какими мы были в то время. Мало того, этот взрыв преподнес нам совсем уж неожиданный сюрприз: в верхней части свежей воронки мы увидели выступающую железную коробку. Вытащить ее не составило труда, и она достаточно легко была вскрыта при помощи ножа. Внутри нее лежало 36 медных екатерининских пятаков. Все они были отчеканены в период от 1762 до 1780 года, и особенной исторической ценности не представляли. Но это был клад!