Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй

Я уже забыл, когда впервые начал охотиться с копьем. Помню,мы обучались владеть копьями на нашей первой стоянке в Селенгаи. Тогда яохотился на птиц с группой морани из племени масаи, и это были лучшие из воинов– молодые, неизбалованные и совершенно неиспорченные. Мы познакомились с ними вджунглях на острове, расположенном между двумя рукавами высохшей реки, чутьдальше за Селенгаи. Они возвращались после какого-то обряда, состоявшегося вглубине острова. По ритуалу во время этого ежегодного обряда полагалось естьмясо, и после торжественной церемонии они были веселы и возбуждены, как хорошаяфутбольная команда сразу после мессы.

Я был один, да к тому же незваный гость в их стране, и неговорил на языке масаи, и они, разыгравшись, держались несколько воинственно.Но они никогда не видели дробовика и не понимали, как можно подстрелить летящуюптицу, и, пока мы стояли и присматривались друг к другу, я, не сходя с места,выстрелил по двум шумно вспорхнувшим куропаткам, и, увидев, как птицы глухо рухнулив кустарник, они пришли в совершеннейший восторг. Они нашли и принесли птиц, ивосхищенно поглаживали их, и с тех пор мы стали охотиться вместе. Нас былослишком много, чтобы охотиться на крупных зверей, но они высматривали усевшихсяна деревьях цесарок, которых я ни за что бы не заметил. Крупные птицы,нахохлившись, сидели высоко на ветках, и стоило им показать мне одну, как тутже рявкал дробовик, и птица, ударяясь о ветви, падала вниз, и затем раздавалсяпоследний глухой удар. Случалось, что и вторая птица, встревоженная выстрелом,взмывала вверх и, в последний раз мелькнув на фоне ясного неба, неожиданно, стаким же глухим стуком, падала на землю (однажды угодив прямо на одного изморани), и тогда мы обнимали друг друга.

В этом районе водились носороги, и я попытался объяснить,что нам следовало бы быть осторожнее, но морани решили, что я хочу убитьносорога, а с дробовиком это практически невозможно, и тут они показали мне, начто способны их копья. Именно тогда, думаю, я и увлекся охотой с копьем. Менябеспокоил такой метод охоты на носорога, когда дробовик должен былвзаимодействовать с копьями масаи, но я полагал, что, случись нам встретиться сносорогом, лучше всего стрелять по глазам или, для верности, в один глаз, а там– будь что будет. Потом я подумал, что носорог все равно едва видит, зато егонос действует безотказно, но, возможно, вторым выстрелом я смогу поразить инос, если только у меня хватит духа не смазать пятки, а это совершеннонедопустимо на глазах у моих новых друзей, так что мы охотились весьмабеззаботно.

Очевидно, в то время масаи в возрасте моих друзей не былиобременены какими-либо обязанностями, кроме охоты, и мы отправлялись в лесвсякий раз, как у меня было свободное время, и я попытался выучить язык масаи,а заодно и овладеть искусством охоты с копьем, к чему относился с большимуважением, и наш небольшой отряд истребителей куропаток и потенциальных борцовс носорогами был известен как «Честные Эрни»… Вскоре «Честные Эрни» должны былиоставить меня. Я так и не узнал почему; каким-то образом это было связано с темже ритуальным праздником, который однажды послужил нашей удачной встрече влесу. Все они унесли на память по патрону дробовика и по одноцентовой монете сдырочкой, простреленной пулей из пистолета, причем каждый держал монету, крепкозажав ее между большим и указательным пальцем правой руки. Пожалуй, это былоединственной традицией отряда, и нам так и не довелось сразиться с носорогомили подстрелить что-нибудь покрупнее цесарки. Я не успел толком научитьсявладеть копьем и осилил не более двенадцати слов на языке масаи, но время этоне пропало для меня даром.

Луна показалась из-за склона горы, и я пожалел, что со мнойнет хорошей большой собаки и что я не сумел сдержать свой язык. Однако гореватьоб этом было поздно, и я проверил копья, надел бесшумные мокасины, поблагодарилНгуи и вышел из палатки. Двое моих людей с винтовками и запасом патронов стоялина часах, над палаткой висел фонарь, и я, оставив позади огни лагеря,отправился в путь.

Приятно было ощущать в руке тяжесть копья. Чтобы рука нескользила, древко было обтянуто пластырем. Зачастую, когда пользуешься копьем,подмышки и предплечья покрываются обильным потом, и он стекает на черенок. Идтипо скошенной траве было легко, и вскоре я почувствовал под ногой укатаннуюколею ведущей ко взлетной полосе дороги и чуть позже вышел на другую дорогу,которую мы величали Великим Северным путем. Это был мой первый самостоятельныйночной выход с копьем, и мне очень недоставало кого-нибудь из «Честных Эрни»или хотя бы большой собаки. Немецкая овчарка всегда предупреждает, не прячетсяли кто-нибудь в очередном островке зарослей, она тут же забегает сзади итычется мордой в ногу на уровне коленки. Но как бы мне ни было страшно, охотаночью с копьем – это большое удовольствие, за которое надо платить, и, подобновсем истинным удовольствиям, оно, как правило, стоило того. Мэри, С. Д. и япозволяли себе много удовольствий, и некоторые из них потенциально могли дорогообойтись нам, но они всегда оправдывали риск. Отупение скучных, разлагающихбудней куда опаснее, думал я, и вновь принялся осматривать всевозможные зарослии высохшие деревья, в которых, как мне казалось, обязательно должны бытьзмеиные норы, а мне бы не хотелось наступить на выползших на охоту кобр…

Еще в лагере я слышал двух гиен, но сейчас они стихли. Яслышал льва и решил держаться от него подальше… Кроме того, в этой местностиводились носороги. Впереди, на равнине, я увидел в лунном свете какую-то спящуютушу. Это оказался самец гну, и я повернул в сторону от него и снова вышел натропинку.

Вокруг было много ночных птиц и ржанок, и мне попалосьнесколько лисиц и зайцев, но глаза их не светились, как это бывало, когда мыпроезжали на лендровере, – фонаря у меня не было, а лунный свет не давалотражения. Луна теперь стояла высоко и светила довольно ярко, и я шел вдольколеи, радуясь своей ночной прогулке, и совершенно не боялся встречи с любымзверем. Я посмотрел назад: огней лагеря не было видно, осталась лишь огромнаяквадратная, поразительно белая в лунном свете гора, и мне вовсе не хотелосьникого убивать. Я мог бы, возможно, убить гну, но тогда мне пришлось бысвежевать тушу и сторожить ее от гиен или поднять лагерь, и вызвать грузовик, ибыть в центре всеобщего внимания, и я подумал, что только шестеро из нас будутесть мясо гну, а к приезду мисс Мэри мне хотелось добыть что-нибудь получше.

Итак, я продолжал идти, прислушиваясь к движениям мелкихживотных и крику взлетавших из пыли птиц, и думал о мисс Мэри и о том, что онаделает в Найроби, и как она будет выглядеть с новой прической, и что через деньона опять будет со мной. К тому времени я почти дошел до места, где мисс Мэриубила своего льва, и отсюда услышал рычание леопарда, охотившегося слева отменя на краю большого болота. Я решил было пойти к солончакам, но тамкакое-нибудь животное непременно ввело бы меня в соблазн, и я повернул назад клагерю и пошел по проторенной тропинке, любуясь горой и совершенно не думая обохоте.