Дочь алхимика - Марина Дечко

— Ольга? — Заразительная улыбка маркиза медленно покинула лицо, сменившись легкой растерянностью.

Буря эмоций отразилась в глазах супруга, пока тот беззвучно шел ко мне. Пройдя по прекрасному ковру, он остановился у самого ложа, нежно коснувшись ладонью моей щеки:

— Вы ведь помните, что со вчерашнего дня я остался без женской компании… — Он в очередной раз позволил себе подурачиться, разглядев во мне испуг. — Не стоит так смотреть на мужчину, который голоден.

Помня о случившемся в карете и боясь отвести от него взгляд, я не нашла ничего лучше, чем предложить:

— Думаю, еще не совсем поздно, чтобы попросить вашу кухарку об ужине…

Господин Левшин снова по-мальчишески рассмеялся. Присев на край кровати, настойчиво привлек меня к себе, впрочем, оставив немного места между нами:

— Во-первых, Николай — на этом я все же настаиваю. А во-вторых… я уже говорил вам, что вы совсем не умеете лгать? Так вот, вы еще и совершенно по-детски безыскусны в ведении любовной игры.

Подняв ладонь, чтобы заглушить готовящийся протест, он серьезно добавил:

— Это временное явление, моя дорогая супруга. Совсем скоро вы повзрослеете, и у меня больше не останется поводов для такого задорного смеха.

Спорить не стала. Во-первых, потому как вынуждена была бы тогда назвать его по имени, а во-вторых — ввиду того, что рисковала произнести еще одну глупость, от которой Николая Георгиевича постиг бы новый приступ веселья.

Боясь слишком долго находиться в опасной близости к супругу, предприняла попытку встать, с удивлением обнаружив, что пространство больше не кружится. Видимо, чудодейственное средство господина Левшина уже сработало, но все же он с готовностью протянул мне раскрытую ладонь, не позволив отказаться от предложенной помощи. От горячих пальцев ощутился легкий разряд, выпустивший под кожу цепочку юрких мурашек. Я замерла и, постаравшись скрыть возникшую неловкость, отдернула руку, поднеся ее к шее:

— У меня не было возможности как следует поблагодарить вас…

— …Николай, — закончил за меня его сиятельство, принимая временную отсрочку в… как он сказал? Любовной игре?

Склонив голову в знак согласия, все же постаралась избежать неловкости, позволив себе просто завершить фразу:

— Спасибо.

От господина Левшина не укрылось проявленное неповиновение, и он властно привлек меня к себе. Заключенная в крепкие объятия теперь уже законного супруга, я боялась даже пошевелиться, опасаясь спровоцировать тем самым странный голод маркиза.

Ощущая себя загнанной ланью, я испуганно следила за тем, как огненный маг нарочито медленно проводит кончиками пальцев по тонкой цепи с алыми каплями, раз за разом соскальзывая горячей ладонью на обнаженную кожу груди. Прикосновения его неспешны, но странно Другое: внутри меня совершенно неожиданно разгорается пламя, сбивающее дыхание и сворачивающееся привычным — уже привычным — чувством внизу живота. Едва различимый шепот опаляет:

— Похоже, моя дорогая маркиза, нам с вами придется научиться называть меня по имени. — Ладонь словно ненароком соскальзывает чуть ниже, заставляя меня задохнуться, но огненный маг чудесно владеет собой. Останавливается ненадолго, поднимая почти черные глаза к моим, и у самых губ произносит: — Николай.

Сердце бьется часто-часто. То ли от близости маркиза, то ли от того, как он впервые называет меня, указывая на новый статус. И почему-то именно в этот момент я вдруг явственно осознаю, что стала его женой.

Голова снова начинает кружиться, а я по-прежнему не отрываю взгляда от его сиятельства, не в состоянии разорвать эту странную связь. Неужели он применил ко мне внушение?

Но нет, его левая ладонь так же медленно возвращается к цепочке из камней, а правая уверенно охватывает талию. Хотя, судя по изменившейся траектории, стремительно следующей вниз, можно с уверенностью сказать, что выдержка огненного мага все же имеет некоторые границы.

И потому, не желая исследовать их прямо сейчас, я постаралась как можно скорее выпалить:

— Николай.

Маркиз довольно улыбнулся:

— Видите, это оказалось не так уж и сложно. — Он все же задержался на моей шее, словно бы решая, как поступить дальше. Но уже в следующую минуту с сожалением выдохнул: — Что ж… этот артефакт дает возможность использовать дар супруга. Нося подаренное колье, вы, моя дорогая маркиза, тоже становитесь огненным магом. Удивлены?

Позволив мне чуть отклониться, он тут же сменил интонацию голоса, лишив ее обволакивающе-бархатистой мягкости. И уже серьезным тоном, не терпящим ни малейших возражений, приказал:

— Поэтому я больше не желаю видеть вас без него. Как, впрочем, и без кольца. Оба артефакта — защитные. И оба приведут меня к вам, где бы вы ни оказались. Кольцо, помимо прочего, еще и является порталом. Пламенным, позволяющим вам прийти ко мне по первому желанию. Стоит лишь повернуть камень… вот так!

Сноп искр обдал меня горячим пламенем, но на сей раз оно не жгло — мягко ласкалось. В появившемся ощущении таилось столько ласки, столько тепла, что я невольно удовлетворенно зажмурилась.

— Нравится? — поинтересовался маркиз, снова привнося толику нежности. — Хорошо, что вы больше не боитесь меня.

Наверное, от произнесенной фразы я слишком широко распахнула глаза, отшатнувшись, что помогло супругу догадаться: это не так. Если я и боялась кого во всей Староросской империи, так это господина Левшина. С его несдержанностью, грубостью и жестокостью. С его не поддающейся никаким убеждениям рассудка стальной волей, готовой смести любые доводы в прах. С его…

Лицо Николая Георгиевича тут же лишилось юношеской простоты, снова превратившись в непроницаемую маску чиноначальника особого кабинета. Запоздало осознав, что нанесла супругу незаслуженную обиду, попыталась сгладить ситуацию, коснувшись ладонью его щеки. Но этот жест, видимо расцененный маркизом как жалость, лишь усугубил и без того отчаянное положение.

Мгновенно отстранившись от меня, он прошел к входной двери. Слишком резко — так, что едва не вырвал прочный шнур из паза, — дернул за веревку сонетки, выдавая истинную природу чувств. И раздраженно приказал подать ужин, коротко бросив через плечо:

— С едой нам придется не задерживаться — дела.

Запоздало осознав, что господин Левшин не собирается воспользоваться законным правом на брачную ночь, растерянно спросила:

— Дела? Я думала… вы…

— Вы думали, я — что? — Маркиз обернулся. Окинул меня неприязненным взглядом — ледяным и… таким жестоким, какого я до сих пор не видела ни у кого. В одно мгновение сократил разделяющее нас расстояние и, склонившись к самым губам, прошептал, почти касаясь их: — Вы хотите меня, Ольга? Отвечайте честно, вам нечего бояться в собственном доме!

Дернувшись от чересчур неприкрытой откровенности, попыталась отстраниться, чем еще больше испортила ситуацию. Не нуждаясь в словесном подтверждении унизительного отказа, Николай Георгиевич отчеканил: