Война - Игорь Валериев

– Кадзу-сан, прошу вас выполнить обязанности моего кайсяку, – с поклоном произнёс адмирал.

– Это большая честь для меня, господин адмирал, – так же с поклоном ответил Мацумото.

Пройдя в адмиральские апартаменты с роскошной отделкой и богатой библиотекой, контр-адмирал Катаока взял со специальной подставки родовую катану, и с поклоном вручил командиру крейсера.

– Кадзу-сан, с этим мечом мой предок рубился плечом к плечу с основателем рода Симадзу великим воином Тадахиса-сан, – торжественно произнёс адмирал, выпрямившись.

По каюте пронеслись восторженные вздохи-выдохи офицеров корабля, которые собрались проводить в последний путь командира эскадры. Они знали, что у него есть родовой меч, но не представляли – насколько он древен и славен.

Сняв китель и повесив его на спинку стула, Катаока взял с поставки кусунгобу[5] и принял позу сайдза таким образом, чтобы Мацумото из-за наклонённой палубы было удобно действовать катаной. Увидев, как его кайсяку застыл с занесённым над головой мечом, адмирал торжественно произнёс:

Замолчав, контр-адмирал Катаоке Ситиро на выдохе вонзил кусунгобу в живот с левой стороны и потянул меч вправо.

* * *

– Ваше высокоблагородие, Вас на капитанский мостик прийти просят, – после стука в дверь каюты раздался голос посыльного матроса.

– Передай, братец, что сейчас буду.

«События начинают повторяться, однако», – чертыхнувшись про себя, встал с койки и начал быстро одеваться.

Достав из жилетки часы, откинул крышку. Стрелки показали час десять. Подъём был запланирован на два часа. Интересно, что же случилось?!

На капитанском мостике шхуны собрались всё те же лица: капитан корабля, Кононов и Ризнич.

– Что случилось, Анатолий Алексеевич? – спросил я командира боевых пловцов.

– Как доложил вахтенный офицер, минут за пять до второй склянки на правом берегу выхода из бухты были последовательно с интервалом в две-три минуты разожжены три костра на расстоянии где-то по мили друг от друга. Об этом было доложено Анатолию Сергеевичу, – Кононов кивнул головой на командира корабля. – А он уже поднял нас. Что думаете о кострах, Тимофей Васильевич?

– А что тут думать?! Понятно, что это сигнал для эскадры Катаоке. В Мозампо экономическое положение японцев очень сильное. Многие из местных на них работают. Стоит только вспомнить нашу эпопею с попыткой выкупить здесь землю для военной базы, – я невесело усмехнулся. – Так что во время визита японского офицера с ультиматумом в нашу миссию, наверняка, местные шпионы были озадачены сбором информации и способами её срочной передачи. Только что означают три последовательно зажжённых костра, остается только гадать. Могу предположить, что это касается «Варяга» и миноносца. Вернее всего, наши корабли начали подготовку к выходу в море… Но это так… Как пальцем в небо.

– А я соглашусь с вами, Тимофей Васильевич, – пробасил командир корабля. – С якорной стоянки эскадры Катаоке не видно порта, горы закрывают. А эти три костра как на ладони. Да и расстояние в две мили сократили, соответственно, и время по передачи сведений. Тем более, на японских кораблях сразу зашевелились. Судя по всему, готовятся с якоря сниматься. Над трубами первые искры пошли. Будут наши крейсер с миноносцем перехватывать.

– Ну, это мы ещё посмотрим, как им это удастся. Мы что зря старались, минируя японские корабли?! Да и шесть торпедных катеров смогут большой сюрприз преподнести адмиралу Катаоке. Так что ждём развития событий, – задумчиво произнёс я.

Самое худшее, что есть во время боевых действий – это ждать. Ждать цель, ждать атаки, ждать нападения, ждать нужного момента. Это ожидание, кажется, растягивается во времени. Секунды идут за минуты, минуты за часы. И этот процесс требует не только известной физической выносливости и адского терпения, но и больших затрат нервной энергии.

Такое ожидание всегда связано с напряжением нервной системы. Вспоминаю как на снайперских курсах в Афгане инструктор-капитан лет двадцати пяти, но с полностью седым ёжиком волос и какими-то выцветшими зрачками говорил: «Снайпер не имеет права на эмоции. При психической напряженности нарушаются двигательные навыки и так называемая статическая координация. Понижается координационная устойчивость и статическая выносливость. Появляется мандраж, который начинает „гнать пульс“, с которым надо бороться».

Дальше он объяснял, что, во-первых, при выделении адреналина и других стрессовых гормонов в организме «сгорает» очень много витаминов. Поэтому в повседневной жизни снайперу необходимо постоянно восполнять их дефицит. Для лучшей усвояемости витаминов необходима здоровая печень. Поэтому всем посоветовал завязать с алкоголем.

Во-вторых, во время любого стресса в организме сгорает много глюкозы. Инстинктивно хочется сладкого. Вот капитан тогда и порекомендовал, как только начнёт «гнать пульс», сразу под язык небольшой кисло-сладкий леденец. Через некоторое время мандраж уменьшится, затем и вовсе исчезнет. Организм получит приток сладкого, внимание переключилось на вкусовые ощущения.

Кроме того, от этого несложного приема увеличивается острота зрения, ибо кислое рефлекторно мобилизует зрительный аппарат. Плюс к этому во время ожидания цели, для снятия волнения всё время медленно и глубоко вдыхайте через нос, а выдыхайте только через рот. Или же вдыхайте через левую ноздрю, а выдыхайте только через правую.

Эти воспоминания пронеслись в голове, когда, сдерживая этот самый мандраж, ждал, как и остальные офицеры с младшими чинами на шхуне развития дальнейших событий. Всё-таки это была только вторая боевая операция пловцов. Да и мысли о «Варяге» не давали покоя. Складывалось впечатление, что судьба у этого корабля и его экипажа предрешена сверху.

По приказу адмирала Алексеева, не смотря на вопли МИДа, в качестве станционаров русского императорского флота в портах Кореи использовались только миноносцы типа «Сокол», базировавшие в Порт-Артуре. Ну, кто мог предположить, что поломка приведёт «Варяг» в Мозампо именно в тот момент, когда японцы начнут боевые действия. А о том, что начнут, говорило, как быстро их корабли начали готовить к снятию с якоря.

Первые залпы японских корабельных орудий раздались в два тридцать. Судя по всему, они стреляли по квадратам, и командой для этого стали ещё два вспыхнувших костра на берегу. Всё-таки классная разведка у япошек. Надо им в этом отдать должное.

Рядом выругался Кононов, кляня, что из-за темноты ничего в дальномер и в бинокли не видно. Я мысленно его поддержал, но не только из-за этого. Руднев нарушил приказ, выйдя на внешний рейд Мозампо на полчаса раньше. И теперь «Варягу» с «Лейтенантом Бураковым» надо было как-то продержаться под огнём японской эскадры эти полчаса, точнее, целых полчаса. Вероятность того, что они без нашей помощи смогут проскочить на полной скорости мимо японских кораблей, была ничтожной, учитывая вес японского залпа. Да и пять миноносцев противника нельзя было сбрасывать со счетов.